Я не знал, долго ли продлится мое счастье, поэтому решил в середине февраля пригласить родителей на мой матч в Мэдисон-Сквер-Гардене. Моя мама не была на рестлинге с 40-х годов, когда они только начали встречаться со Стю, а он работал в Нью-Йорке. Она смотрела, как кучка хилов избивает Стю, а потом не выдержала и убежала с арены в слезах.
Теперь, спустя столько лет, она и Стю наблюдали, как я и их зять, работая хилами, выступали против Пчел-Убийц, Би.Брайана Блэра и Джима Бранзелла. Пчелы были быстрыми и легкими фэйсами, выступавшими в черно-желтых трусах. Они были отличными работниками с хорошей психологией. Мой отец до сих пор не смирился с идеей, что я был хилом. Никогда не забуду выражение его лица, когда я злостно избивал Джима Бранзелла, лежащего на матах.
Мы легко вызывали ненависть у публики, словно пара волков, разрывающих раненого теленка; в какой-то момент мы провели прием, который назвали «бутерброд». Я толкнул Наковальню в Бранзелла, стоявшего у стойки ринга. Чуть позже мы повторили прием, только теперь уже Джим толкнул меня в угол. Но Бранзелл отскочил в сторону, и я ударился о стойку так жестко, что чуть не сломал ключицу. Бранзелл проскользнул между ног Джима и передал инициативу Блэру. Гарден взорвался, когда Пчелы триумфально продолжили бой, и лишь гонг, который почти не было слышно из-за шума толпы, спас нас от разгрома. Тот матч завершился ничьей.
Когда я проходил мимо родителей в раздевалку, глаза мамы были широко открыты от изумления, а Стю радостно улыбался. Похоже, он больше не был против того, что я был хилом.
Винс поздравил нас за кулисами: «Отличный матч, парни!» Ух ты, он наконец-то заметил нас. Он даже поговорил с нами.
Джиму и мне пришлось сидеть на арене до последнего, потому что мы взялись подвозить Банди в тот день, а он работал последним. В раздевалке ко мне подошел Джордж Скотт и сообщил, что я буду работать с Рикки «Драконом» Стимбоатом на Wrestlemania II. Любой, кто хоть раз работал с Рикки Стимботом, скажет вам, что он один из лучших рестлеров всех времен. Вот он, шанс, которого я так долго ждал!
К концу дня я пребывал в отличном настроении. Когда мы ехали в лифте на арене, я стал уговаривать Джима и Банди провести решающий матч по сумо. Банди рассмеялся над этой идеей, сказав: «Я не трачу время на карликов». Мы вышли из лифта, смеясь, и, не подумав, я пошел прямиком на улицу. Обычно я покидал арену во время шоу, когда на улицах никого не было, но в тот раз шоу уже закончилось. Я вышел прямо к озлобленной толпе из сотни фанатов. Банди и Джим попытались затащить меня внутрь, но не успели, а Банди уже ненавидела вся страна за нападение на Хогана на SNME. Как только фанаты заметили его, на него обрушились пинки, пощечины и плевки, меня же окружила стая малолетних девиц, оставивших следы помады на всей моей одежде.
Когда мы забрались в машину, Банди и Джим прочитали мне лекцию о том, как я едва не убил их! И они были правы. Я не привык быть хилом в Америке.
Потом мы выехали из подземной стоянки на 33-ю Западную улицу, где та же толпа, словно стая диких бабуинов, обрушилась на нашу машину. Мы вовремя заблокировали двери! Они стучали в окна и раскачивали машину, прижимая свои искаженные лица к стеклам. Банди, вжавшийся в заднее сидение, скривил гневную гримасу: нашим единственным выходом было напугать их! Я совсем не видел дороги, поэтому свернул через бордюр на тротуар. Фанаты продолжали преследовать нас, стуча кулаками по машине, пока мне не удалось скрыться в лабиринте улочек Манхэттена. Мы с облегчением выдохнули и посмеялись, потом Джим попросил меня никогда так больше не делать. Но я заблудился и вскоре, прежде чем мы что-то поняли, снова выехал на 33-ю Западную.
— Харт! Гребаный придурок! – Заорал Банди, находившийся в полнейшем изумлении.
Мы попытались пригнуться, чтобы остаться незамеченными, но фанаты не могли не заметить огромную лысую голову Банди. «Это они!» — закричали в толпе, и мы снова проехали через строй размахивающих рук и горящих ненавистью глаз!
А потом мы снова ругались и хохотали до изнеможения. Ах, эта жизнь хила!
