В августе 1997 года SummerSlam прошел раньше привычных дат. Я захватил с собой в Нью-Йорк Блэйда. Ему нравилось таскать мои сумки и массировать мои огромные руки своими крошечными пальчиками. Было непросто быть сыном Стю Харта, но я начинал понимать, что быть сыном Брета Харта ничуть не легче. Блэйд нарисовал несколько картинок, где он боролся под именем Блэйд «Сообщник» Харт. Когда он заметил, как просто я общаюсь с другими рестлерами в раздевалке, он тоже стал с ними на короткой ноге, даже с Шоном, с которым они боролись возле ринга, пока мы с Тэйкером обдумывали ход нашего матча. Видя, как Шон играет с Блэйдом, я невольно успокоился.
Это был самый важный матч между мной и Тэйкером, и мы хотели сделать классику, захватившую бы и его фанатов, и моих – ведь они ждали этого титульного боя 7 лет. Тэйкер полностью поддерживал сюжет американцев против канадцев, особенно, после того как Основание Хартов принесло Винсу космические рейтинги месяцем ранее на Raw из Галифакса и на Raw из Питтсбурга.
-
Прим.ред. — RAW от 21 июля в Галифаксе повторило второй рекордный результат в истории WWE — 4.1! Правда Nitro на той неделе шло в записи — во вторник.
Что касается RAW от 28 июля в Питтсбурге получило рейтинг 2.9 (лучший результат с мая), отрыв от WCW Nitro был всего 0.5 — по тем временам невероятный успех. Для сравнения, 4 августа (на RAW после Summerslam) разрыв был 1.7
В тот вечер казалось, что вся раздевалка брала энергию от Основания Хартов. Каждый возвращался после тяжелого матча с улыбкой, шоу набирало обороты. Но потом Оуэн прямо в середине отличного матча против Ледяной Глыбы неудачно провел пайлдрайвер, едва не сломав Стиву Остину шею. Стив простонал: «Я повредил шею. Не трогай меня! Я не чувствую ног» — и Оуэна захлестнули страх и чувство вины. Но он остался спокоен на глазах у 20000 фанатов и быстро нашел выход из ситуации. Как старый профессионал, Оуэн обратился к толпе, надеясь, что это даст время Стиву восстановиться. Каким-то образом Стив смог подползти к Оуэну сзади и свернуть его в удержание, раз… два… три. Рефери подняли Стива на ноги, и тот умудрился добраться до раздевалки, откуда его увезли прямо в больницу. Оуэн прошел мимо меня — он был совершенно раздавлен этим событием.
Дополнительная ссылка: ВКонтакте, Dailymotion, Mail.RU
В своем интервью в ринге Шон, который был назначен специальным рефери на наш матч с Тэйкером, заявил, что, если он не проявит беспристрастности, он тоже не будет выступать в Америке: еще одно интересное условие. Обсуждая с нами концовку в раздевалке, Шон сказал, что, чтобы он вышел из себя настолько, чтобы попытаться ударить меня стулом, я должен плюнуть в него. Он сделает удар стулом, но я пригнусь, и он попадет Гробовщику прямо в голову! Я спросил Шона, уверен ли он, и он кивнул. Я обещал метить в его футболку.
При выходе на ринг я слышал много оскорблений, но все же многие мои поклонники по-прежнему верили в меня. Шон вышел с внушительным фейерверком, танцуя, как стриптизер, которым, он, наверняка, был в прошлой жизни. Потом вышел Тэйкер в полной темноте, под похоронную музыку и оглушительную пиротехнику. При звуке гонга мы бросились друг на друга, танцуя красивый танец смерти, как заклятые враги. Шон судил матч беспристрастно, и я нехотя подчинялся его решениям. Потом я свернул длинные ноги Тэйкера в шарпшутер; из уважения я позволил ему вырваться из шарпшутера силой – больше я не позволял такого никому в карьере. Он вытолкнул меня прямо за ринг. Я отряхнулся, вернулся на ринг и продолжил бой. Тэйкер нашел в себе силы сделать возвращение и почти победил меня, а Шон пытался успеть в самую гущу боя. Я приволок Тэйкера в угол ринга, где попытался провести неуклюжий шарпшутер, стоя на апроне, закрутив ноги Тэйкера вокруг стойки ринга, едва сохраняя равновесие. Наконец он вырвался из болевого, сбросив меня прямо на Шона, который пытался заставить меня отпустить Тэйкера.
