Майк Фаркас был военным, который воевал во Вьетнаме, а теперь искал подработку. Мы разговорились в одном из баров, и он сказал мне, что в армии водил легкие самолеты. В то время рестлерам на нашей территории приходилось ежедневно и по многу часов проводить в дороге — например, до Ричмонда было триста миль, а до Норфолка еще больше. Фаркас предложил вместо долгих автомобильных поездок доставлять нас в нужные нам места на самолете. Первым, с кем я поговорил об этом, был Джонни Валентайн. Ему идея понравилась: гораздо лучше добраться до места на самолете за сорок пять минут, чем пять часов трястись в машине, и если бы нам удалось набрать пять-шесть человек, то это обошлось бы нам по сотне долларов на каждого. Никому не пришло в голову проверить пилотскую лицензию Майка, и через несколько дней он был нанят в качестве пилота Среднеатлантического Чемпионата. Днем 4го октября 1975го года группа из пяти человек, включая меня, поднялась на борт бело-желтой «Сессны 310», легкого двухмоторного самолета, чтобы лететь из Шарлотт в Уилмингтон, штат Северная Каролина, где должно было проходить шоу. Самолет был маленьким, поэтому самый уважаемый парень, Валентайн, получил самое большое и удобное сидение рядом с пилотом. Дальше сидели Тим Вудс и я, а сзади расположились Девид Крокетт и Боб Браггерс. Браггерс подменял Ваху, который по какой-то причине не смог принять участие в боях. Перевес составлял около полутонны и Фаркас, не сказав нам, вылил часть горючего из одного из баков, чтобы облегчить самолет.
Дэвид Крокетт: Когда я подошёл к самолету, я увидел пилота, возящегося с топливным баком. Я в шутку спросил, хватит ли нам топлива. Раньше я никогда не летал с этим парнем. Вообще я оказался на самолете случайно. На шоу должен был лететь мой брат Джимми, но он слег с гриппом и мне пришлось его заменить. Полет проходил нормально пока где-то посередине пути, над Ламбертоном, не заглох левый двигатель. Мы забеспокоились, особенно когда самолет стал терять высоту. Но Фаркас сказал, что «Сессна» может лететь и на одном двигателе.
Валентайн ткнул пальцем в один из счетчиков на приборной доске и стал смеяться: «Хе-хе-хе, у нас кончился керосин». Левый двигатель работал вхолостую, но мы все думали, что на самолете есть запасные баки с горючим. Фаркас кричал в микрофон, вызывая контрольную вышку аэродрома, но в салоне стоял такой шум, что я не мог расслышать слов. Когда мы пролетали над рекой Кейп Фир, отказал правый двигатель. затем раздался взрыв.
Дэвид Крокетт: Мы приближались к аэропорту Нового Ганновера, но самолет летел слишком низко, мы чуть не врезались в водонапорную башню. Пилот пытался вытянуть его вверх, но самолету не хватало мощности. Лети мы чуть выше, то смогли бы приземлиться на взлетно-посадочной полосе аэропорта.
Фаркас запаниковал и Валентайн попытался привести его в себя единственным известным ему способом, съездив по морде. Это не помогло. Самолет вертелся и переворачивался в воздухе. Тим Вудс позднее рассказывал, что он очень боялся за свои ноги, так как не нем не было туфель. Остин Айдол, еще один рестлер, как-то рассказал Вудсу, что был в авиакатастрофе и при падении содрал себе стопы до кости. Тим увидел, что не успеет обуться, поэтому он схватил чемодан пилота и сунул ноги туда.
Дэвид Крокетт: В салоне стало тихо. Я нагнулся вперед и обхватил руками колени, чтобы защитить грудную клетку от удара при столкновении с землей. Краем глаза я видел красную лампочку, мигавшую на панели управления и слышал писк аварийного сигнала. Затем самолет врезался в землю.