Следующие 19 дней я только и думал, что о матче со Стимбоатом на Wrestlemania II. Рикки был идеальным соперником для меня, благодаря его умению «продавать», корчась в агонии и заставляя зрителей переживать вместе с ним. А я был идеальным противником-хилом для него — зарвавшийся новичок, которому нужно преподать пару уроков. Я с нетерпением ждал нашего матча в Бостоне, где мы смогли бы сработаться вместе.
Когда 8 марта я вошел в раздевалку Boston Garden, я сразу понял, что что-то не так по выражению на лице Вождя. Он вышел со мной в коридор, чтобы сообщить, что мой матч на Мании со Стимбоатом был отменен. Вместо этого, меня отправили участвовать в королевской битве из 22 человек.
Пока я одевался, я не мог преодолеть своего разочарования. Рикки, похоже, заметил, как сильно я переживаю. Раз мы не будем работать на Мании, наш матч в Бостоне имел мало значения; но Рикки все равно придумал очень хорошую для меня концовку. «Давай выйдем и покажем им, какое чудо они не увидят на WrestleMania», — сказал Рикки. И он был прав. Я вышел на матч, который, как оказалось, стал поворотным в моей карьере.
Пока я шел к рингу за Джимми, я смотрел по сторонам холодным взглядом, словно и не собирался проигрывать.
Дракон вышел стройный и подтянутый, как Брюс Ли, в черных штанах и с уверенной улыбкой на лице. Зрители вскочили на ноги, чтобы поприветствовать его.
Едва лишь я набросился на него сзади, мы почувствовали друг друга и провели матч, наполненный эмоциями. Во время матча Дракон красиво умирал, подавая рестлинг, как искусство, прекрасную работу, строя матч слой за слоем, пока он не свернул меня в удержание, раз… два… три. Дракон стоял на ногах, уставший, но победивший, а я, лежа, колотил кулаками по мату. В глубине души все это казалось мне реальным, словно это мое поражение действительно стоило мне участия в WrestleMania.
Этот матч показывали в прямом эфире на NESN. Именно тогда Горилла Монсун впервые назвал меня «Идеальным Исполнителем».
Ссылка на ВКонтакте, Яндекс, Rutube
На ТВ-записях в Паукипси 11 марта я встретился с Джейком «Змеем» Робертсом. Он широко улыбался, что и неудивительно, учитывая, как Джордж превозносил его и его 10-метрового питона. Джейк был хорошим рестлером и одним из лучших на микрофоне – то, что нужно Винсу.
Я подошел к Джорджу, заметив, что было бы неплохо, если бы в конце королевской битвы Андре поднял меня над головой и выбросил за ринг на Наковальню. В конце вечера Джордж сказал мне, что Андре понравилась моя идея, именно так мы и сделаем на Мании. Это, конечно, было несравнимо с матчем со Стимбоатом, но все равно приятно.
Первая WrestleMania была настолько успешной, что серьезно стоял вопрос, как сделать WrestleMania II, прошедшую 7 апреля 1986 года, еще круче. Винсу пришла в голову идея провести три одновременных шоу в разных часовых поясах и показывать их через спутник в двух сотнях кинотеатрах в США и Канаде: своеобразное шоу на трех рингах, связанных новейшими чудесами техники. Это были дни устаревшего кабельного и спутникового телевидения, так что ничего подобного идее Винса еще не делали. Люди на аренах смогли бы посмотреть, что происходит на двух других шоу, благодаря специальным огромным экранам.
Матч Хоган и Банди в стальной клетке был заявлен в мэйн-ивент на Los Angeles Sports Arena. В те счастливые годы Халкомании довольно часто рестлеры подходили к нему, жали руку и благодарили за то, что он обеспечивает их семьи едой. Я был одним из таких парней. У Халка была своя раздевалка с прибитой к двери звездой, предоставляемые компанией лимузин и самолет, но все признавали, что он заслужил такие почести.
На Лонг-Айленде, в Нью-Йорке, в мэйн-ивенте должен был пройти матч по боксу между Родди Пайпером и Мистером Ти.
В нужный день я был в раздевалке в Чикаго, где Андре объяснил мне, как мы перейдем к концовке. Он был одет в ярко-желтые трусы и завязывал шнурки на своих огромных ботинках. Его рот с мелкими зубами напоминал челюсти огромной пираньи. Я обдумал его идею и с невинным видом предложил, что, если Джим и я попытаемся поймать его в бутерброд, он сможет провести на мне биг-бут. Андрэ подумал над моим предложением, завязывая шнурки. В раздевалке повисло напряженное молчание. Я увидел застывшее лицо Тома, думая, что же я сказал не так. Потом Андре улыбнулся и сказал: «Да, босс, это мне больше нравится». Чуть позже Том сообщил мне, что никто никогда не предлагал Андре даже легких изменений в планах. Но я был уверен в себе. Андре был отличным работником и оценил, что мое предложение сделало концовку лучше.
