Уже несколько недель Джимми и я пытались придумать мне прозвище. Однажды утром (27 апреля 1985 года, если быть точным), во время остановки в Филадельфии, я прочитал в газете, что Томас «Хитман» Хернс уходит из бокса после поражения нокаутом от Марвина Хаглера. Хитман Харт. Мне понравилось («Хитман» — Hitman — наемный убийца, — прим.ред.)
В тот вечер состоялся первый в истории матч между Основанием Хартов и Британскими Бульдогами, четырьмя братьями в городе братской любви. Нас переполняла гордость: пришло время показать Америке, на что способны ребята Стю! Джордж Скотт предпринял 2,5-часовую поездку из Гринвича, Коннектикут, чтобы просто посмотреть наш матч. Я заметил Тому, что, если мы хорошо себя покажем, Джордж может дать мне и Джиму пуш, Том тотчас начал называть нас братьями Пушами.
Бульдоги вышли на ринг под «Правь, Британия!» 15 минут спустя, когда матч едва миновал экватор, многие зрители уже стояли на ногах. Я выглядел, как талантливый рестлер, который попал под влияние своего быковатого зятя Наковальни и нечистого на руку менеджера. Я стал иногда проводить дроп-кики, просто чтобы впечатлить зрителей. Зрители были взбешены тем фактом, что бывший джоббер, оказывается, умеет прилично бороться. Я нарочно вызывал у них чувство вины; если бы они сразу полюбили меня, я бы не вел себя так.
Ах, как прекрасно быть хилом! Нейдхарт и я с легкостью получали негативную реакцию. Мы были злы, безжалостны и хитры.
«Заканчивай!» — крикнул я Джиму и Дэйви.
Я поднял Дэйви на ноги, и Джим схватил его сзади за руки. Я оттолкнулся от канатов, собираясь провести удар коленом в прыжке, но в последнюю секунду Дэйви освободился, и я столкнулся с Наковальней. Дэйви после драматической паузы передал инициативу. Я селлил удары Динамита, как мог. Я врезался в Джима. В стойку ринга. Несколько суплексов. Лариат, который чуть не снес мне голову. Дэйви держал Наковальню на плечах, а я неподвижно лежал на ринге. Помню, как подумал, что люблю эту часть работы хилом. Динамит прыгнул со стойку и столкнулся со мной головами. Когда Джимми Харт попытался вмешаться, Дэйви обрадовал и без того возбужденную толпу, бросив Наковальню через верхний канат на Джимми! Динамит схватил мою ногу, раз… два… три… «Спасибо, братишка, — сказал он».
Я путешествовал по США и Канаде, но больше всего времени я проводил в ресторане «HoJo’s» в Ньюарке. Все рестлеры, работавшие в близлежащих городах, в итоге оказывались за столиками в баре, где до 2 утра играла второсортная группа. Парни из второго и третьего эшелонов WWF рассуждали о том, как упала выручка после Wrestlemania, несмотря на запуск на NBC 12 мая 1985 года шоу Saturday Night’s Main Event, снискавшего большую популярность, это ознаменовало возвращение рестлинга в прайм-тайм американского телевидения после 30-летнего отсутствия. Большие чеки получали лишь парни, работавшие на тех шоу, где выступал Хоган. Халк был по-прежнему безумно популярен.
Том и Дэйви повезло, они сразу стали работать в крупных городах, где выступал Хоган, а Джим и я часто работали в более мелких городишках. Каждый получал свой процент выручки от посещаемости, Том и Дэйви получали от 5 до 10 тысяч долларов в неделю, Джим и я довольствовались гораздо меньшими суммами. Мы радовались за них без каких-либо задних мыслей; по крайней мере, эти деньги получали они, а не незнакомые нам парни. Мы вчетвером стали бандой и присматривали друг за другом, как друзья и братья.
Конечно, мы были небезупречны. Джим пристрастился к пиву и восстановительным препаратам. Он пил до самого утра. Том и Дэйви любили принять пива, болеутоляющих и стероидов, а также они любили проводить время в тренажерке. Для меня облегчением, амнезией или даже анестезией служили женщины. Секс казался мне самым меньшим из зол, лежавших на нашем пути.