Пока Шон собирался с силами, я схватил стул, заполз на ринг и ударил им Тэйкера по голове. Когда Шон добрался до нас, чтобы провести отсчет, Тэйкер вырвался из удержания. Шон заметил стальной стул на апроне, он повернул меня к себе лицом и потребовал объяснить, как стул оказался в пределах ринга, но я еще успел провести удар по колену Тэйкера. Мы обменялись словами, и в конце диалога я выкрикнул: «Пошел ты!» Наша концовка требовала идеальной синхронности (я должен был плюнуть в нужный момент), но я был измотан, и мое горло пересохло от трудного матча. В результате я харкнул огромный, белый комок слюней. Вылетев из моего рта, он попал в грудь Шона, но отскочил ему прямо между глаз. Он бросился на меня со стулом. Я пригнулся в последнее мгновение и услышал хлопок и громкий гул толпы, когда Тэйкер упал на ринг. Я махнул Шону, и он отсчитал удержание со свисающей с носа моей слюной. Потом он бросился в раздевалку. Я был уверен, что он думает, что я сделал это специально.
Завернутый в канадский флаг, под звуки своей музыкальной темы, я поцеловал золотой пояс и упал на колени, прижимая его к груди. Все мое тело болело, я ощущал себя одним гигантским синяком.
Дополнительная ссылка на Mail.RU (RU), Dailymotion (RU)
Ссылки на оригинальную трансляцию: ВК, Mail.RU, Dailymotion, Rutube (нужна регистрация)
Вернувшись за кулисы, я извинился перед Шоном, объяснив, что я не контролировал размеры плевка и что все произошло случайно. Он же просто поблагодарил меня; прежде чем мы что-либо поняли, мы уже пожимали друг другу руки, чего не происходило уже давно.
Я нагнулся развязать шнурки, чувствуя себя так, словно кто-то очень долго избивал меня палкой. Я сильно потянул пах, казалось, что меня кто-то тянул в разные стороны. Блэйд в длинной майке Хитмана помог мне смотать розовую изоленту с кисти и всюду следовал со мной в надетой козырьком назад кепкой и держа на плече пояс чемпиона мира WWF. Я обожаю вспоминать те моменты.
В ту ночь я отправился в постель с пакетом льда, обернутым вокруг колена и грелкой под спиной, а Блэйд растянулся рядом со мной. На следующий день мы присоединились к команде Пола Джея в его фургончике, чтобы попасть на Raw в Вифлеем, штат Пенсильвания. В результате всех событий SummerSlam ’97 побитое Основание Хартов стояло на ринге вместе.
Казалось бы, мы должны были ликовать, но тени прошлого преследовали нас. Мишель сообщила нам, что нервы в спине Динамита были серьезно повреждены за те годы, когда он, не обращая внимания на явные знаки, продолжал глотать болеутоляющие, чтобы выйти на ринг и провести еще один отличный матч. Теперь его парализовало от пояса и ниже, и всю жизнь он должен был провести в инвалидной коляске.
Винс снизил объемы дорогостоящих допинговых тестов, которые стали проводиться в результате стероидного скандала. Но настоящую угрозу представляли не стероиды с кокаином, а предписанные врачами болеутоляющие. Каждый вечер множество парней пересекали опасную черту, в то время больше всех таблетками злоупотреблял Пиллман, который пытался заглушить боли в колене, как Динамит пытался заглушить боли в спине. Шон, Дэйви и Ястреб также были в серьезной зависимости. Все это знали, ведь рестлеры открыто принимали таблетки в раздевалке, но агенты ничего не могли поделать с предписаниями врачей.
Вождь [Джей Стронгбоу], который некогда был голосом разума в раздевалке, незаметно отошел на второй план, хотя Винс никогда бы не достиг таких высот без него и Пэта Паттерсона. (После увольнения Вождь стал другим примером возможной трагедии в рестлинге. Его оставили покараулить маленького правнука, и он заснул. Проснувшись, он нашел ребенка захлебнувшимся в бассейне. Я полагаю, Вождь так и не пережил этой трагедии, и я искренне ему соболезную.)
Когда я начал свое пятое чемпионство, Шон был достаточно дружелюбен со мной, но я был расстроен его новым откровенным сюжетом с Хантером, Чайной и новым телохранителем Шона «Восхитительным» Риком Рудом, который работал менеджером, пока улаживал одно дело в суде. Я был рад возвращению Руда, поскольку он был мне другом, но Шон теперь пробился в комитет по букингу, к Бриско и Хантеру. По правде говоря, между нами больше не было доверия. Оглядываясь на те дни теперь, я понимаю, что вины Шона в этом было не больше, чем моей. Это Винс посеял и взрастил семена сомнения и недоверия. Винс играл мной и Шоном, как ребенок куклами, сводя лбами своего старого и нового фаворитов, словно он был самим господом Богом.