Когда в королевской битве осталось 8 участников, Джим и я набросились на Уильяма «Рефрижератора» Перри из Чикаго Беарз. Мы вместе бросили его через ринг, но он вскочил на ноги и, как шар для боулинга, бросился в нашу сторону; зрители вскочили на ноги, когда мы отлетели в разные стороны. В итоге остались только я, Джим и Андре, который встретил меня биг-бутом. И вот вскоре гигант уже держал меня над головой. Он выбросил меня за ринг, где я приземлился в руки Наковальни. Это был долгий полет!
Когда Хоган победил Банди в матче в клетке в ЛА, я уже сидел в баре в Чикаго с Джули, Элли и Джимом. Многие рестлеры уже не соблюдали кейфейб, но не Основание Хартов с Бульдогами. Мы были представителями старой школы. Поэтому Том и Дэйви отмечали выигрыш командных поясов в противоположном углу. Мы прошли длинный путь от 500-мильных переездов в фургончике Стю. Я поднял кружку с пивом. Том ответил мне кивком, который в прокуренном баре видел только я. Удачи в пути, брат. Я был горд за всех нас.
После Wrestlemania II я напевал песенку «Movin’ on up» из ситкома «Джефферсоны». Джим увез свою семью как можно дальше от Стю, купив огромный дом в Тампе, Флорида. Том, Мишель и их ребенок переселились к нам, пока Том не найдет подходящий дом. Даже Дэйви купил участок на окраине Калгари. Мы все взяли мечту в кредит.
Я провел все 10 дней отпуска со своими детьми, осваиваясь в новом, огромном доме, купаясь в бассейне (хотя я все еще не научился хорошо плавать) и расслабляя свои ноющие мышцы в джакузи. Я смотрел на окрестности города и представлял, как дети когда-нибудь будут выходить через черный ход и карабкаться по холму в школу. Я был рад, что смог увезти семью из Рэмсея. Мне нужно было просто упорно и долго работать, чтобы заплатить за свою мечту, а потом вернуться домой на заслуженный отдых в целости и сохранности.
Я достаточно много времени проводил в гостях у отца с матерью. Stampede Wrestling, словно корабль, давший течь, значительно осел под руководством Брюса. Я обнимал маму, которая плакала у меня на груди: «Мы теряем все, дорогой». Потом она вытирала нос салфеткой, а я сидел на кухне и рассказывал ей и отцу о своих путешествиях. Стю вздыхал с облегчением, видя улыбку на лице моей мамы.
Однажды днем Оуэн зашел в гостиную дома родителей. Он прекрасно выглядел, словно он постоянно проводил время в тренажерном зале. Он спросил, думаю ли я, что ему следует попробовать себя в рестлинге, и я ответил: «Я слышал, что ты был хорош на тех шоу, где выступал. Чем раньше ты попадешь в бизнес, тем раньше я смогу пристроить тебя в Нью-Йорке, где ты успеешь заработать большие деньги, пока рестлинг еще популярен».
Несколько недель спустя Оуэн стал работать у Стю на постоянной основе.
В дороге Джима и меня можно было сковывать за ноги, словно заключенных в тюрьме. Мы больше времени проводили друг с другом, чем с женами, и ни разу не поругались. Другим командам везло меньше, обычно все заканчивалось глубокой неприязнью и громкими ссорами. У нас вошло в привычку поддерживать друг друга перед матчами. Иногда прямо перед выходом на рампу я обязательно брал Джима за руку и начинал прыгать. Джим присоединялся ко мне, и мы начинали смеяться. А потом мы проходили через занавес, серьезные, как никогда.
Он предпочитал оставлять проработку наших матчей на меня. Я использовал с ним реверсивную психологию, и это всегда срабатывало. Если я говорил Джиму, что он не сможет что-то сделать в ринге, он выходил и делал это, чтобы доказать мне. Мы с Джимом поддерживали друг друга, словно солдаты на войне.