Однажды вечером я отправился искать Джима в номер Адриана. Когда я постучал в дверь, спрашивая Джима, я услышал приглушенный голос Адриана: «Не открывайте!» Потом Джим сказал: «Это же Брет, ему можно». Послышался звук отодвигаемой цепочки. Что там было за сборище! Просто клуб для плохих парней: Джим, Адриан, Родди, Мурако, Железный Шейх, даже кривоногий Мистер Фуджи, пожилой японо-гавайский рестлер, похожий на Чарли Чана. Они наполнили ванну пивом и засыпали туда лед. На столе возвышалась горка кокаина. Наступил неловкий момент, ведь я был сыном промоутера. Родди протянул мне скрученную долларовую купюру. Я колебался, больше из-за того, во сколько мне это обойдется, чем из-за боязни последствий.
— Сколько с меня?
— За мой счет, — улыбнулся Мурако.
Я вдохнул две короткие дорожки.
По кругу пошел косяк. Вскоре мы уже обсуждали и смеялись надо всем: от нашего детства до территорий, на которых мы работали. Адриан любил рассказывать о других рестлерах и различных сюжетах. Сначала я, в основном, молчал, но потом раскрылся и рассказал о своей жизни, жизни сына Стю Харта. Они удивились, узнав о моем своеобразном подходе к бизнесу, концовкам матчей и об отношении к некоторым рестлерам. Пока мы разговаривали, Шейх смотрел на себя в зеркало, выполняя сотни приседаний. Потом он подкрутил свои знаменитые усы, и пот стекал по его лысой голове, огромной груди и мощному прессу.
В дверь стучали всю ночь, но Адриан был на страже. Не всякого пускали внутрь, более того, никого. Думаю, Родди стал понимать, что я не был плохим парнем, я был всего лишь молодым канадским рестлером, пытавшимся пробить себе дорогу в бизнесе, как сам Родди сделал совсем недавно. Родди заметил, что если Джим и я хотим получать деньги, надо убедить компанию, чтобы нам давали время для интервью. Он заставил меня пообещать отрабатывать промо перед зеркалом, в самолетах, в раздевалке, везде.
Солнце начало заглядывать в номер над закрытыми шторками. У нас закончилось пиво и кокаин, но истории у нас не закончились бы никогда. Забавно осознавать, что таким образом мы пытались убежать от проблем.
С тех пор одна и та же сцена повторялась каждые несколько дней: группа рестлеров коротала ночи, окруженная товарищами и фанатами. Поздние новостные эфиры были единственной ниточкой, связывающей меня с реальным миром. Помню, тогда были войны в Иране и Ираке, на Филиппинах и в Сальвадоре. В Южной Африке, где всесильная белая раса стала терять свою железную хватку, было введено чрезвычайное положение. Продолжались ставшие, казалось, бесконечными конфликты на Ближнем Востоке и в Северной Ирландии. В то же время, в мире рестлинга танки WWF продолжали сметать все на своем пути. Винс был похож на Наполеона, сломавшего и разбившего своих врагов.
Однажды утром в конце мая я оставил храпящего, словно медведь в спячке, Джима и отправился в ресторан «HoJo’s» в Ньюарке. К тому времени я попробовал все деликатесы из ужасного меню и решил, что в тюрьме, должно быть кормят лучше. Единственными ценителями местной еды были сновавшие повсюду тараканы.
Поглощая завтрак, я приметил новую официантку с прекрасным телом, бронзовой кожей, пухлыми красными губами, глазами, как у грациозной лани и темными волосами. Я был удивлен, услышав ее голос с джерсийским акцентом: «Вы Брет Хитман Харт». Я расстроился, узнав, что она увольняется из ресторана в конце того же дня. Розмари была 21-летней пуэрто-риканской красавицей.
Я объяснил ей, что мне надо отправиться на ТВ-шоу в Паукипси в тот день, но при определенном раскладе я смогу вернуться пораньше и подвезти ее домой. Она согласилась.
Основание Хартов отработало транслируемый матч, но мы с Джимом были расстроены, снова не получив времени для интервью. Зато Бульдоги прочитали свое промо, и они были ужасны на микрофоне. Когда Винс увидел, как Том и Дэйви запинаются и путают слова, он мгновенно добавил в их команду старину Лу Албано, болтливого и много пьющего менеджера. Капитан Лу был коротышкой с копной черных волос и седой бородой. Из его щеки торчала настоящая булавка. Без Капитана Лу Бульдоги бы никогда не добились популярности.
