Я не хотел больше быть обычным водителем или разнорабочим на ринге, я хотел шагнуть на него и испытать то что чувствуют истинные рестлеры. Мой дебют состоялся 2 Мая 1978 года. Зрителями моего «триумфа» стали около сотни людей — пьяницы, умственно отсталые дети и прочие любители рестлинга. Матч я провёл нормально и даже победил, после боя ко мне подошли Хито и Сакурада, похлопали по спине и сказали «Так держать». Для горстки фанатов я был обычным водителем, но в ту ночь я предстал перед ними совершенно в новом обличии. В ту ночь, я сидел в баре, довольный собой, как вдруг подошёл какой-то мужик и сказал «Эй, Харт, здорово ты его уделал!»
В нашу компанию пришёл, новый боец, родом из Англии — Том Биллингтон. по кличке «Парень-динамит». Он был младше меня на 2 года, у него были светлые волосы, угловатое лицо. Он не употреблял алкоголь, не курил. Он был неуверен в себе, а на ринге вышел через несколько дней. Такого не ожидал никто: он был невероятно подвижен, ловок и вообще был акробатом. Мне тогда стало завистно и я хотел научится у него всему этому, но он держался на расстоянии от меня. Тем временем мне предстоял второй бой, это должен был быть командный матч, я с Пэдди Райаном против Динамита и 150-килограммового бугая Стива Новака. Но мой напарник отказался с ним работать, так что оставался лишь один выход: бой один на один, я против Динамита. Я в голове уже примерно представил бой с ним, но мы все понимали, что мне далеко до его уровня.
Настало время боя, до матча мы обговорил все детали. Он таскал меня с одного турнбакла, на другой, фанатов это радовало. Всё это привело к тому что он сломал мне нос, а лицо «разукрасил», ударив локтем. После боя я подошёл к нему и попросил чтобы в следующий раз он был осторожнее.
Несколько дней спустя, Смит и Брюс начали разговоры о поездке в Пуэрто-Рико. Они хотели устроить там несколько боёв. Но в последний момент Брюс передумал, но билеты были куплены. Брюс предложил мне отправится в Пуэрто-Рико. Мой знакомый рассказывал, что фанаты там какие-то дикие, и за скучный бой могут избить бойцов, причём по-настоящему. Пуэрто-Рико было опасным местом для работы, чтобы «выжить» там надо было выкладываться на все сто во время боя.
Мы прилетели в Сан-Хуан, но нас никто не встретил. Более того, мы не знали, где находится офис, поэтому переночевали прямо в аэропорту на грязном полу, положив под головы чемоданы. Нас всё же разбудили и отправили в отель Танама. Поверьте, грязный аэропорт был в разы лучше этой богом забытой дыры. Рядом с отелем находилась тюрьма, кондиционер в номере не работал. Мы открывали окно в надежде хоть немного проветрить помещение, и слышали вой сирены в тюрьме, споры уличных проституток, которые не поделили клиента.
Я не хотел есть местную пищу, поэтому я бродил в городе, и наконец отыскал Бургер Кинг. Перед Кингом я встретил паренька, которого звали Кикай. Он хорошо общался на английском, и хотел пригласить меня на Фиесту. Я сказал что не могу оставить своего брата одного в номере.
Мой первый матч в Пуэрто-Рико состоялся с крупным американцем по имени Майк Йорк, он был невероятно волосат, как здоровенная горилла. Я поднялся на ринг и ужаснулся, хотя с момента приезда сюда я ужасался каждую минуту. Ринг был невероятно грязны: на нём были и пот, и масло. Невероятно скользкое покрытие должно было помешать. Майкл был неуклюжим но всё таки берёг меня и не так уж сильно колотил. Бой начался, но на таком ринге ничего нормального показать не удалось, единственно что я хотел провести это удар ногой в лицо, и то поскользнулся и упал на спину. «Мне больно, Майк» сказал я. «Пора сворачиваться». Для завершения матча он проделал несколько финишеров, затем он удержал меня и сказал на ухо «Извини, братишка, спасибо за матч». Толпа аплодировала, а я отправился в раздевалку в надежде найти лёд, ибо спина болела невероятно. Приложив лёд к плечу, я вдруг услышал из зала «Андале! Андале! Андале!» В зале начались беспорядки, вся администрация, охранники и другие работники были в крови, надо было думать как уйти отсюда живым. Ко мне пришли охранники, они провели меня через толпу, защищая железными стульями. Ножей не было видно, но их звон отчётливо слышался. Отойдя метров на 20-30 от эпицентра, я увидел судью, который отбивался от разгневанной толпы железным стулом, но вдруг кто-то мощно двинул ему по лицу, и он рухнул на пол без чувств. Мне хотелось помочь, но подойди я туда, меня уложили бы точно так же. Теперь я понял почему Брюс не захотел приезжать сюда и желал остаться дома.