За Wrestlemania II я получил жалкие 2000 долларов, столько же, сколько и за матч с Рикки «Драконом» Стимбаотом в Бостоне. Это было неплохо для домашнего шоу, но не для главного шоу года. Когда я услышал, что другие парни в той же королевской битве получили в четыре-пять раз больше моего, а Бульдоги вообще получили по 20000 долларов за чемпионский матч, я написал записку и передал ее Джорджу вместе с чеком. Записка была следующего содержания: «Прости, но я чувствую себя оскорбленным и лучше откажусь от этого чека вообще. Это никоим образом не является мнением моего партнера и не отражает моих чувств к тебе или компании. Я благодарен судьбе, что я здесь, и буду продолжать работать на максимуме своих возможностей».
Джордж вернул мне чек и обещал разобраться. В итоге мы с Джимом получили вдвое больше, но главную услугу Джордж оказал мне тем, что не стал показывать мою записку Винсу. Меня запросто могли бы уволить.
Однако 20 июня того года уволили именно Джорджа. По слухам в раздевалке, Хоган и Родди были против него. Им не нравился его букинг, возможно, потому что Джордж продвигал своих Каролинских парней, и они сказали Винсу: «Или он, или мы». И вот, Джорджа больше не было. Я буду всегда благодарен ему за то, что он приоткрыл передо мной дверь.
После истории с Розмари я поклялся измениться, но вскоре я понял, что Джули никогда не сможет простить меня. А я так и не смог привыкнуть к жизни в одиночестве. Я еще больше сблизился с моей рестлинг-семьей, но, к несчастью, многие из них пристрастились к кокаину, а я хотел держаться подальше от этой заразы.
В поговорке, что плохие девчонки составляют лучшую компанию, была большая доля истины. Поэтому я придумал для себя игру. После шоу я заходил в бар и старался оставаться незамеченным. Я сидел в полутьме и рассматривал помещение в поисках девушки, с которой хотел бы провести ночь. Я концентрировался на красотках, бросая себе вызов, смогу ли я завоевать одну из них за те несколько часов, что провожу в городе. Если меня отшивали, я сильно не переживал.
Я бросался на свою добычу, проявляя дружелюбие, но не рассказывая много о себе, и часто я просыпался с удивлением от того, какая красотка спала рядом со мной. Я никогда не забуду голубоглазую мулатку с кудрявыми волосами. Или модель, которая играла на пианино. Или прекрасную французскую танцовщицу, которая демонстрировала свое искусство в моем номере. Как можно ненавидеть воспоминания о том, как она шептала что-то мне на ухо, а я не понимал ни единого слова?
Я гордился и стыдился себя одновременно; правда, в этой внутренней борьбе совесть так ни разу и не победила гордость. Полагаю, кто-то меня осудит; если бы они попробовали пожить моей жизнью, не знаю, долго ли они протянули бы. По большому счету, мое увлечение женщинами спасало меня от неприятностей. Может, это даже спасло мне жизнь, учитывая, сколько рестлеров погибли из-за злоупотребления наркотиками и алкоголем.
В начале сентября Вождь заметил, что им не хватает одного человека для работы на западе, и спросил, не знаю ли я кого-нибудь, кто смог бы начать работать в ближайшее время. Я предложил ему Оуэна, который получил признание за свои бои в Stampede Wrestling и был назван новичком года по версии некоторых журналов и рассылок о рестлинге, которые писали «марки». Вождь одобрил мою идею. Оуэн был потрясен шансом впечатлить руководство WWF и, возможно, получить постоянное место работы.
Но будущее не сулило мне и Джиму ничего хорошего. В раздевалке прошел слух, что Бульдоги скоро потеряют пояса, но было маловероятно, что их получит Основание Хартов. И это несмотря на то, что мы провели потрясающие бои уже со всеми командами в компании, в том числе и с Братьями Ружо, одним из которых был тот самый Джимми Ружо, с которым я когда-то начинал работать, только теперь его звали Жак. В журналах и программках WWF еще не напечатали ни одной фотографии Основания Хартов, и мы ни разу не выиграли на домашних шоу.
Джим стал называть нас «псевдо-звездами», что, на мой взгляд, очень точно отражало наше положение. Мы были в эфире достаточно часто, чтобы нас узнавали на улицах, но мы зарабатывали гораздо меньше других телезвезд. Мы купили большие дома, в которых почти не бывали и которые пока являлись собственностью банка. Мне надоело единообразие моей жизни, но теперь слишком многое стояло на кону. Единственный способ обеспечить мою семью, который я знал, не позволял мне проводить с ними время.