Когда мы вернулись в Ньюарк тем вечером, Джим отправился в бар, а я – на поиски Розмари. Мы сидели в моей машине возле гостиницы и разговаривали. Я привез ее домой уже около двух часов утра сквозь унылые районы, раскрашенные граффити. Однажды дорогу нам перебежала крыса размером со среднего кота.
Она жила над винной лавкой. Когда я припарковался, она потянулась ко мне, и мы поцеловались. Бабочки запорхали у меня в животе. Выходя из машины, она протянула мне свой номер телефона и улыбнулась: «Позвони мне, ладно?» В окне я увидел ее мать.
Вернувшись в гостиницу, я увидел Джима и Андре в баре. Я был бы не прочь выпить за компанию, но они уже собирались уходить. Я оставил Джима расплачиваться по счету, поднялся в наш номер и набросил футболку на глаза, чтобы Джим не разбудил меня, вернувшись в номер. Я довольно крепко спал, но все же мне послышался шум воды. Но, если подумать, это было больше похоже на то, как кто-то… писает на ковер! Я сбросил футболку с глаз. В комнате было темно, но я видел силуэт Джима, опершегося на полку для телевизора и качающегося туда-сюда, опустошение его мочевого пузыря заняло целую вечность. Я не был счастлив.
На следующее утро, когда мы собирались в аэропорт, Джим, казалось, понял, что я был чем-то обижен. Может быть, по тому, как я бросил свою сумку на кровать. С невинным видом он спросил: «Что-то не так?» Веселое выражение на его лице заставило меня заколебаться, но все же я не выдержал: «Дело в том, Джим, что утром я проснулся и увидел, как ты стоишь возле моей кровати и писаешь на коврик. Я прошел по комнате в носках и…»
Джим прервал меня: «О чем ты? Покажи!» Он сел на колени и принялся водить руками по коврику. «Тебе приснилось! – Засмеялся он. – По ходу, ты должен извиниться передо мной».
Я пригляделся, провел ногой по коврику. Будь я проклят, если он не был сухим. Может, мне и вправду приснилось: «Наверное, Джим я должен перед тобой извиниться».
«Извинение принято!» — заявил он, поднимая свой чемодан с пола, но из небольшой дырочки в углу чемодана на пол заструилась моча.
Я захохотал!
«Будь я проклят», — бормотал Джим всю дорогу в аэропорт, а я не мог перестать смеяться.
Я проспал всю дорогу до Канзас-Сити. Прошел слух, что Харли Рейс угрожал появиться на следующем шоу WWF с дробовиком, потому что территория Миссури принадлежала ему, и все, особенно Хоган, были озабочены этой угрозой. Харли запросто вошел в раздевалку и прижал палец к губам, приказывая всем молчать, а сам подкрался к Хогану и отвесил ему мощный удар по ребрам. Нахмурившись, Хоган обернулся, но, увидев Харли, стал белее призрака. Хоган, наверное, думал: «Боже мой, что же мне делать?» Но тут Харли улыбнулся и протянул ему руку, Хоган испытал заметное облегчение.
После того, как Джим обмочил свой чемодан, мы решили не селиться больше вместе. Но когда я старался заснуть, глядя в потолок, я понимал, что мне предстоит долгий путь. Мне было 27, и я бы не выжил, не найдя в этой дороге женскую компанию и человеческое общение. Иногда, звоня домой, я не получал нужной мне поддержки. В ту ночь в Канзас-Сити я сломался и позвонил Розмари. Я знал, что поступаю неправильно, но это был единственный выход, если не считать выходом бесконечные вечера, проведенные за выпивкой и наркотиками с другими рестлерами, и одинокие ночи в похожих на тюремные камеры номерах отелей.
Я припарковался у «HoJo’s» в Ньюарке в начале июня после 54 дней, проведенных в дороге. Я был рад тому, что отправлюсь домой на следующее утро. Розмари прижалась ко мне, помада размазалась по ее лицу, и в этот момент я решил рассказать ей правду: «Рози, я женат».
Она напряглась и отодвинулась от меня.
— У меня дочка и сын дома, им обоим нет и двух лет. Я понимаю, почему ты злишься, но мне очень одиноко в пути. Думаю, ты теперь не захочешь иметь со мной ничего общего, но если есть еще шанс, знай… ты мне очень нравишься.
