Трибуны были забиты до отказа на нашем главном шоу года, а я завязывал шнурки, сидя в сарае за павильоном. Я поднял глаза и увидел, что ко мне идет Бэд Ньюс с Брюсом.
Жестким, непререкаемым тоном Ньюс прочитал мне речь о том, что я не должен позволять своему эго испортить то, что важно для бизнеса Стю, а Брюс стоял позади него, ухмыляясь. Идея Ньюса состояла в том, что я должен уступить ему титул, а потом пытаться отобрать его назад, а не наоборот. Прежде чем я успел объяснить, что так я и хотел сделать изначально, Ньюс продолжил говорить о том, какую пользу принесли мне наши односторонние сквоши. «Такую реакцию зрителей, — говорил он, — получал и Бруно Саммартино, а он собирал аншлаги в Медисон-Сквер-Гардене много лет!»
Я не мог поверить своим ушам! Ньюс уничтожал меня каждый вечер, что пагубно влияло на бизнес Стю, ведь есть существенная разница между любимым всеми аутсайдером и половой тряпкой. А Брюс, который резко охладел ко мне в последнее время, поскольку я протестовал против многих его деловых решений, не мог скрыть своего злорадства.
— Ладно, Ньюс, хочешь пояс, ты его получишь.
Видимо, в награду за мою покорность, Ньюс предложил, чтобы я выхватил бамбуковую трость у его японского менеджера, Вакамацу, и ударил ей Ньюса. «Только не трогай мою голову!» — Предупредил он.
Во время матча я завалил Вакамацу и забрал его бамбуковую трость. Вместо того чтобы отступить и изобразить опасение, Ньюс выглядел так, словно сейчас засмеется. Я уже порезал себе лоб к этому моменту, поэтому плохо видел и, моргая, пытался разглядеть место, куда его можно было ударить, но он поднял руки, встав в защитную стойку. Поскольку у меня не оставалось других вариантов, я ударил его прямо в череп. Он ошарашено замер, а я почувствовал себя, как Багз Банни в старом мультике, где он бьет битой по голове огромную гориллу.
Ньюс уложил меня подсечкой и схватил за горло – он уже не работал! Мой камбек накрылся, как и наш матч в целом, как и сюжет, который мы планировали проводить все лето.
В то лето я слишком часто, возвращаясь в раздевалку после матча, видел разочарование в глазах отца. Мне казалось, что все вокруг меня рушится и что Стю тоже теряет все, что было нажито. Слишком часто в то лето, в ранние предрассветные часы, кровь просачивалась сквозь бинты на моем лбу и, стекая, впитывалась в простыни. Часто я слышал всхлипывания Джули, которая видела, какой отпечаток оставляет на мне бизнес, но я лежал молча: я так и не рассказал ей всю правду о бизнесе, и мое молчание воздвигло между нами нерушимую стену. В итоге, однажды ночью, я сел на кровати и рассказал ей все, что знал о рестлинге. Джули полегчало, когда она узнала правду, и ей удалось поспать в ту ночь.
Крепко держа в руках Джейд, Джули эмоционально прощалась с Мишель на улице возле нашего дома. Сухим и жарким августовским утром я облокотился на крыло зеленого Эльдорадо Тома, а Дюк, его мастиф, высунул морду из заднего окна. Том сделал последнюю затяжку и выбросил сигарету в окно. Он был огромен, больше, чем когда-либо, казалось, что мускулы скоро разорвут его кожу. Он побрился наголо, и его лоб украшали многочисленные шрамы, оставшиеся после матчей с Ньюсом. Они направлялись в Портленд, оттуда Том собирался прорваться на прибыльный американский рынок, там же он хотел получить вид на жительство, и что-то подсказывало мне, что Том уже не вернется назад.
Серьезным тоном Том предупредил меня, чтобы я был бдительнее по отношению к некоторым моим родственникам. Брюс, по его словам, наплел Диане целую басню, как я пытаюсь придержать Дэйви, и попросил ее следить за мной. Видимо, он сказал ей, что это было не случайным совпадением, что я постоянно назначаю себе матчи против Дэйви и в каждом побеждаю его, потому что мне казалось, что он стал слишком популярен. Раз Том рассказал мне это, стало ясно, что и Дэйви поверил в версию Брюса.