Я чувствовал возбуждение и нервозность Оуэна, когда он представлялся в раздевалке в Денвере. Он очень быстро прошел долгий путь от отработок сальто на ринге, который всегда стоял во дворе у Стю. На нем были бирюзовые штаны с серебристыми молниями на ногах. Он был мускулист и крепок, а длинные светлые волосы свисали по бокам его головы, пока он завязывал шнурки. Под именем Оуэн Джеймс он должен был работать с С.Д. Джонсом против меня и Джима.
Оуэн был хайфлаером, поэтому, чтобы он смог показать отличный матч, я должен был правильно принимать каждый его прием. Я никогда не видел, как он работает, но был намерен не подвести его. Он объяснил мне, как принимать его сложные и рискованные споты, я не увидел в этом никаких проблем, и вскоре мы были на ринге.
Зрители в McNichols Sports Arena стали громко кричать уже в самом начале матча, когда Оуэн продемонстрировал несколько отличных приемов. Когда мы схватились руками, он при моей поддержке взбежал по канатам, как по лестнице, остановившись на верхнем. Он подпрыгнул, приземлился задними поверхностями бедра на верхний канат и, оттолкнувшись от него, сделал сальто, уверенно встав на ноги. Он бросил меня через бедро, а вскоре зрители снова закричали, как сумасшедшие, когда я толкнул его в угол, а он, не напрягаясь, запрыгнул на стойку ринга и сделал оттуда бэкфлип. Я отлично поймал его и упал на спину, он чуть меня не удержал. Наконец Джим и я изолировали его в нашем углу и принялись избивать, как пара уличных грабителей, получая хорошую негативную реакцию, пока Оуэн не сбил нас парой дроп-киков. Когда Джим поднялся на ноги, Оуэн проскользнул между них и передал инициативу С.Д., который сделал камбэк в Нью-Йоркском стиле и вернул инициативу Оуэну.
Когда мы снова отрезали Оуэна от партнера, я услышал гул недовольства в толпе, зрители были полностью на его стороне и только гадали, что же это за златокудрый феномен. Джим поймал его в bear hug, а я сбил лариатом, раз… два… три.
«Спасибо, Брет», — прошептал Оуэн, когда я откатывался от него. Он улыбался. Это был наш с ним первый матч. Он был гораздо лучше многих главных фэйсов WWF. Я пообещал ему добиться для него пробного матча, который увидел бы Винс. Но Вождь отказался сильно продвигать Оуэна, хотя многие парни были от него в восторге.
Вождь пребывал в дурном настроении, с тех пор как не его, а Пэта Паттерсона выбрали на должность главного букера, освободившуюся после ухода Джорджа Скотта. Родди сказал, что я должен поговорить напрямую с Винсом. И я решился: на весах было наше с Оуэном будущее, а еще я слышал, что WWF снова собирается вернуться в Калгари.
На следующий день, во время ТВ-записей, я постучался в кабинет Винса, и он предложил мне войти. Я спросил, доволен ли он моей работой, он ответил утвердительно, я спросил, что мне нужно сделать, чтобы получить пуш. Он ответил, что уровень пушей определяет лично он и что мне надо поработать над моими интервью. Я попросил его дать нам с Джимом больше времени на микрофоне и эфир в SNME. Он обещал подумать над этим. Я поднял вопрос о возвращении WWF в Калгари, и Винс мгновенно заявил, что он не будет проводить шоу в Калгари или других городах Стю, не выплатив Стю обещанных процентов. Я спросил его, есть ли возможность перенести шоу WWF в Калгари на неделю вперед, поскольку на территории заканчивался долгий сюжет, и его кульминация как раз пришлась на одно время с визитом WWF. Он ответил, что не занимается планированием календаря, а арены бронируются за несколько месяцев. Шоу Винса добило бы дышащее на ладан шоу Стю, и мы оба это знали. После двухлетнего отсутствия WWF с Хоганом, Бульдогами и даже Основанием Хартов собрало бы аншлаг в Калгари в любой день недели.
Когда я уже встал, я намекнул Винсу об Оуэне, сказав, что парень очень хорош, даже лучше меня. Винс ответил, что Оуэн слишком мал и, соответственно, может быть только фэйсом, а у него было достаточно фэйсов. Я предложил, поскольку в бизнесе не было рестлеров в маске, сделать из Оуэна версию Маски Тигра в WWF, а Винс смог бы выручить неплохие средства на продаже сувенирной продукции героя в маске. Винсу понравилась эта идея, и он попросил привезти Оуэна на ТВ-записи в Рочестер. Уже выходя, я спросил, могу ли я периодически заходить к нему в кабинет, чтобы получить отзыв о своей работе и узнать, на что мне обратить внимание, чтобы дорасти до крупных матчей. Винс ответил, что он всегда свободен на ТВ-записях. Я был очень доволен собой, когда вышел за дверь и прошел мимо очереди рестлеров, желавших поговорить с боссом в надежде, что Винс бросит им косточку.