7 сентября я работал на In Your House в Луисвилле с Делом Уилксом, отыгрывающим гиммик Патриота. Нам было сложно сделать что-то выдающееся, потому что Уилкс работал только в Японии и был совершенно неизвестен в Соединенных Штатах. Потрясающий американо-канадский сюжет в WWF терял популярность, потому что чемпион должен был бороться с комиксом, шутом в маске с красными, белыми и синими цветами, который не привлекал зрителей, потому что они не видели под маской ни боли, ни других эмоций. Когда я спросил Пэта про матч, он съязвил: «Да вся эта индустрия – один сплошной комикс». Я безмерно уважаю Дела; мы сделали все, что могли, но изначально эта битва была проиграна.
Потом были два дня ТВ-записей и четыре тяжелых матча, после которых я вылетел в Торонто на благотворительный ужин. Дори Фанк-младший спросил меня за пару месяцев до этого, не буду ли я против выступить с Терри в его прощальном матче в Амарильо на шоу «Пятьдесят лет Фанка». Против? Да я посчитал это за честь. Дори сказал, что Терри, как и многие парни старой закалки, которые уходили, чтобы возвращаться снова и снова, в этот раз хотел уйти навсегда. После ужина в Торонто я отправился в Даллас, где пересел на чартер в Амарильо, наполненный рестлерами ECW. Я смотрел на пластыри, скрывавшие глубокие порезы на лбах этих молодых парней, и вспоминал о своих годах в Stampede.
Я сильно простыл, но не мог пропустить такой важный вечер. Выбравшись из кровати, я поехал на ярмарку, где встретил Стю и Брюса, опечаленных известием о смерти Фрица фон Эрика, вызванной раком.
Во многих смыслах шоу Фанка было похоже на путешествие в прошлое на машине времени. Дори и Терри были профессионалами старой закалки, ведущими бизнес так, как это было принято раньше. Японские репортеры преследовали нас с Дори всю дорогу до раздевалки, где Дори расписал мне и Терри концовку нашего матча в деталях. Я был рад поставить титул на кон в матче с Терри, но он настоял, что проиграет мне, хоть это был и его прощальный матч. Фанаты в Амарильо были настолько злы на меня за мои антиамериканские речи, что я боялся за Стю, сидевшего в первом ряду. Специальным рефери был Деннис Стамп, большой, долговязый рестлер, который провел со мной один из моих первых матчей в Амарильо, когда я только начинал выступать там. Когда матч закончился, мне было так плохо, что я едва добрался до кровати, не успев даже поблагодарить Терри за матч.
Я отправился в Бирмингем, Англия, на PPV One Night Only, запланированное на 20 сентября. Я прибыл туда на день раньше шоу и застал рестлеров и обслуживающий персонал за распитием спиртного в фойе гостиницы. После этого Хантер помог перекаченному таблетками трясущемуся Шону подняться на ноги и добраться до своего номера — прямо на глазах у фанатов.
Добираясь на автобусе до National Exhibition Center Arena на следующий день, мы с Тэйкером были разочарованы, что на плакатах, рекламировавших PPV по всему городу, не было наших изображений. Шон и Дэйви были в мэйн-ивенте, в матче с поясом Европейского чемпиона на кону. Мы были озадачены, почему матч за пояс чемпиона мира проигнорировали, особенно, с учетом того факта, что и Тэйкер, и я всегда приносили в Европе много денег.
Но мы с Гробовщиком знали, какое значение имеет наш матч для наших британских поклонников, поэтому мы собрались с мыслями и придумали матч, который серьезно отличался от наших предыдущих боев. На самом деле, этот матч был не менее интересен нам самим, чем нашим поклонникам. Я решил, что, наконец, узнаю, поддерживают ли британцы и армия немецких фанатов, прибывших на шоу, мою войну против янки.
Перед шоу я поговорил с маленьким мальчиком, который попал в пожар – он лишился ушей. Потом я нашел время поздороваться с семьей Дэйви. Дэйви допустил серьезную ошибку, пообещав в интервью британской прессе, что выиграет матч для своей сестры Трейси, которая умирала от рака. Дело в том, что его предупредили, что он выиграет, но в день шоу Винс и Шон изменили концовку. Дэйви был раздавлен. Шон в открытую хвастался, что он не будет джоббить никому, но никто не мог поверить его наглости. Это противоречило негласному кодексу всех рестлеров. Обычно Винс или Пэт давали мне концовки боев, но теперь это происходило под присмотром Шона, Хантера и Бриско. Что-то шло не так.
Я всегда считал Тэйкера одним из самых неэгоистичных и талантливых исполнителей в индустрии. Мы рассказали великолепную историю в тот вечер в Бирмингеме, закончившуюся дисквалификацией, полностью удовлетворив ожидания армии наших поклонников. Естественно, я не мог знать, что во время нашего матча Винс, сидевший за столиком комментаторов, делал все, чтобы выставить меня плохим парнем в Европе, что противоречило его изначальному плану, по крайней мере, тому плану, которым он поделился со мной. Также я не мог и представить, что этот матч станет последним моим великим матчем в WWF.