— Отвези меня домой! – Попросила она с мокрыми и злыми глазами. Но когда она вышла из машины возле дома родителей и посмотрела на меня, мне показалось, что она остыла. Может быть, я был нужен ей не меньше, чем она мне. – Позвони мне, когда снова будешь здесь.
Я провел дома лишь три дня и снова отправился в путь, понятно, что Джули не об этом мечтала.
На шоу в Los Angeles Sports Arena Джимми Харт потащил куда-то меня и Джима: «Скорее! У нас будет интервью!»
И вот Основание Хартов стоит рядом с Джином Окерлундом, а мой застывший взгляд сфокусирован на камере. Джимми трещал без умолку все интервью. Наковальня рявкнул пару фраз, и наступил мой черед. Я сказал пару слов в микрофон и вернул его Наковальне. Оператор запустил промо на маленьком мониторе, чтобы убедиться, что все прошло гладко. Я видел, как мои глаза бегают по сторонам – очевидно, я был напуган! Если бы Винс это увидел, это было бы наше последнее интервью. Я рванул прочь по коридору в раздевалку и вернулся через несколько мгновений со своими очками.
Мы снова прошли по тексту. Неплохо. Но и не хорошо. Я поклялся стать лучше на микрофоне. С того самого дня я носил очки, чтобы скрыть волнение, таившееся в моих глазах.
В течение июня и в начале июля 1985 года мы работали, в основном, с Бульдогами, которые проводили лучший матч вечера на любом шоу. Основание Хартов также стало получать некоторое признание, в основном, от других рестлеров и некоторых агентов, но не от Джорджа или Винса.
После моего одиночного матча против Динамита в Денвере ко мне подошел улыбающийся Вождь: «У тебя начинает получаться, Стю!» Вождь стал называть меня Стю, в честь отца, что я воспринимал как комплимент. «Продолжай в том же духе, — сказал он, — и они обязательно что-нибудь для тебя придумают».
Вождь к тому времени обратил внимание на всех нас, особенно, на Тома и меня. Он искренне любил бизнес и знал, что лучше для бизнеса, больше, чем многие парни, работавшие день за днем. Кроме того, Вождь тайно разглядывал карикатуры в раздевалке, которые его очень забавили. К тому времени он, как и многие, уже знал, что я и есть таинственный художник. Как и политические карикатуристы, я рисовал противные картинки с участием одного из парней и кого-то, подсказанного мне моим воображением. Когда я рисовал парней одетыми, карикатуры получались не очень забавными, но оргии, особенно, с участием Принцессы Томы заставляли всех смеяться до слез. Некоторые падали на пол, а громче всех хохотал, конечно, Андре. Вождь смотрел на них, уперев руки в бока, и пытался сдержать смех. «Ох, уж этот Стю», — говорил он.
Все больше стало казаться, что парни из Stampede стали ускорять темп матчей в WWF. Я не спорю, что большие ребята, вроде Хогана и Андре были безумно популярны среди фанатов, потому что они были тем, кем были. Именно они собирали зрителей на аренах, но, по правде говоря, они никогда не проводили быстрых и техничных шедевров, которые делали мы.
После матча на арене Rosemont Horizon в Чикаго Терри Фанк отвел меня в сторонку, чтобы сказать: «Я смотрю за вами, парни, каждый вечер. Я назову любой матч вашей четверки лучшим командным матчем из всех, что я видел! Вы просто безупречны!» Но один комментарий, сделанный в то время, оставил неизгладимый след в моей памяти. Педро Моралес, бывший чемпион WWWF, был добрым, скромным пуэрто-риканским рестлером, который достиг славы и легендарности самого Бруно Саммартино, однажды он сказал мне: «Вот что я скажу тебе, Хитман. В этом бизнесе постоянно приходится слышать от разных парней, что им не дали шанса, что промоутер обманул их, что они были травмированы в нужный момент, много разных оправданий, дельных и надуманных. Но запомни, что я скажу тебе, и запомни, что это я сказал тебе: нельзя остановить талант! Несмотря ни на что, рано или поздно, талант проявит себя. А у тебя, друг мой, есть талант! Однажды ты станешь большой звездой в нашем бизнесе».