Я был расстроен, но нельзя сказать, что я был удивлен. Дэйви жил со мной абсолютно бесплатно в течение двух лет. Когда родилась Джейд и мне пришлось кормить семью в одиночку, я попросил его вкладывать свои деньги в ренту. Но он мгновенно переехал в свободную спальню в доме Стю, где и продолжил жить бесплатно. Но было больно осознавать, что он был настроен против меня. Я всегда делился с ним всем, что знаю о рестлинге, а то, что он поверил болтовне Брюса, было ему же во вред.
Казалось, мы все расстаемся. Большой Джим недавно получил приглашение поработать на Билла Уоттса в Луизиане. Джим весил около 130 кг и был силен, как буйвол. Во время фестиваля Stampede он участвовал в конкурсе силачей и умудрился бросить наковальню на 6,5 метров, установив новый рекорд. Он тоже вскоре вместе с Элли и их тремя девочками сядет в Эльдорадо, который подарил ему на свадьбу Стю, и предпримет долгую поездку на юг, в страну ручьев и озер.
Правда, перед отъездом «Наковальня» Джим отработал один матч с Бэд Ньюсом, матч вышел из-под контроля, когда, пытаясь получить больше негативной реакции, Ньюс начал ковырять вилкой и без того окровавленную голову Джима. Представители комиссии по рестлингу были взбешены и оштрафовали Стю и Ньюса за избыток насилия в ходе матча, а также дисквалифицировали Ньюса на шесть месяцев.
Мой детский герой, Арчи «Крушитель» Голди, вернулся на территорию уже в возрасте 50 лет. Брюс решил, что он слишком стар, но Лео заметил, что Арчи в отличной форме, да и Стю в него верил. Росс сказал мне, что теперь, когда Бэд Ньюс дисквалифицирован, они вынуждены полагаться на меня и Арчи. Я заметил, что это будет нелегко, ведь Ньюс практически убил мою популярность.
Дэйви, Джим, Том и я – мы отправились по совершенно разным ухабистым дорогам профессионального рестлинга, как табун диких скакунов, и каждый пытался ухватиться за малейшую возможность и молился о том, чтобы не потеряться где-то в пути. Тогда я не мог даже мечтать, что совсем скоро мы снова встретимся совершенно в неожиданном месте. Но в этом табуне диких скакунов я считал себя темной лошадкой.
Однажды воскресным днем, когда я вошел в кухню Стю, дом показался мне на удивление тихим и пустым. Стю склонился над раковиной, отмывая одну из кастрюль, наконец, он спросил меня, как прошло вчерашнее шоу в Эдмонтоне. Я никогда не лгал отцу, особенно, насчет его бизнеса. Комиссии по боксу и рестлингу Калгари и Эдмонтона продемонстрировали резко отрицательную реакцию на жестокость его шоу как на ринге, так и по отношению к зрителям. Нехотя я рассказал ему, что снова почти в каждом матче, так или иначе, был использован запрещенный удар ниже пояса. Стю бросил кастрюлю, обрызгав себя водой: «Чертов Брюс! Почему он никогда не слушает?»
И тут он увидел Диану, которая подслушивала, стоя за моей спиной. Когда она убежала, Стю сказал, что она восхваляла Брюса все утро. Он говорил почти шепотом, а когда я спросил, почему, он ответил, что не хочет, чтобы мама слышала это. У них была серьезная ссора несколько дней назад, и мама все еще не остыла. Но Стю не смог сдержаться и вскоре принялся ругать Брюса, который вскоре мог оставить Стю без лицензии и без права вести бизнес. Потом по лестнице поднялся Брюс, который все это время был где-то рядом, и обратился ко мне, а не к отцу: «Тебе не стоит говорить обо мне за глаза, Брет. Можешь сказать мне прямо в лицо!»