Альтернативная ссылка ВКонтакте
Шон работал в мэйн-ивенте с Дэйви, используя все трюки, чтобы травмировать колено Дэйви и выиграть Европейский титул. Винс, Бриско, Шон и Хантер испытали особую радость, придумав концовку, в которой мы с Оуэном выглядели полными идиотами. Весь матч нас не было видно, а Хантер, Чайна и Руд обрабатывали Дэйви на глазах у британских зрителей, которые ожидали, что Основание Хартов выбежит ему на помощь. Выиграв бой, Шон взял микрофон и произнес: «Основание Хартов, это для вас! Диана Смит, солнышко, этот матч я посвящаю тебе, детка!» Диана, сидевшая возле родителей и сестры Дэйви, выглядела отменно, и при упоминании Шоном ее имени, в глазах ее зажглись огоньки, хотя этот человек только что победил ее мужа. Окруженный кликой, Шон запер Дэйви в захват «четверку», а Диана перепрыгнула через ограждение и бросилась к рингу! Чайна схватила Диану, и только тогда Оуэн и я бросились на выручку, заставляя всех гадать, где же мы были все время! Пока я провожал раненого Дэйви в раздевалку, мы прошли мимо обгоревшего парнишки и сестры Дэйви Трейси, которая сильно расстроилась и плакала. Я подумал, что в рестлинге нельзя давать обещаний, которые ты не можешь исполнить. Я видел в тот день, как в глазах Дэйви погас свет, его сердце погрузилось во тьму.
Двумя днями спустя, 22 сентября, на Raw в Мэдисон-Сквер-Гардене меня пригласили в кабинет Винса для частной беседы. Он потряс меня новостью, что не просто раздумывает пересмотреть мой контракт, но и действительно это сделает: в следующие недели он не сможет платить мне полную зарплату, списав все проблемы на Теда Тернера. Он сказал, что я был Кэлом Рипкеном WWF и что он намерен выплатить мне всю причитавшуюся сумму в конце действия моего 20-летнего контракта. «Ты получишь все до последнего пенни, — провозгласил он».
Отцовским тоном он признался мне: «Я не буду протестовать, если ты узнаешь, сможет ли WCW предложить тебе те же условия, что и раньше. Я слышал, что Хоган скоро закончит с рестлингом. Это будет идеальное время для тебя». Он дошел до того, что сказал, что своим уходом я даже сделаю ему услугу, потому как он собирался снизить размеры компании до северо-востока США. Он сказал, что в благодарность за мои 14 лет верной службы он хочет дать мне шанс поговорить с WCW раньше остальных, а он собирался уволить много рестлеров. Он сравнил меня с первым пассажиром спасательной шлюпки: «Ты даже можешь не проигрывать пояс, если не хочешь. Все карты у тебя на руках». Он даже сказал, что мог бы тайно помочь мне заключить сделку, если бы я захотел. В конце он лишь сказал, что попытается найти деньги, чтобы платить мне, но попросил никому не говорить о нашем разговоре. Если новости о проблемах Винса выйдут наружу, это снизит мои шансы в переговорах с Бишоффом. Снизит мои шансы? Я был настолько поражен тем, сколько обещаний он нарушил за время одного этого короткого разговора, что не знал, что и сказать.
Я работал на Raw, словно зомби. Нью-Йорк всегда был моим самым любимым американским городом, и мои преданные поклонники здесь так и не смогли возненавидеть меня, как остальная Америка. Я опасался перспективы судебных тяжб с Винсом из-за моего контракта и боялся, что WCW не захотят платить мне столько же, поскольку я отказал им в прошлый раз. Мои опасения преумножились, когда Хантер и Шон приказали мне назвать их геями в интервью, словно я был гомофобом. В тот же вечер Хантер заявил в микрофон, что этот бизнес похож на дешевую шлюху с широко раздвинутыми ногами, что было правдой, но ведь это должно было быть детским шоу.
Пэт Паттерсон, вернувшийся после своего отпуска, сделал Стива Ломбарди победителем королевской битвы за право сразиться со мной в Гардене за титул 15 ноября. Стив был опытным джоббером, но Пэт решил, что было бы неплохо отдать победу и шанс выиграть пояс темной лошадке. Я сказал: «Это один из главных твоих рынков, но, если ты так решил, я ничего не имею против».
Дэйви не работал: он утверждал, что повредил колено в титульном бое с Шоном, я же считал, что повреждена была только гордость Бульдога. У меня был «темный» матч в тот вечер с Тэйкером и Шоном. Шон вел себя профессионально и любезно, и я решил расслабиться и получать удовольствие.