А еще был Джесси Вентура, бывший командный партнер Адриана. Джесси был бодибилдером, побывал на Вьетнамской войне и вернулся уже награжденным разными медалями «морским котиком», повидавшим на своем веку достаточно ужасов. Он прятался в вымышленном мире рестлинга, чтобы забыть об этих ужасах. Джесси был очень умным парнем, который в кулуарах говорил о том, что у рестлеров должен быть свой профсоюз. Он понимал, что это была бесполезная идея, пока Хоган и другие заметные рестлеры не поддержат ее, а они не поддерживали.
Когда тромбы в легких привели к завершению карьеры Джесси, он стал комментатором, любившим добавлять в комментарии аналитические детали, приправленные долей сарказма, что только придавало реализма матчам. Он с уважением отнесся к карьере Джима в толкании ядра и моим выступлениям в любительской борьбе. Он всегда становился на сторону хилов, находя всевозможные причины, чтобы оправдать наше недостойное поведение. Сидя рядом с беспристрастным Гориллой Монсуном или самим Винсом, Джесси надевал на себя цветастые боа, огромные солнечные очки и бандану, скрывавшую лысину в его светлых волосах.
Нельзя не отметить той пользы, которую Джесси Вентура принес Основанию Хартов в самом начале нашей карьеры. Он, возможно, был нашим первым поклонником, единственным, кто пел нам дифирамбы. Он превозносил Основание Хартов во время телеэфиров, называя нас его любимой командой и предрекая нам славу в будущем.
В июле рестлеры получили чеки за первую Wrestlemania. По слухам в раздевалке, Винс вложил деньги на 90 дней под большие проценты, чтобы получить навар перед выплатой зарплаты парням. Никто не жаловался, потому что участники шоу получили огромные деньги, что заставило остальных кусать локти от зависти.
Когда я позвонил домой в конце месяца, я был озабочен усталым голосом своей матери. Она услышала сплетни, что Брюс пытается всеми средствами убедить Стю снова открыть Stampede Wrestling. Прошел почти год с момента закрытия территории, и все это время Стю бесцельно слонялся по дому. Мама передала ему трубку, и я мгновенно услышал львиные нотки в его голосе. Стю сказал мне, что он не знает, как Винс отреагирует, если территория снова откроется, но, поскольку Винс не провел ни одного шоу в Калгари в течение 5 месяцев, а значит, не заплатил Стю ни цента, Стю хотел бы понять, какие у них с Винсом взаимоотношения.
8 сентября 1985 года. Я снова стоял в очереди к доктору Захориану. За неделю до этого Рикки Ромеро младший, выступавший в NWA под псевдонимом Джей Янгблад, умер во сне. Он был мой ровесник, 27 лет, и он принял слишком много депрессантов. За пять месяцев до смерти Рикки-младшего Майк Фон Эриr, четвертый из пяти сыновей Фрица Фон Эриrа из Далласа, совершил самоубийство, приняв летальную дозу Пласидила. Он оставил следующую записку: «Мама, папа, я сейчас в лучшем из миров. Я буду наблюдать за всеми».
Эти смерти не остановили никого, снова была огромная очередь за пилюлями.
В последний раз я видел Рикки-младшего, когда работал с ним в команде в Торонто, будучи Бадди «Сердцеедом» Хартом, тогда он уже стал большой звездой в Каролинах. Майк же потерял старшего брата, Дэвида Фон Эрика, из-за случайной передозировки в феврале 1984-го. Дэвид должен был стать следующим Мировым чемпионом NWA, но он умер в возрасте 26 лет.
Один за другим парни выходили из кабинета Захориана с сумками, полными таблеток, даже Винс. Часто рестлеры покупали столько таблеток, что не могли перевозить их в своих чемоданах, поэтому отправляли целые партии домой.
Никто не обращал внимания на предупреждающие знаки, но я все же старался быть умеренным. Жизнь в переездах оставляла два варианта: работать на износ, что было не так уж плохо, потому что ты всегда настолько устаешь, что можешь заснуть, где угодно, или подкачивать себя адреналином, но в этом случае ты не сможешь заснуть сам, как бы сильно ты не устал. Рестлеры использовали алкоголь, таблетки и наркотики, чтобы регулировать эти пики.
28 сентября Джим и я были приглашены на шоу Винса Tuesday Night Titans, низкопробный аналог The Tonight Show, в котором, по идее, фанаты могли бы увидеть рестлеров вне образов. До этого я лишь пару раз разговаривал с Винсом МакМэном, но когда он обернулся ко мне, я выдавил из себя строчку из фильма с Робертом Редфордом «Самородок»: «We’re the best there is, best there was, and the best there ever will be!» Тогда я и не догадывался, что это выражение скоро станет моей коронной фразой.