В тот вечер я позвонил Стю и передал слова Винса об их сделке, а также что договорился о пробном матче для Оуэна. Потеря Оуэна, наверняка, уничтожила бы бизнес Стю, поскольку Оуэн был главной его звездой. Но Стю понимал, что Оуэн заслуживает своего шанса не меньше других. Он также попросил меня рассказать Винсу о его недавнем приобретении, парне по имени Том МакГи, который был одним из самых сильных людей в мире. Это было в стиле моего отца – обеспечить МакГи хорошее будущее с Винсом, зная при этом, что он потеряет главную звезду своего бизнеса.
В качестве услуги Стю Дэйви и я снова выступили на шоу Stampede Wrestling 29 сентября. Я стоял в душевой Victoria Pavilion, размышляя о том, как сильно Оуэн похож на то, каким был я совсем недавно. Вскоре он войдет в мой мир, мир WWF, а я на одну ночь оказался в его мирке Stampede Wrestling и обнаружил, что Брюс поступает с Оуэном так же отвратительно, как он поступал со мной. В тот вечер Оуэн был вне себя, как в свое время бесился и я.
Когда Дэйви вернулся в раздевалку после интервью с Эдом Уэленом, Росс попросил меня сделать промо. ТВ-шоу WWF было очень популярно, поэтому Дэйви и меня считали большими звездами. Когда я вышел на ринг, мои старые поклонники из Калгари начали скандировать: «Брет! Брет! Брет!» — я же рассчитывал на другую реакцию, ведь я был хилом. Поэтому во время интервью с Эдом я отыгрывал роль заносчивого, надменного парня; в своих темных очках я говорил, что Основание Хартов, а не Бульдоги, является лучшей командой из Калгари, что командные пояса WWF должны по праву принадлежать нам и что мы вскоре это докажем. Я обругал изумленного Уэлена и моих поклонников за то, что они недостаточно в меня верили. Когда я уходил, фанаты уже освистывали меня. Это было странное чувство.
Покидая раздевалку в тот вечер, я сказал Оуэну: «Увидимся на следующей неделе в Рочестере». Я не мог не заметить красивого, мускулистого новичка, Тома МакГи. Правда, казалось, он не мог пройти по рингу, не споткнувшись.
Я пригласил Джули в Сакраменто на мой четырехдневный тур по Калифорнии. После двухчасовой поездки мы остановились в гостинице Amfac аэропорта Сан-Франциско уже после полуночи. Мы едва освоились в номере, как ко мне постучал Родди и пригласил посидеть за пивом, не зная, что со мной Джули. Я ужасно не хотел упускать возможность поговорить с Родди, потому что очень многому от него научился. Джули сильно устала и сказала, что не хочет мешать мне проводить время, поэтому я пообещал ей выпить кружечку и вернуться. Какая ошибка.
В 3 часа утра Родди и я забрались в лифт, направляясь в его номер. Бармен разрешил нам взять по бутылке пива с собой. Когда мы зашли в номер Родди, он повалил меня на пол, и мы ввязались в полноценную драку, раскидав по номеру все, что не было прибито к полу. Едва лишь мне показалось, что я поймал Родди в удержание, он ткнул пальцем в мой глаз и перехватил инициативу, врезав меня в стену. Мы уже боролись на коврике, когда заметили пару ботинок, а когда подняли глаза, то увидели худенького гостиничного охранника. Вежливый коротышка попросил нас успокоиться. Родди пообещал успокоиться, если парень принесет нам еще по пиву. Я еще подумал, что только этого нам не хватало. Охранник ушел за пивом, а когда вернулся, увидел, что мы продолжаем с новым азартом и уже перевернули кровать! Он умолял нас прекратить, потому что его могли бы уволить. Я поднялся, собираясь уходить, но Родди снова сбил меня с ног, на этот раз охранник тоже улетел в стену с нами! Когда появился еще один охранник, я умудрился сбежать и вернуться в свой номер. Джули так и не легла спать и ждала меня все это время. Ярость, с которой она встретила мое появление, была намного хуже того, что происходило в тот момент в номере Родди!
На следующее утро, в фойе, Родди извинился перед Джули, взяв всю вину на себя, как настоящий джентльмен. Я никогда больше не слышал от нее об этой истории.