24 сентября мы с Оуэном ехали в Толедо, слушая аудиокнигу «Ангелы-убийцы», блестящее описание битвы при Геттисберге, сделанное Майклом Шаарой. Мы вспомнили поездку в Керни, штат Миссури, и посещение дома бандита Джесси Джеймса, где его застрелил в спину один из подельников. Двое братьев, работающих в одном бизнесе всю жизнь, живут и учатся вместе. Я передал Оуэну разговор с Винсом: «Оуэн, меня когда-нибудь подставят, и у меня останутся дурные воспоминания об этом бизнесе и людях в нем. Винс сказал мне, что деньги – не главное в нашем деле. Каков лицемер!»
— Тебе придется судиться с ним, — ответил Оуэн он.
В тот вечер во время моего матча с Тэйкером я был занят своей привычной работой – принимал жестокое избиение. Настолько жестокое, что один умственно отсталый паренек выбежал к рингу, чтобы защитить меня. Когда я вернулся за кулисы с поясом чемпиона, паренек убежал от полицейских, весь в слезах, чтобы обнять меня и сказать, что любит. По каким-то причинам, эта сцена повлияла на Дэйви: он сказал Ланзе, что отправляется домой, и никто не знал, надолго ли.
5 октября 1997 года. Я не торопился на арену в Сент-Луисе и прибыл на In Your House полный сил. Когда агенты увидели, что Пиллман не приехал со мной, они попытались найти его по телефону. Вскоре его обнаружили мертвым, предположительно от передозировки, в номере гостиницы Budgetel, что в Блумингтоне, штат Миннесота. Брайан был моим хорошим другом, почти братом, и у нас была особенная связь. Лишь за день до этого Брайан сидел со мной, облокотившись на спинку стула, в раздевалке в Сент-Поле, улыбаясь с искорками в глазах, хоть мы и обсуждали неприятные темы: Брайан утверждал, что не доверяет Шону и клике, и высказывал опасения за свое будущее. Я дружелюбно хлопнул его по груди и сказал: «Не переживай, Брай». И мы засмеялись. Вот таким я навсегда запомню Брайана Пиллмана.
Мы узнали эту печальную новость, но вскоре все вернулось на круги своя: рестлеры принялись придумывать матчи на PPV. Вэйдер хотел меня успокоить и сказал: «Давай не будем переживать об этом сейчас, давай сконцентрируемся на матче». Мне захотелось ударить Леона, но я лишь сказал: «Нет, давай вспомним Брайана и плюнем на гребаный матч!»
Тот вечер остался смутным пятном в моей памяти. Я работал матч с Дэйви Боем против наспех составленной команды Вэйдера и Патриота.
Зрители, включившие Raw из Канзас-Сити на следующий день, еще перед заставкой шоу увидели, как Винс в ринге рассказывает о смерти Брайана, а все парни вышли из образов и стояли на рампе, нарушая кейфейб, чтобы почтить память погибшего товарища под 10 ударов в гонг. Руд, Оуэн, Джим и я склонили головы. Только два рестлера не вышли на рампу: Шон и Хантер.
В тот день я испытывал неприятные ощущения: Шон попросил меня назвать его и Хантера «гомиками», но я боялся, что это только накалит наши отношения. Поскольку они оба были членами комитета по букингу, я сделал, как меня попросили. «Но я не хочу, чтобы ты говорил подобные гадости обо мне, — предупредил я Шона». Тот вечер превратился в глупый сюжет, когда Шон и Хантер напали на меня, а я с Основанием Хартов бродил по всей арене, пытаясь найти их, но безрезультатно. Ага.
Я смотрел по монитору за кулисами, как Винс задает вопросы Мелани Пиллман, красивой, молодой и явно раздавленной жене Брайана, которая отвечала на них, находясь прямо в своей гостиной. Она сказала в камеру: «Это как пробуждение ото сна. Ваш муж может стать следующим… Он жил ради этого бизнеса и умер из-за этого бизнеса. Надеюсь, больше никто не умрет». Оуэну и мне было жаль ее. Нам показалось, что все это было сделано ради рейтингов, отчаяние этой молодой девушки показали всему миру, словно WWF превратилась в шоу Джерри Спрингера.
На следующий день все стало еще хуже. Съемочная группа показала, как Шон снял свои штаны в раздевалке в Топике, а потом поцеловал Хантера в губы. Шон, Хантер и даже Чайна сделали жест в районе паха и сказали: «Сосите!» (Suck It) Хантер обратился ко мне: «Я больше тебя, я лучше тебя во всех отношениях». Шон удивленно посмотрел на ширинку Хантера, поморщился и сказал: «Боже мой! Да этой штукой можно свернуть челюсть!» Раздевалка была полна расстроенными, смущенными рестлерами, гадающими, куда же движется эта индустрия.