— Брюс, я говорю это тебе в лицо каждый вечер, — ответил я, — и отец говорит это тебе каждую неделю, но я повторю еще раз. Почему вчера в каждом матче были удары в яйца? Ты просто не уважаешь отца, не делаешь то, что он говорит, нравится тебе это или нет!
Вскоре спор перерос в ссору, а Стю умолял нас говорить потише: «Я не хочу расстраивать вашу мать!» Но было поздно. Скоро мама также присоединилась к ссоре, уставшая и расстроенная.
— Стю, пожалуйста, я умоляю тебя бросить этот жалкий бизнес; каждую проклятую неделю мы теряем все, ради чего так долго работали!
И она ушла обратно в свою комнату, Стю бросился за ней, по пути крикнув мне и Брюсу: «Надеюсь, вы оба довольны теперь!»
Только тогда Диана попыталась сбежать через заднюю дверь. Я решил узнать, какие проблемы у нее были со мной, поэтому бросился за ней к черному ходу, спустился по ступеням и поймал ее за руку. Я начал говорить: «Видишь, что ты начала…» — но она развернулась на месте и ударила меня прямо в подбородок! Слезы катились по ее щекам, а она продолжала избивать меня. Я не собирался бить ее, просто держал за руку, но она продолжала плакать и бить меня. Из ниоткуда возник Росс, закричавший, чтобы я отпустил ее, и схвативший меня за ноги. Я легко мог расплющить его лицо о тротуар, но в последнюю секунду поддался: как я мог ударить Росса, когда он пытался защитить свою сестру? Потом появилась Элли, кричавшая, чтобы я отпустил Росса, «прямо щас, нахрен». Я был слишком занят, чтобы объяснить ей, что она все поняла неправильно: это Росс должен был отпустить меня. Потом выскочил Джим, ударяя себя в грудь, словно Тарзан, и Дэйви бежал за ним следом. Меня окружили, и вскоре я мог оказаться один против всех.
Уголком глаза я заметил, как к парадному входа подъехала «Ривьера» Брюса. Потом раздался громовой голос Стю с нотками разочарование: «А ну, прекратите!» Остальные расступились, а отец нежно взял меня за руку и провел в дом. Со смешанным выражением печали и какого-то страха Стю сказал, что никогда еще ситуация с его детьми не грозила перерасти в нечто столь отвратительное. Потом он похлопал меня по плечу и сказал, что я был прав и что он ценит все, что я сделал для бизнеса, а больше всего – мою сдержанность. Когда я уходил, я слышал, как мама завывает в их спальне, словно кто-то умер.
Лас-Вегас казался каким-то сказочным местом, подсвеченным неоновыми вывесками. Я прилетел туда 22 августа, чтобы посетить 35-й съезд National Wrestling Alliance, ежегодный ритуал, который так нравился моему отцу. В том году с ним должен был ехать Брюс, но, возможно, чтобы извиниться за то, что произошло со мной на заднем дворе пару дней назад, мама настояла, чтобы я поехал тоже.
Промоутеры профессионального рестлинга со всей Северной Америки основали National Wrestling Alliance в 1948 году, чтобы обмануть жесткие антимонопольные законы, принятые в США. С тех пор организация выросла до международных масштабов. Хотя каждый промоутер заправлял своей территорией с жесткими границами, которые уважали другие промоутеры, они согласились проводить совместные шоу под эгидой NWA. На каждой территории был свой чемпион, но все территории признавали чемпиона NWA как единственного мирового чемпиона. По идее, чемпион мира по версии NWA должен был посещать все территории и встречаться с местными звездами в суперматчах. Также было разрешено обмениваться рестлерами, чтобы освежать ростер, но нельзя было уводить рестлеров с других территорий.