Когда я распаковался в раздевалке в Рочестере, я решил посмотреть, как взволнованные Оуэн и Том МакГи переодеваются к матчу. Вождь подошел ко мне с угрюмым лицом:
— А, Стю, ты работаешь с МакГи сегодня, он должен победить.
— Что? – Недоуменно спросил я.
— Так хочет Винс, — пожал он плечами.
Я направился прямо в кабинет Винса, куда зашел без стука, и спросил у него, почему он хочет, чтобы я проиграл непроверенному парню в одном из моих городов, когда у Винса была целая раздевалка джобберов. Рестлер имел право выбирать, кому он проигрывает матчи. Если букеры почувствуют, что ему плевать, он может в итоге стать постоянным джоббером.
— Ты единственный парень, которому я доверяю и который может проиграть ему так, что я сразу пойму, может ли он приносить мне деньги, — ответил Винс.
Ну и что я должен был сказать на это? «Винс, если он действительно хорош, ты увидишь это своими глазами; если кто и может поднять его, так это я».
Он пообещал мне, что этот матч никогда не покажут в телеэфире.
Я нашел МакГи с Оуэном и сказал ему, что если он мне доверяет, я подниму его: «Какие твои три самых лучших приема? Если ты проведешь хороший матч, у Винса будут на тебя большие планы». Я придумал простой матч, вставив его приемы там, где нужно. Пока я обсуждал матч с МакГи, Оуэн делал все возможное, чтобы составить матч с унылым джоббером, которому, очевидно, не хватало навыков, чтобы выступать с Оуэном. Я понимал, что вышедшему из Stampede Wrestling Оуэну будет трудно придумать матч, где он уничтожит джоббера за четыре минуты.
Оуэн начал делать свой первый спот, где он взбегал по канатам, как по лестнице, но джоббер не удержал его, и Оуэн поскользнулся и упал на задницу. С того момента матч покатился по наклонной. В концовке Оуэн провел великолепный прыжок с угла ринга и удержал соперника. Когда он вернулся в раздевалку, я заметил разочарование в его глазах.
Несколько минут спустя я вышел на матч с Джимми Хартом под свист публики. Потом вышел МакГи, похожий на красивую, мускулистую статую с вьющимися светлыми локонами. Зрители закричали, когда он с пола запрыгнул сразу на апрон, а потом перемахнул через верхний канат. Когда прозвучал гонг, он стал выполнять все в точности, как я ему говорил. Как бы красиво он ни выглядел, он был ужасен, даже жалок в ринге. Я с огромным трудом делал так, чтобы он оказывался в нужном месте, а зрители этого даже не замечали, я сделал учебный пример для всякого, кто желал бы знать, как хорошо можно представить на ринге абсолютно зеленого новичка.
Когда мы вернулись за кулисы, Винс и Пэт сразу бросились к МакГи. Позже Том сообщил мне, что Винс чуть не описался, когда смотрел матч на мониторе, и даже заявил во всеуслышание: «Вот мой следующий чемпион!» Я очень расстроился, когда Оуэна просто проигнорировали, а МакГи не просто получил работу, но, казалось, совсем скоро станет суперзвездой! Более того, Винс, похоже, думал, что МакГи сделал всю работу в одиночку.
В гостинице Родди заявил мне, что я должен был подставить МакГи, но я просто не мог так поступить. А на следующее утро Оуэн отправился домой совершенно подавленным.
В конце октября, после тяжелого 16-дневного тура, я лежал на ковре перед камином, играя с Далласом его постоянно растущим набором фигурок рестлеров WWF, когда Том позвонил с какого-то шоу и сказал, что Джим и я получим командные пояса в январе: «Винс хотел, чтобы Дэйви и я проиграли пояса Шейху и Волкову, а я велел ему поиметь себя, мы проиграем пояса только самой трудолюбивой команде на территории, то есть вам, брат! Братья Пуши получат пояса!»
Я поблагодарил его. Я не сомневался, что Основание Хартов наконец получит серьезный пуш, только благодаря Тому.
Но мало, кто знал, а уж тем более, Джим, Том, Дэйви и я, что Основание Хартов и Британские Бульдоги проведут один из последних наших великих матчей 1 ноября 1986 года в старом Boston Garden.
Мы собрались вместе в пропахшей потом, мокрой раздевалке, обсуждая концовку, которую нам дал Пэт. Как обычно, Дэйви и Джим сидели с пустыми взглядами, а Том и я представляли ход матча и рассказывали им. Бульдоги, как обычно, должны были выиграть. Я придумал пару новых спотов, которые хотел опробовать, я рассказывал о них Дэйви, пока Том проглотил пару таблеток Перцосета, запив их глотком кофе. Пэт кивнул нам, и мы пошли к рингу в нашей новой черной одежде с розовыми полосами по бокам ног.