Когда я ехал в Канзас-Сити после шоу, я любовался очаровательным осенним закатом и гадал, как происходящее на шоу связано с рестлингом. Мне было непонятно, почему у Шона такое влияние на Винса. Все больше эфирного времени уделялось мерзкой мыльной опере, а рестлинг как искусство, форма творчества вымывался из сознания фанатов. Ведь Винс раньше был большим поклонником этого: у него была привязанность к техничным рестлерам, любовь к персонажам и глубокое уважение к парням, умеющим рассказать историю на ринге. Я не мог понять, как он мог поддерживать саботаж всего того, к чему испытывали уважение он сам, парни старой закалки, да и многие поклонники рестлинга.
Мне казалось, что меня подбросили вверх, но я еще не приземлился и летел в никуда, совершенно не понимая, что ждет меня впереди. Поскольку я был в юридических терминах независимым подрядчиком, моя жизнь зависела не только от таланта, но и от репутации. Вспоминая, как Винс поступил с Халком и другими, я испытывал дурные предчувствия: Винс мог уничтожить меня, убив мою репутацию и рыночную привлекательность. Я никогда не понимал, как он мог выгнать стольких людей, которые пожертвовали многим для него и его компании. В большинстве случаев лояльность была для Винса улицей с односторонним движением.
Я никак не мог забыть Брайана. Ему было 35, и у него осталось пятеро детей. Он отправился спать, не зная, что его жена только что узнала, что беременна шестым. «Летающий» Брайан теперь парил в небесах с ангелами. Я прочитал «Отче наш», обращаясь к оранжевому канзасскому небу, и добавил немного от себя: «Боже, возможно, я больше не окажусь в этом месте. Пожалуйста, дай мне вернуться домой в целости и сохранности».
Несколькими днями спустя я оказался в Лос-Анджелесе для выступления в Mad TV, где я договорился встретиться с Эриком Бишоффом, который был в городе проездом. Он заверил меня, что по-прежнему заинтересован во мне, но сможет начать переговоры, только когда WWF твердо скажут, что они готовы меня отпустить. Эрик объяснил, что между WWF и WCW идут непрекращающиеся судебные разбирательства, которые начались, когда Алундра Блэйз, обладательница титула чемпионки WWF, появилась на Nitro и выбросила пояс WWF в мусорное ведро. Поскольку на поясе был виден логотип WWF, Винс подал на WCW в суд за нарушение авторских прав. В новом иске Винс обвинял Эрика в тайных переговорах с Холлом и Нэшем, якобы Эрик уговорил их нарушить контракты с WWF, чтобы они могли перейти к нему.
Я не говорил Эрику, что Винс предлагал мне свою помощь в переговорах, но заметил, что Винс разрешил мне уйти, как мне будет удобно, хоть действующим чемпионом. Эрик четко дал понять, что ему без разницы, уйду ли я как чемпион или нет, он просто посоветовал мне уйти с миром.
12 октября я защитил титул в Сан-Хосе в многостороннем матче с Ледяной Глыбой, Хантером и моим другом Шэмроком. Шон был приглашенным рефери. После матча, в раздевалке, я в присутствии Джима Нейдхарта и Кена произнес речь Шону, зная, что мы с ним встретимся в матче за пояс на Survivor Series ’97, прошедшем в Монреале: «Я хочу, чтобы ты знал: несмотря на наши различия, обострившиеся в последний год, я не против работать с тобой. Ты можешь доверять мне, как настоящему профессионалу. Ты должен знать, Шон, что я не представляю для тебя никакой опасности». Еще я добавил: «Также я хочу, чтобы ты знал, что я не буду возражать против проигрыша пояса тебе, если так решит Винс».
Он посмотрел на меня и произнес: «Я ценю это, но я хочу, чтобы ты знал, что я не собираюсь делать то же самое для тебя». И потом он вышел.
Джим фыркнул: «Я не верю своим ушам!»
Теперь я ни в коем случае не собирался проигрывать ему пояс: он проявил полнейшее неуважение не только ко мне, но и к статусу чемпиона, что являлось оскорблением традиций и предательством каждого рестлера, который считал меня лидером в раздевалке или который сам когда-то таковым являлся. Какой же безмозглый нахал мог сказать такое чемпиону, который сам согласился ему проиграть? Поскольку мой контракт с Винсом предполагал, что у меня будет креативный контроль над персонажем в последние 30 дней моего пребывания в WWF, я мог сам решать, кому проиграть пояс. Я решил проиграть Ледяной Глыбе.
Пришло предложение от WCW: трехлетний контракт на 1,8 млн. долларов в год. Я сказал Эрику, что готов рассматривать только 2,8 млн. в год. Он пообещал дать ответ к середине следующей недели. На случай, если мне все же придется покинуть WWF, я стал обдумывать свое последнее интервью, в котором бы поблагодарил фанатов, всех рестлеров и Винса за все хорошее, что они для меня сделали. Я все еще не мог решить для себя, попытается ли Винс меня подставить или он действительно хочет помочь мне уйти, как он говорил. Да и много ли я прошу – уйти с высоко поднятой головой?