Альянс работал очень эффективно до последнего времени. Революцию произвело недавно появившееся кабельное телевидение. Вдруг местные рестлинг-шоу, работавшие только на определенную аудиторию, стали доступны в других местах. Промоутеры, раньше обходившиеся взаимным уважением и рукопожатием, теперь, пусть и непреднамеренно, но состязались друг с другом, потому что их шоу показывали везде, куда доставала конкретная кабельная система. В 1982 году Винс МакМэн-младший купил компанию своего отца и, несмотря на его предупреждения, начал процесс захвата территорий, который навсегда изменил рестлинг. Хотя его территория ограничивалась северо-востоком США, Винс-младший добился того, что ТВ-шоу WWF демонстрировались по всей Америке, а вырученные деньги использовал для переманивания рестлеров с других территорий. К 1983 году это стало достаточно серьезной проблемой, что каждый промоутер с разных территорий со всего мира прибыл в отель «Фламинго» в Вегасе, чтобы разобраться в ситуации. Это было похоже на сходку главарей мафии, пытающихся сохранить свои сферы влияния.
Стю представил меня Крокеттам, прямым потомкам Дэйви Крокетта, который управлял обеими Каролинами, Эдди Грэму из Флориды и Дону Оуэнсу из Портленда. Пол Бош, который работал в районе Хьюстона, также присутствовал на съезде.
«Дитя Природы» Рик Флэр отличился величественным появлением в вестибюле отеля, одетый в светло-голубой костюм, с прекрасными, длиной до плеч, светлыми волосами, он появился в окружении дюжины девушек, одну из которых он нес на руках. Он сделал несколько идиотских па и закричал «Wooo», что стало впоследствии его торговой маркой, хотя мне это напомнило вой сирены. Флэр недавно уступил пояс чемпиона мира по версии NWA Харли Рейсу, но по-прежнему считался многими самым популярным американским рестлером.
Харли тихо разговаривал с Дори и Терри Фанками; в другом углу Баба расположился в удобном кресле и, покуривая огромную сигару, разговаривал по душам с Иноки. Неподалеку у Джима Барнетта и Оле Андерсона завязался напряженный разговор. На съезд выбрались и Кайзер, и Йовица, и Колон, каждый из них стоял с огромной сигарой в руке. Мне было неудобно встретиться со Стивом Райкардом; я выпил с ним пива и попытался объяснить, почему я уехал из Новой Зеландии и как я ценю все то, что он для меня сделал. «Не беспокойся, — ответил он. – Что сделано, то сделано».
Формальная обстановка в зале, где проводилось собрание: длинные, полированные, деревянные столы, огромные ковры и подиум для выступлений – все это сигнализировало о серьезности обсуждаемых вопросов. Стю привел с собой меня и Брюса, после чего двери закрыли. Посторонние и зеваки явно не пользовались здесь уважением. Все заметно напряглись, узнав, что в вестибюле был замечен Верн Ганье, промоутер из конкурента AWA. Я даже не удивился бы, если тут же собрался бы отряд, который отправился бы на линчевание врага.
Нас в комнате было 60; слушая скучные речи, я понял, почему моя мама перестала ездить на эти собрания. Все ходили вокруг да около реальной проблемы, пока Оле Андерсон не поднялся на ноги и не поставил вопрос ребром – он пожаловался, что шоу из Нью-Йорка показывают на его рынке в Огайо. Оле направил жесткий взгляд на Винса-младшего, но Винс оставался спокойным.
— Если хочешь войны, МакМэн, я устрою тебе войну! Я доберусь до твоих городов в Пенсильвании.
Все начали спорить, кто-то пытался призвать к порядку. Потом, прямо посреди всей суматохи, Винс поднялся на ноги и просто ушел. В тот момент я стал свидетелем начала конца для промоутеров, вроде моего отца, и территорий, типа Stampede, хотя никто из нас тогда еще этого не понял.
Но Стю сообщил мне и Брюсу, что теперь начнется противостояние Винса, Крокеттов и Верна Ганье, и у всех было достаточно денег, чтобы это противостояние длилось очень долго. Я спросил его, кто же победит. После долгих раздумий, он произнес: «Я бы поставил деньги на Винса. С этим нью-йоркским телевидением у него самые глубокие карманы».