Бульдоги вышли к рингу с новым талисманом, настоящим бульдогом по имени Матильда, которая была не намного дешевле и которая причиняла не намного меньше проблем, чем их бывший менеджер, Лу Албано. Лу вечно напивался в раздевалке и по просьбе Тома посылал Винса, куда подальше. Как оказалось, он делал это слишком часто.
Когда мы были близки к концовке, Наковальня поднял Динамита и жестко бросил его на мат. Том скривился и простонал: «О, моя гребаная спина!»
Когда я в раздевалке спросил его о его состоянии, Динамит ответил, что это просто мышечный спазм. Но он очень сильно ошибался. В баре «Рамада» Том выглядел неплохо, когда разговаривал с парой постоянных поклонниц, Гризельдой и Слипперс. 10 таблеток Перцосета, принятых в тот вечер, отогнали острую боль, и он делал вид, что беспокоиться не о чем.
Швея Джуди, которая изготавливала для нас костюмы, сообщила мне, что она придумала новый цвет для Джима и меня: цвет неоновой розовой жвачки. Тщательно поразмыслив, мы решили, что розовый цвет быстро вызовет нужную реакцию и даст нам свежий вид для дебюта на SNME. Но все равно в раздевалке в Сан-Диего, где у нас был матч перед записью SNME, Джим и я чувствовали себя странно, надевая эти розовые костюмы.
Я был уже в костюме, когда забирал свой поднос в кафетерии, когда Винс, сидевший с руководителем спортивных программ канала NBC Диком Эберсолом, закричал мне: «Стой! Не двигайся!» Все головы устремились в нашу сторону. Вдруг повисла мертвая тишина. Я понял, что мы попали в неприятности, но не знал, почему. Винс встал из-за стола и принялся кружить вокруг Джима и меня, улыбаясь: «Никогда не меняйте этот цвет! Это ваш цвет! Вот чего вам все время не хватало, парни! Отныне вы будете носить только розовый цвет!»
На следующий вечер в Лос-Анджелесе Джим и я провели хороший матч с Пчелами, помогая Джиму Бранзеллу получить хорошую поддержку зрителей. В концовке боя Пчелы надели черно-желтые маски, и Бранзелл поменялся с Блэром, пока я отвлекал судью. Получив инициативу, я уверенно развел руки и поднял, как я считал, Бранзелла на ноги, готовясь провести бадислэм, но Блэр свернул меня в удержание, раз… два… три. L.A. Sports Arena взорвалась. По-моему, мы провели лучший матч шоу. Когда мы вернулись за кулисы, довольный Дик Эберсол подпрыгнул и дал нам пять.
Когда я позвонил домой в середине декабря, Джули рассказала мне, что Том серьезно повредил спину в матче в Гамильтоне, его увезли в больницу на скорой.
Как только я вернулся из тура, я навестил Тома в Больнице Святого Креста. Оказалось, у Тома треснули два диска в позвоночнике, ему необходима была операция. Он был зол, потому что Дэйви и Диана пришли к нему с фотографом из Калгари Сан, который хотел заснять его в больничной койке. Потом я сказал ему, что Винс попросил меня привезти ему командные пояса, когда я вернусь после перерыва. Том ясно дал мне понять, что этого не случиться, поэтому я оставил решение этого вопроса на совести их двоих. Я понимал, что пояс – это знак отличия: и Том не отдаст его, пока не проиграет в бою.
Мишель поразила меня, когда заявила, что не имела малейшего понятия о проблемах Тома со спиной. Она знала, что у него был целый склад Пласидила и Перцосета, а также поведала мне, что у Тома вошло в привычку выпивать по литру водки каждый вечер перед сном. Теперь, когда врачи настаивали на том, что его карьера окончена, Мишель не знала, засчет чего Том будет кормить семью. Я не знал, как травма Тома повлияет на мою карьеру и что произойдет теперь с поясами.
В канун Рождества, Мишель, ее брат Марк и Дюк Майерс забрали Тома из больницы. Они ехали со скоростью черепахи, потому что каждый поворот и каждая кочка причиняли ему острую боль.
Пока Тома везли домой, я мчался на такси в аэропорт, чтобы успеть отработать на Рождество в Вашингтоне и Ричмонде. Мы отпраздновали Рождество дома днем раньше. К счастью, Джейд и Даллас были еще слишком малы, чтобы понимать разницу в днях.