Самолет задел верхушки нескольких деревьев, ударился крылом о столб — крыло отлетело — и носом врезался в железнодорожные пути. Если бы мы смогли преодолеть эту полосу деревьев, то приземлились бы на взлетном поле. Уже возле самой земли пилоту удалось немного замедлить падение, но скорость при столкновении все равно составляла около двухсот километров в час. Сидения вырвало из гнезд и мы полетели друг на друга. Дэвид пробил спинку сидения головой и этим же ударом чуть не сломал ребра Тиму Вудсу. Сам он получил сотрясение мозга. Тим помнил что произошло, потому что он был единственным, кто не потерял сознание. Очнувшись, я обнаружил что меня несут к машине скорой помощи. Я слышал, как один из медиков кричит: «Быстрее, мы можем потерять его!» Я думал, что речь идет обо мне, но он говорил о Браггерсе, который, как и Валентайн, находился в состоянии шока. Я снова потерял сознание и пришел в себя уже на столе в рентгеновском кабинете. «Ты в порядке, парень?» — спрашивал меня чей-то голос. Это был Ваху. Не так давно я отнял у него титул Средне-Атлантического чемпиона и тем вечером у нас должен был быть матч-реванш. Когда он явился в больницу, санитары пытались задержать его, так как видели нашу вражду по телевидению и решили, что Ваху пришел, чтобы добить меня. Слава Богу, что Ваху отправился в Вилмингтон на автомобиле. Что бы произошло, если бы обнаружилось что мы, злейшие враги, путешествуем в одном самолете? Это бы уничтожило территорию. Кроме того, Тим Вудс считался «хорошим парнем», и теперь его вытащили из самолета вместе со злодеями Флером и Валентайном. Тем более Валентайн должен был защищать свой титул чемпиона США от Вудса в Вилмингтоне. Перед началом шоу конферансье объявил, что Флер и Валентайн пострадали в авиакатастрофе несколькими часами ранее. Кроме того, сказал он, автомобиль Тима Вудса сломался по дороге, и его также не будет на шоу. По прибытии в больницу Тим назвался своим настоящим именем, Джордж Баррел Вудин и сказал, что он промоутер, а не рестлер. Вначале его не узнали, так как на ринге он выступал в маске, однако вскоре поползли слухи, что Тим Вудс был в одном самолете с Валентайном и Флером. Если бы история попала в газеты или на телевидение, это был бы сильнейший удар по индустрии. Чтобы предотвратить скандал, Вудс выписался из больницы, с помощью друзей добрался до аэропорта и вылетел в Шарлотт. Он стал появляться на шоу по всей территории, чтобы развеять слухи о своей травме. Затем, через две недели после крушения и все еще страдая от сильной боли, он вышел на ринг против «Суперзвезды» Билли Грэма. Это был короткий матч, но в тот день Тим Вудс был больше, чем «Мистер Рестлинг». Он стал человеком, который спас Средне-Атлантический рестлинг.
Наш пилот Майк Фаркас год пролежал в коме и умер. Я дважды навещал его в больнице. Браггерс и Валентайн получили перелом позвоночника. Десять дней спустя Джимми Крокетт самолетом перевез их в Хьюстон для более квалифицированого лечения. Браггерсу в позвоночник вживили стальной шифт и выписали три недели спустя. Он мог бы вернуться к выступлениям, но, видимо, катастрофа отбила у него интерес к рестлингу. Он получил семьдесят тысяч долларов страховки, женился и открыл бар в Вест Палм Бич. У Валентайна были те же повреждения что и у Браггерса, но прежде чем ему успели оказать помощь, нервные окончания в его позвоночнике погибли. В результате сорокасемилетний мейн-ивентер оказался парализован ниже пояса.
Я получил перелом позвоночника в трех местах, но операция не потребовалась. Просто нужно было подождать, чтобы организм сам восстановился. Я скинул 35 килограммов и стал весить всего 80. Когда я спрашивал врачей, смогу ли я выступать снова, они неизменно отвечали «время покажет». Некоторые из них, включая моего отца, считали, что я больше не смогу бороться на том же уровне, что до авиакатастрофы. Другие, настроенные более оптимистично, говорили, что на восстановление уйдет около двух лет. Но, черт возьми, мне было двадцать четыре года — я не мог столько ждать! Я любил рестлинг всем сердцем и был уверен, что смогу вернуться на ринг гораздо раньше. Джимми позаботился о том, чтобы кроме 35 тысяч страховки, я получал еще какую-то сумму. В тот день, когда я смог встать с кровати, я отправился в офис лиги, с трудом передвигаясь в гипсовом панцире. Я ожидал восхищенных взглядов и поздравлений. Вместо этого Джордж Скотт наорал на меня.
— Сними эту гребаную штуку! — закричал он, едва увидев меня.
— Что?
— Этот гребаный гипс. Господи, ты что, не знаешь, что он мешает выздоровлению?
— Правда?
— Нет, твою мать! Пока ты таскаешь эту штуку на себе, твои остальные мышцы атрофируются. Ты и так теперь пропустишь лишних полгода из-за этого гипса!
Оказалось, что Джордж был прав — когда носишь гипс на корпусе, остальные мышцы могут ослабеть. Поэтому я стал носить его только дома, подальше от чужих глаз. И я больше не показывался в оффисе, пока полностью не выздоровел. Кроме того, благодаря Джорджу Скотту я усвоил еще один важный урок: тот, кто ищет сочувствия, может найти его в словаре. Между словами «сифилис» и «сральник». Сидя дома, я проводил много времени с Меган, которая только училась ходить. Я составлял ей в этом компанию. Наконец в начале 76го года я вошел в студию WRAL в дорогом костюме и темных очках, и зрители приветствовали меня вместо того, чтобы освистывать. Конферансье Эд Каперал подал мне большую стопку писем и открыток с пожеланиями выздоровления, я пренебрежительно просмотрел их и сказал, что оставлю лишь письма от Джои Хизертон и Ракель Уэлш, а остальные бросил на маты. Все тут же стало на свои места. Возмущенные зрители принялись кричать и освистывать меня. Теперь они были бы рады, если бы я погиб в авиакатастрофе.