Стю вспомнил, как он впервые повстречал Крушителя в 1959 году. Он сказал, что я еще под стол ходил, когда молодой дикарь по имени Арчи Голди проехал 77 миль из городка Карбон, что к юго-востоку от Калгари, чтобы встретиться со Стю. Он считал, что рестлинг реален и был мускулистым, сильным и уверенным в себе парнем, считавшим, что ему под силу победить главных звезд Стю, да и любого другого рестлера. Он пришел в павильон и стал забираться на ринг. Стю схватил его за руку и каким-то образом уговорил прийти к нему в гости и для начала потренироваться.
— Я его наизнанку вывернул, — сказал Стю. – Его голова оказалась между коленями, но этот жук продолжал крутиться на заднице, пока я его совсем не обездвижил.
После этого Стю «попробовал на нем все грязные штучки. Все!»
Но Арчи пришел к Стю на следующий день и скромно попросил: «Сэр, я хочу, чтобы вы обучили меня борьбе».
Так он стал Крушителем и спас Stampede Wrestling.
Теперь, почти 24 года спустя, прошлое и настоящее перемешалось, когда я держал Арчи в хэдлоке, а он нервно стучал ногой по мату, пытаясь высвободиться. Мое сердце билось чаще при одной мысли о работе с человеком, который внушал мне страх, когда я был ребенком. Он сохранил свой жесткий, правдоподобный стиль и все еще был в хорошей форме. Зрители в Реджайне стояли весь матч, пока мы обменивались ударами. После одного из моих пинков он затрясся от боли. Я развернул его и провел апперкот в район груди, Арчи упал на маты и выкатился за ринг. Он ушел в раздевалку, а рефери присудил мне победу. Когда я вошел в раздевалку, я с удивлением обнаружил, что Арчи был зол на меня. Как оказалось, хоть я и считал, что сделал все идеально, все же у Арчи треснул зуб из-за моего апперкота. Он паковал вещи и собирался вернуться в Ноксвилл, потому что считал, что я травмировал его специально. Я извинился. Я объяснил ему, как здорово мы смотрелись вместе и как сильно он был нужен на территории. Я предложил найти ему хорошего стоматолога в Калгари и заплатить за него.
На его лице появилась тень улыбки: «Это был крутой матч, да?»
Я протянул ему руку, и он ответил пожатием: «Да, Арч, так и есть».
Самое классное в Арчи «Крушителе» Голди было то, что он всегда подкреплял свои слова делами.
Поскольку Ньюс был дисквалифицирован, нам нужен был сюжет, который продержал бы нас на плаву до весны. И Арчи предложил, чтобы он объединился с Джей Ар Фоли против Стю и меня. Всем понравилась эта идея, особенно, моему 68-летнему отцу, поэтому мы начали этот сюжет.
Выступление в команде с отцом остается одним из моих самых любимых воспоминаний. Я думал, что участие в сюжете Джей Ар добавит толику комичности, но когда вы бросаете в бой двух старых шутеров, все должно пойти наперекосяк. Стю сломал вставную челюсть Джей Ар пополам, а Джей Ар, выступавший в настоящих ковбойских сапогах, сломал моему отцу пару ребер. Стоит ли говорить, что впоследствии каждый раз, когда Джей Ар встречался с моим отцом, у него подрагивали коленки.
Что до меня, то Арчи помог мне обрести уверенность в себе, которую едва не выбил из меня Бэд Ньюс.
В конце октября наш автобус снова отправился на восток, в Саскатун. Я сидел рядом с Брюсом, а через проход от нас расположился Карл Моффат. Бритоголовый байкер прошел все собеседования в подвале, причем стал лучше, гораздо лучше выглядеть на ринге, и он с нетерпением ждал этого первого для него путешествия. Также вернулся Бэд Ньюс, чьи отношения с комиссией были очень напряженными. Моффат все еще был «марком» и восторгался Бэд Ньюсом, или, как он говорил, «мистером Алленом», достаточно громко, чтобы сам Ньюс, расположившийся на задних сидениях, услышал каждое слово. Ньюс с трудом сдерживался от смеха, пока Карл не обернулся на него. Карл ожидал встретить одобрительный кивок, но напоролся на холодный взгляд Ньюса, сглотнул и отвернулся.