Raw, прошедшее 20 октября в Оклахома-Сити, поддержало тенденцию. Шон снял штаны перед камерой, а Хантер закрыл непристойный вид картонкой с надписью «D-Generation X». (Колумнист New York Post Фил Мучник первым опубликовал эту фразу в статье, обвиняющей WWF в уходе от рестлинга к сексу, грязи и мыльной опере. Тогда Шон и клика с гордостью приняли на себя это название; DX в WWF была группой бунтарей, которые не уважали начальство и хотели захватить бизнес; изначально в нее входили Шон, Хантер, Кевин Нэш, Рэйзор Рамон, 1-2-3 Кид и Чайна.) Еще хуже был сюжет, в котором группа чернокожих парней, известная как «Нация Доминирования», войдя в свою раздевалку, обнаружила полнейший бардак, граффити на стенах и канадские флаги. К концу шоу я казался обычным зрителям не только гомофобом, но еще и расистом. Эти вещи плохо вязались с идеей Винса почтить бывших чемпионов NWA на этом же шоу. Смущенный, я пожимал руки Лу Теза, Дори и Терри Фанков, а также Денни Ходжа, бывшего чемпиона по боксу и обладателя олимпийского серебра в борьбе.
На следующий день, на записываемом в Тулсе Raw, я рассказал Винсу, как обстоят мои дела с WCW и заметил, что скоро наступит 1 ноября – день, который Винс установил как последний день для моих переговоров.
— Ну, что бы ни случилось, будем решать проблемы по мере появления, — сказал он. Винс признался, что делает все возможное, включая продажу имущества, чтобы оплачивать мой контракт. Потом он добавил: — Я хотел поговорить с тобой по поводу Survivor Series. Я хочу, чтобы ты проиграл пояс Шону, но выиграл бы его в шестой раз 7 декабря на PPV в Спрингфилде, конечно, если ты еще останешься со мной.
— Если я останусь, не будет смысла мне проигрывать пояс в Канаде и потом выигрывать его в Штатах, — ответил я. Я дословно рассказал ему, как Шон отказался проигрывать мне. Винс налился краской и напряженно спросил, могу ли я повторить все сказанное в присутствии Шона.
— С удовольствием.
Чуть позже тем вечером Винс пригласил нас обоих в кабинет и выпалил:
— Шон, я верну тебя пояс чемпиона!
Шон начал плакать, благодарить меня и говорить, как он меня бесконечно уважает.
Я сказал:
— Шон, четыре дня назад в Сан-Хосе ты сказал, что никогда не стал бы мне проигрывать.
Шон, сморкнувшись, смахнул слезы и сказал:
— Иногда я несу всякую чушь. Я сам иногда хочу заткнуть себе рот.
Мне захотелось поскорее оттуда уйти:
— Я не знаю, что произойдет на Survivor Series, но я пока ни на что не соглашался, — заявил я. – Посмотрим, как будут дела; Винс, ты знаешь, о чем я.
Я звонил Эрику следующие три дня и оставил несколько сообщений на автоответчике, но он мне так и не перезвонил. 24 октября, когда я прибыл в Nassau Coliseum, Винс встретил и поприветствовал меня. Он заверил меня, что в итоге сможет оплатить мой контракт, деньги больше не являлись проблемой. Я ответил, что так и не услышал ничего от Бишоффа и что, если деньги больше не являлись проблемой, то я склоняюсь к тому, чтобы остаться; но я также заметил, что, пока я не поговорю с Бишоффом, я не приму окончательное решение. Потом я отправился в четырехдневный тур по Ближнему Востоку, решив, что Бишофф, видимо, пытался меня надуть и что мне стоит остаться с Винсом.
В аэропорту Муската, что в Омане, детишки разных возрастов воодушевленно размахивали канадскими флагами, приветствуя меня. Поначалу я не мог понять, где они нашли «кленовые листы» в таком количестве, но потом заметил, что все флаги были сшиты вручную. Рядом с нашей гостиницей располагалась мечеть, и я мог слышать отголоски молитв, находясь на балконе своего номера. Я вдруг стал молиться всем Богам, чтобы они помогли мне найти правильное решение.
В последнем шоу тура в Бахрейне я отстоял пояс, когда Тэйкер был дисквалифицирован. Получив «Надгробную плиту», я все равно удостоился оваций публики и награждения арабским поясом чемпиона и большим, похожим на чашу трофеем. Я все еще был героем за пределами Америки.
31 октября 1997 года. Я едва переступил порог дома в Калгари, как позвонил Бишофф. Он сказал, что они готовы платить 2,5 млн. долларов за 125 рабочих дней в году. Он спросил: «Что еще мне нужно сделать, чтобы убедить тебя перейти к нам?» Я пообещал поговорить с моей командой и перезвонить ему. Я позвонил своему юристу, который, услышав новости, все время повторял: «Нам предлагают конфетку». Я решил все хорошенько обдумать и позвонить Винсу следующим утром.