В октябре Элли и Джим переехали из Мемфиса в Калгари. Элли быстро выбрала дом на берегу реки Боу, который, как она считала, понравится Джиму, поскольку он называл себя заядлым рыболовом. Он мог вечно стоять с удочкой по колено в воде и ловить форель. Джим был рад, когда Стю согласился внести свою долю в оплату ипотеки. Доброта Стю была обусловлена тем, что он хотел, чтобы Элли и три его внучки жили поблизости, но также Стю любил подталкивать Джима в нужном направлении в жизни. Он уже давно стал миротворцем в их брачном союзе.
Винс поддержал желание Стю снова проводить шоу, потому что он не собирался больше проводить шоу WWF в Западной Канаде. Иными словами, Винс расторг свою сделку со Стю, но пообещал, что если WWF когда-либо вернется на территорию, Стю будет получать свои проценты, правда уже не 10, а 5. Винс решил не платить больше Стю, и тот ничего не мог поделать, разве что подать на Винса в суд, что стоило бы мне, Дэйви, Джиму и даже Тому нашей работы. Но огонь в глазах Стю снова загорелся. Однажды я позвонил домой, и он достаточно убедительно объяснил мне, что если грамотно вести бизнес, можно оставаться в небольшой прибыли. И Брюс больше не будет главным, теперь правой рукой Стю будет Кубинец, и это окончательное решение. Но после разрывов с Расмуссеном и Винсом Брюс продал дом и оказался на грани банкротства. Несомненно, возможность предоставить рабочие места Брюсу и другим детям была решающим фактором в решении Стю вернуться в бизнес.
Стю договорился о телеэфире прямо перед шоу WWF и попросил Джима и меня поработать у него в пятницу, 1 ноября. И вот мы с Джимом снова оказались в старом, добром павильоне, отработав матч, завершившийся двойной дисквалификацией, против Рона Старра и подражателя Элвиса из Теннесси, известного под именем Хонки Тонк Мэн. Павильон не заполнился и наполовину, и я почувствовал жалость к своей маме.
На следующий день, когда я зашел в раздевалку в Омахе, ко мне подошел серьезный и напряженный Пэт Паттерсон: «Джим опоздал на самолет. Его не будет сегодня на шоу. Ты слышал о Рике МакГроу? Он умер вчера во сне от передозировки».
В раздевалке повисло молчание. Рику не было и 30, у него остались жена и маленькая дочь. Официальной причиной его смерти назвали сердечный приступ, но все мы понимали, что его сердце просто не выдержало смертельную дозу лекарств. В ту ночь все ребята пили за упокой своего друга. Помню еще, как в баре «Fat Jack’s» в Каунсил-Блафс, Огайо, вместе с младшим братом Ковбоя Боба, Барри О, подпевал «Born to Be Wild» в исполнении Steppenwolf.
Осенью 1985 года Джим и я часто путешествовали в компании Криса Паллиса, также известного под именем Кинг Конг Банди, лысого, 190-сантиметрового, 200-килограммового монстра, фигурой похожего на яйцо, с двумя мощными ногами. Джули и я даже прозвали Далласа Малышом Банди, потому что он был очень крепким малышом без единого волоска на голове. Но Банди не был простым толстяком. И у него не трясся жир, когда он ходил. У него был острый ум, и он не лез за словом в карман, часто заставляя меня смеяться, когда в шутку высмеивал… да кого угодно.
Каждые несколько недель я уговаривал Банди и Большого Джима провести матч по сумо в раздевалке. Однажды вечером в Финиксе Джим совершил ошибку, приняв вызов Банди, только выйдя из душа, он был босым, мокрым и без одежды. Бадди только что отработал матч, поэтому он легко сбил Джима и мощно ударил его спиной о стену! Джим был ошарашен, а Банди подшучивал над ним весь вечер… всю неделю… весь год… Воспоминание о голом Джиме, пытавшимся подняться на ноги, до сих пор стоит перед моими глазами. Я постоянно просил их провести реванш, но Банди не реагировал на мои просьбы. Как гордый слон, который, однажды победив носорога, больше не хочет связываться с этим жалким животным, Банди смеялся и говорил: «Знаешь что, малыш, у этого глупого Нейдхарта просто нет шансов против меня!» Меня бесило, что он постоянно называл меня и Джима малышами.