Вернувшись в отель, я чувствовал дикую боль в плече и не мог даже двигать рукой. В отчаянии я объехал всех докторов, лекарей и других даже самых сомнительных специалистов. Мне удалось найти фармацевта который дал мне мешочек со странными таблетками, но выбора не было.
Метрах в 300-400 от нашего отеля был отель для американцев. Он был слишком дорогой, но его шведский стол того стоил. Мы утром раньше всех занимали очередь, чтобы наесться до отвала. В принципе только тогда мы нормально и питались. Также мы часто ходили на пляж, загорать. К концу недели когда моё плечо выздоровело, и я настолько загорел, что меня принимали за местного.
А Смиту всё было нипочём. Он познакомился с горячей латинской девушкой Марией и рассказывал ей о том, как он богато живёт в Канаде, что у него огромной дом и крутой Кадиллак.
По вечерам я отправлялся на пляж: ночью пляж был особенно притягателен. Горящие вдали красные огоньки кораблей, мелкие крабы гуляющие по песку, а я сидел себе на камне, потягивал апельсиновый сок и ел шоколад. Именно там я понял, что рестлинг — это очень сложно, а здесь вдвойне; здесь фанаты будут поклоняться тебе, но за один неверный шаг выпустят кишки. Что бы со мной ни случилось, я выложусь на все сто, твердо решил я.
Я всегда считал, что рестлинг не так опасен как борьба или бокс, но я ошибался. Со мной на ринг вышел Кинг-Конг, 350 фунтовый бугай из Аргентины, для него я был куском мяса, он швырял меня как ему хотелось, а в конце он так прыгнул на меня, что на миг мне показалась будто из меня выкачали весь воздух, после боя он улыбнулся и, пожав мне руку, сказал «Грасияс» (спасибо. на испанском) я тоже ему улыбнулся а про себя подумал «Да пошёл ты, жиртрест».
Но мне повезло. Меня пригласили на какой-то матч на центральном стадионе. Это было и круто и страшно одновременно, круто потому что я получил бы известность и любовь и спустя годы рассказывал бы об этом своим детям. Опасно потому что один неверный шаг и я труп. Но к счастью всё закончилось хорошо.
Перед отъездом я взвесился и увидел что похудел на 10 килограммов, спасибо большое, Пуэрто Рико.
Вскоре мне предстоял бой с франкоканадцем Мишелем Мартелем. Бой был самый обычный, но под конец Мишелю стало плохо, зал не понял это, и воспринял как усталость, и как всегда ринг начали забрасывать чем попало. Мы со Смитом быстро вынесли его из зала, его тошнило, когда мы поехали в больницу, но он так и не пришёл в сознание. В больнице врач осмотрел его и сказал, что он умер. Было очень неприятно, но всё таки он умер на сцене, которой он посвятил большую часть своей 34-летней жизни.
Мартел — старший брат Рика Мартела, с которым потом Брет будет работать в WWF. Он регулярно ездил в Канаду, где выступал у Стю Харта в Stampede — прим.ред.
Вскоре нам надо было возвращаться домой, но мы решили сначала отправится в Чикаго, к тёте. Когда я прилетел, в кармане у меня было 2000 долларов с гастролей по Пуэрто-Рико. Я боялся, что у меня ограбят, поэтому был очень внимателен. Разместившись в дешёвом отеле, я решил купить маленький переносной телевизор, чтобы потом можно было бы его взять с собой в Калгари. Когда я возвращался в номер с телевизором, я увидел странного парня, который смотрел на меня как на Скруджа Макдака. Парень сказал что у меня хороший голос, и он научит меня пению, и предложил пройти с ним в номер. Я насторожился, подумав, что он может украсть мой телек. Но выбора у меня не было. Когда он привел меня в свою комнату, и начал показывать альбомы с фотографиями, выяснилось, что он действительно был певцом, но на диване я увидел журнал с целующимися мужиками. Я понял что дело плохо и я попал в западню к гею. Когда он положил мне руку на колено и спросил «Нравится?», я понял, что случилось именно то, чего я боялся.
Через несколько дней я вернулся в Калгари. Дом, милый дом… Но когда я вошёл на кухню, я с изумлением увидел там Смита и Марию. И они собираются пожениться. Какого чёрта?