Но это были лишь цветочки. Брюс как бы невзначай заметил, что четырехлетнюю дочь Ньюса недавно приняли в Джульярдскую школу искусств, где она стала самым молодым пианистом в истории Нью-Йорка. Карл прислушивался к каждому его слову, но мы делали вид, что не замечаем его интереса. Потом Брюс заметил, что было бы неплохо поздравить Ньюса с этим событием. Я заколебался, но Карл уже выпрыгнул из своего кресла и пошел по проходу в конец автобуса. Карл, на которого были устремлены все глаза, подошел к Ньюсу с осторожной улыбкой: «Поздравляю, мистер Аллен! Я слышал, что ваша дочь очень хорошо играет на фортепиано!»
— Гребаный ублюдок, — гневно заорал Ньюс. – Моя дочь потеряла обе руки, катаясь на лодке! Я должен тебе сердце вырезать за эту насмешку! – Он вскочил на ноги и вытащил нож. – Проваливай, пока я не передумал!
Кубинец и Дэйви попытались успокоить Бэд Ньюса, а Карл, белее призрака и дрожа от страха, мгновенно вернулся на свое место. Когда этот огромный байкер занял свое кресло, он разревелся и причитал следующие 300 миль о том, что Брюс отправил его на самоубийство. Если бы Карл оглянулся назад, он бы заметил, как ребята надрывают животы от смеха. Карл прошел все ужасы подвала Стю, но сломался на первой же шутке.
Когда мы возвращались в Калгари, все уже устали от причитаний Карла, что его могли убить. Ньюс устал слушать его завывания и признался, что у него в принципе нет четырехлетней дочери. Карл испытал такое облегчение, что мгновенно напился в стельку, но стало еще хуже, потому что теперь он безумно хохотал над тем, как мы его провели.
В предрассветные часы, когда до дома оставалась пара сотен миль, старик Джей Ар храпел, разрисованный кремом для бритья, а Малыш Вулфи без устали пел старые песни; это помогало Уэйну не заснуть за рулем.
И тут Моффат, пьяный настолько, что едва мог стоять на ногах, заявил, что он собирается «пустить сок». Никто понятия не имел, о чем он болтает, пока он не отправился в забытый Богом, загаженный туалет и появился спустя несколько минут с лезвием в руке, а кровь струилась с его лба. «Видите, мистер Аллен, я это могу!» Этот тупица случайно закапал кровью одежду Ньюса, а тот всегда выбирал себе классные шмотки. Мы как раз въезжали в город, и Ньюс вскочил на ноги и пригрозил убить Моффата, уже без шуток, что снова привело к бесконечным причитаниям Карла.
Малыш Вулфи, сидя на ступеньках, смахивал слезы и смотрел на Моффата. «Все в порядке, Карл», — сказал он. Вулфи был очень эмоциональным малым.
Спустя пару ночей возле городской границы Калгари два парня в черном Камаро проехали на красный свет, и Уэйн лишь чудом избежал аварии. Когда они мчались мимо нас, один из них кинул бутылку пива в автобус. Разгневанные рестлеры обрадовались, когда спустя несколько минут мы догнали Камаро, остановленный полицией за превышение скорости, автобус остановился, потому что некоторые парни решили рассказать полиции о недавнем происшествии. Но никто не мог поверить своим глазам. Дэйви выпрыгнул из автобуса, отстранил копа и схватил водителя прямо через окно. Коп хотел остановить Дэйви и попытался придушить его фонариком. А Дэйви, не задумываясь, бросил его через бедро прямо посреди дороги!
Водитель Камаро дал по газам, так что машины и след простыл. Мы сидели в автобусе, глядя на закованного в наручники Дэйви и абсолютно не понимая, что на него нашло. Он попал в серьезную переделку; если его осудят за нападение на офицера полиции, его вышвырнут из страны. И я не хотел бы, чтобы Диана об этом узнала.