26 ноября я ехал на машине с Банди в Джексонвилле, Флорида, и он притормозил на обочине, потому что в тот момент должен был стартовать космический шаттл. Мы вышли на улицу и облокотились на крышу арендованной машины. Яркий, мерцающий свет озарил небеса, и мы наблюдали за ним, пока он не исчез. Многие рестлеры забывали о реальном мире вокруг, и Банди нашел классный способ напомнить мне о нем. Когда я позвонил домой, чтобы рассказать Джули об этой истории, она ответила, что кто-то купил наш поганый домишко в Рэмсее, что было не менее удивительно, чем взлетающий шаттл.
В канун Рождества почти все члены семьи оказались в доме Хартов; у моей мамы был вид, словно она чудом выжила в крушении «Титаника», только чтобы отправиться в трагический рейс на «Лузитании». Брюс уже своими кознями сместил Кубинца с поста букера, постоянно идя через его голову напрямую к Стю, от чего в итоге Кубинец сдался и оставил букинг на Брюса. Воздух в доме был пропитан завистью, потому что Тому, Дэйви, Джиму и мне удалось избежать плачевной участи остальных: мы работали в WWF, а остальные – нет.
Я поговорил с Оуэном, которому уже стукнуло 20, он против своей воли оказался замешан в мир любительской борьбы в Университете Калгари и собирался стать учителем физкультуры. Я предложил ему попробовать себя в про-рестлинге, пока бизнес был популярен. Он смог бы попасть в бизнес, заработать денег и вернуться на учебу. Будучи подростком, Оуэн, как и я, не хотел иметь ничего общего с рестлингом; он работал иногда на маленьких шоу, чтобы заработать денег, но всегда выступал в маске, чтобы сохранить свой любительский статус. Чем больше я рассказывал о различных городах, которые успел посетить, и о своей зарплате, тем ярче горел огонек в его глазах, но когда он повернулся к Марте, та высмеяла эту идею. Очевидно, в их паре именно Марта носила штаны. Она почти не скрывала ненависти к нашему семейному бизнесу, хотя я бы мог напомнить ей, как когда-то еще ребенком она увлеченно стучала кулачком по мату после моих матчей в павильоне.
Мишель, Андреа и Диана были восхитительны, между ними проходил негласный конкурс красоты. Диана усадила пятимесячного Гарри на колени и болтала с Элисон, которая укачивала восьмимесячную Линдсей. По понятным только им причинам Смит и Мария назвали свою дочь Сатаник Экстази. Моя мама называла ее Таня, несмотря на протесты Смита и Марии. Смит кружил надо мной, как огромная муха, пытаясь заинтересовать меня разными, по большому счету, нелегальными схемами, как быстро стать богатым.
Вскоре я натолкнулся на Джима, который уже дал понять, что ненавидит дом на реке, который им подобрала Элли. Он без остановки рассуждал о громких, протяжных свистках проходящих рядом поездов, ужасной зимней погоде, холодной реке и отсыревшем, затхлом доме. Я сразу понял причину его недовольства: Стю становился регулярным судьей их ссор. Джим хотел уехать из их нового дома, чтобы быть как можно дальше от Стю и Калгари.
Желание Джима исполнилось: он, Том, Дэйви и я должны были вылететь на работу следующим же утром.
Я ненавидел себя всей душой за свои измены. Было так странно: я был счастлив, но чувствовал себя ужасно. Я написал письмо самому себе со словами: «Боже, я не знаю, что сказать, и что сделать. Помоги мне».
5 января 1986 года я был в номере гостиницы «Five Seasons Hotel» в Амарилло, когда Джули позвонила и заявила, что все знает о моих похождениях, и что она бросает меня. Когда я ехал на шоу в тот вечер, в моей голове эхом разносились короткие гудки – Джули выключила телефон, чтобы я ей не звонил. Мое сердце заполнил страх.
Джули посмотрела чеки из моих предыдущих отелей и заметила, что я постоянно звонил по коду 201. Я вспомнил первое правило рестлеров на случай таких проблем: отрицай все, пока не умрешь. Джули позвонила Розмари, которая ни в чем не призналась, несмотря на настойчивость Джули. Те крупицы информации, которая добыла Джули, сложились у нее в голове в дикую картину, которая, впрочем, была недалека от истины. Я утверждал, что мы с Розмари просто друзья, но кого я обманывал? Теперь мне нечем было оправдывать свои действия.