Поэтому в субботу я позвонил Винсу и рассказал о предложении WCW: «Я хочу остаться с тобой, Винс, и мой контракт устраивает меня в текущем виде, но я должен знать, куда я иду и что делаю. Как закончится моя история?»
Винс пообещал подумать над моими словами и перезвонить мне. Приближался установленный Винсом срок, но он все не звонил. В итоге я выследил его в парикмахерской на Манхеттене: «Винс, до полуночи осталось мало времени». Он попросил меня не переживать из-за срока и позвонить ему утром в воскресенье.
Пару минут спустя мой юрист объяснял мне по телефону, что словесные обещания Винса ничего не будут значить для суда.
У меня состоялся еще один разговор с Эриком, который радостно говорил: «Ну, что еще? Что бы ты ни хотел, лучше скажи об этом сейчас!»
Я подумал и сказал:
— Я могу иногда приезжать позже. Я не пропустил ни одного шоу за 14 лет и не нанес травму ни одному рестлеру. Я всегда прибываю вовремя на свой матч, но Винс разрешал мне приезжать на шоу в любое время.
— Что еще?
— Страховка. Винс полностью оплачивает мои больничные.
— Мы добудем тебе страховку. Что-нибудь еще?
После длинной паузы я произнес:
— Все.
— Договорились!
— Договорились?
— Договорились!
Вот так мы и договорились. Пока я ждал контракт у факса, я позвонил Винсу. Ответа не было.
Была уже почти полночь на восточном побережье, когда Винс, наконец, перезвонил мне. По сути, его слова сводились к тому, что я должен выбирать головой, а не сердцем. Когда я спросил, какие у него планы на меня, Винс ответил следующее: сначала я проиграю Шону на Survivor Series, потом я проиграю ему на PPV в следующем месяце, что приведет к матчу с лестницами на Royal Rumble, который я также проиграю. Потом я брошу ему вызов на решающий матч на Raw, по условиям которого я уволюсь, если проиграю. Все решат, что я проиграю, хихикнул Винс: «Но мы его обманем, и рефери поднимет твою руку в итоге».
— Ты, наверное, шутишь, — сказал я. – Я думал, ты придумаешь что-нибудь, чтобы удержать меня.
Винс начал раздражаться:
— Ну, не знаю, а ты что хочешь сделать?
— Черт, Винс, ты же гений. Ты заставил меня стать хилом и наговорить столько гадостей американцам, и теперь они меня ненавидят. Но потом ты направил всю мою реакцию на Шона, и теперь я просто обычный хил. Даже я не знаю, что делать теперь со мной.
Винс повторил, что я должен думать головой, а не сердцем, и согласиться на предложение WCW.
Повесив трубку, я взглянул на факс и увидел готовый контракт WCW. Я сидел один в темноте со слезами на глазах. Я подписал контракт, опустил его в факс, набрал номер и нажал «Отправить». Я прочитал «Отче наш», пока 14-летняя карьера в WWF мелькала перед моими глазами.
Воскресным утром я позвонил Винсу на домашний. Он был настроен дружелюбно, но, на мой взгляд, слишком быстро и горячо начал убеждать меня, что я поступил правильно. Он все еще хотел, чтобы Шон победил меня на Survivor Series в следующее воскресенье. Я перебил его:
— Извини, Винс. Я всегда делал то, что ты просил, но в этот раз я откажусь. Я проиграю любому, кого ты назовешь, но ни при каких обстоятельствах я не буду проигрывать Шону Майклзу.
— Откуда ты все это взял?
— Да ладно, Винс. Я прямо высказал все тебе и Шону в Талсе. Я проиграю пояс Остину или Тэйкеру. Черт, да я даже проиграю Ломбарди в Гардене. Винс, ты сам говорил, что я могу уйти так, как захочу! Помнишь?
— Я подам в суд.
— У меня в контракте прописан креативный контроль в последние 30 дней.
— Из-за этого мы можем просиживать штаны в суде целые годы.
Все равно я сказал ему, что не соглашусь на это:
— Все шло к тому, чтобы канадский герой выиграл этот матч. Мой персонаж погибнет, если я проиграю Шону в Монреале после всего, что он вытворял. Он ковырялся в носу канадским флагом в телеэфире, а на прошлой неделе он на весь мир заявил, что Стю умер. Я потеряю все самоуважение. Если он проиграет мне там, я проиграю ему потом. Я ухожу в WCW через месяц, Винс, за это время мы что-нибудь придумаем.
До конца недели мы ходили вокруг да около. То он говорил, что я выиграю, то говорил, что это невозможно. Я стоял на своем, отказываясь проигрывать в первый и последний раз в своей карьере.