Наконец, пришли и радостные новости. Лео работал на Крокеттов в Каролинах и замолвил там за меня словечко. Каждое второе воскресенье Крокетты отправляли рестлеров в Торонто, где работала семья Танни, для участия в крупных шоу; в итоге мне позвонил букер Джонни Вивер, спросивший, смогу ли я начать выступать в Торонто с четвертого декабря. Тут была небольшая проблемка. Был там один парень, называвший себя Бретом Хартом, он только и делал, что джоббил на ТВ-шоу Крокеттов, которые были доступны на юге и в Торонто. Я не мог выступать как Брет Харт. Поэтому Вивер придумал мне псевдоним Бадди «Сердцеед» Харт, который я тут же возненавидел. Но это был прорыв, которого я так долго ждал. Что ж, решил я, буду Бадди «Сердцеедом».
Прежде чем я отбыл в Торонто в декабре, мы решили провести крупнейший сюжет со времен 1971 года, когда Абдулла боролся с Крушителем: командное противостояние три на три, Дэйви, Сонни Ту Риверс и я против Бэд Ньюса, Крушителя и зеленого новичка из Теннесси по имени Джефф, который играл роль сына Арчи. Зрители чувствовали, что что-то должно случиться, они знали эгоизм Бэд Ньюса и Крушителя, и эти два эго должны были столкнуться.
Горд Грэйстон, глава Комиссии по боксу и борьбе Калгари, находился в зрительном зале, ожидая малейшего повода, чтобы причинить нам неприятности. Ему очень не нравился Бэд Ньюс. Я слышал, как Брюс предупредил Ньюса: «Не используй вилку или что-то еще сегодня». Ньюс согласился.
Ньюс вышел к рингу под музыкальную тему из фильма «Шафт». Какой-то щуплый старик ударил Ньюса по пути к рингу, Ньюс выдернул его из стула и поднял за волосы. Эд Уэлен побледнел. Потом в ходе боя, на виду у перепуганного Уэлена и высокомерного Грэйстона, Бэд Ньюс напал на Крушителя с вилкой, а потом провел пайлдрайвер «сыну Крушителя» на цементный пол. Бэд Ньюсу пришлось пробивать себе силой дорогу в раздевалку. Он говаривал: «Кроме секса, я люблю подраться, и мне плевать, в каком порядке это происходит». Похоже, в этот раз он нарвался и на то, и на другое.
Эд передал микрофон Арчи, который выдал одно из мощнейших промо, которые я когда-либо слышал, он осудил то, что произошло в ринге. Фанаты и работники арены переступали на месте, расстроенные и испуганные. Все казалось слишком реальным. Эд был поражен, когда увидел, как мертвенно бледный Арчи забирается в карету скорой помощи и уезжает на ней с Джеффом. Но когда эта история, являвшаяся «ворком» от начала и до конца, закончилась, новости были неутешительны: Ньюса отстранили, у Стю отозвали лицензию на проведение шоу в Калгари, а Эд Уэлен покинул территорию, заявив, что стало слишком опасно работать.
Удивительно, но Бэд Ньюс так и не понял, что он сделал неправильно. На следующий же день, после матча в Эдмонтоне фанат попытался ударить его, и Ньюс избил его стальным стулом. В завязавшейся потасовке получила травму беременная женщина, и Ньюс потерял рестлерскую лицензию в Эдмонтоне. К счастью, никто не стал подавать в суд.
Наш сюжет должен был принести много денег, облегчить страдания моей мамы и принести заслуженную славу моему отцу. Вместо этого, опрометчивые действия Бэд Ньюса отбросили развитие территории назад, после чего, по моему мнению, она так и не вернула себе былые позиции.
Стю был вынужден свернуть ринг и на время отстранения переехать на «Арену семи вождей», которая располагалась в резервации за границами города. Индейцы Сарси (теперь известные, как Нация Тсу т’ина) были добры настолько, что согласились помочь Стю, но ситуация была критическая. Погода была ужасной, как и реакция на нас со стороны прессы. У нас не было мэйн-ивента и, что еще хуже, Эда Уэлена, которого по многим параметрам можно было считать главной звездой наших шоу.
Все члены семьи ходили с пустыми, безжизненными лицами, кроме мамы, которая была в абсолютной ярости и умоляла Стю выйти из бизнеса.