Мы проводили несколько часов на телефоне, находя в итоге какую-то основу для примирения, но на следующее утро все начиналось сначала. Каждый раз, попрощавшись с Джули, я звонил Розмари, которая чувствовала себя ужасно. Но все это целиком было моей виной. Я собрался с силами и позвонил родителям, которые отнеслись ко мне с пониманием. Мама даже сказала, что это неизбежно и пошутила, что Стю был бы счастливее, если бы в свое время сделал то же самое. Стю поехал к нам домой и провел с Джули несколько часов. Мы втроем умоляли Джули три дня, пока она, наконец, не согласилась увидеться со мной. Розмари легко могла бы воспользоваться ситуацией и пробить себе дорогу. Вместо этого, она помогала мне бороться за свой брак.
Джули проехала со мной через Милуоки, Питтсбург, Филли прямо в эпицентр тайфуна, в Ньюарк. Она была как разъяренная львица, и каждый день на моем носу появлялась новая царапина. Я уже так часто слышал от нее, что она уходит, что давно перестал обращать внимание на эти слова. Когда Джули вернулась домой, наш брак снова висел на волоске.
Тот тур для меня закончился 21 января в Биллингсе, Монтана. Мишель приехала из Калгари, чтобы подобрать Тома. Я попросил подвезти и меня. На протяжении всех восьми часов по заснеженной дороге Мишель с удовольствием выговаривала мне, как я упустил свой шанс с Джули. Я провел всю дорогу молча, опасаясь, что я действительно упустил свой шанс.
Когда меня высадили, я зашел в дом и увидел Джули, спящую с детьми. Я прилег рядом и обнял ее. Она вздохнула, но сдержалась.
Пару дней спустя я отправился посмотреть шикарный дом с видом на горы и на город, с 23 комнатами и 15-метровым бассейном. Экономика в нашем крае была в ужасном состоянии, и хозяин был готов продать дом по дешевке. «О, Брет», — вздохнула Джули при виде огромной кухни. В глубине души я очень хотел купить этот дом, но я старался думать головой. Мы вернулись домой, в скромную квартирку, которую мы временно снимали.
На следующее утро я позвонил хозяину. Мы должны были въехать на День Дурака, 1 апреля.
Но через несколько дней Джули снова развернула против меня войну, и я надеялся, что Розмари меня поддержит. Но это было нечестно. Прямо посреди тяжелого телефонного разговора мы с Розмари решили положить этому конец. У нас обоих были включены телевизоры, и как только мы приняли это решение, шаттл Челленджер взлетел со стартовой площадки. Мы молча сидели на разных концах страны, не вешая трубку. Нашим отношениям пришел конец.
В течение следующих нескольких недель мне было сложно отвлечься от мыслей о своей ничтожности. Каждый раз, когда Джули выдвигала ультиматум, грозясь уйти от меня, я представлял, как мои дети растут с ней в Реджайне: смогу ли я снова их увидеть?
Атмосфера в раздевалке стала накаляться по мере приближения специального шоу Saturday Night’s Main Event на NBC, где будет положено начало всем сюжетам для Wrestlemania II и где, соответственно, определятся участники этого шоу. Снова было похоже, словно Винс и Джордж шли с горой котлет на подносе, а стая собак подпрыгивала возле них, пытаясь оторвать кусок посочнее.
12 февраля в гостинице «Holiday Inn» в Фресно, Калифорния, Боб Ортон снова зашел слишком далеко в своих проделках, но на этот раз он беспрепятственно добрался до своего номера. Потом он допустил ошибку, когда, встав облегчиться, решил выглянуть за дверь в фойе. Он услышал волнение шестью этажами ниже, и голышом наклонился над перилами, держа дверь одной ногой. Но он поскользнулся, и дверь захлопнулась за его спиной.
В фойе толпа разгневанных полицейских арестовывала Пайпера и Мурако за превышение скорости и попытку скрыться от полиции, которая закончилась в перевернутой машине, взятой ими в аренду! Именно тогда Ковбой Боб решил спуститься на лифте в фойе, выкрикивая различные нецензурные выражения своим гнусавым голосом.
Копы не могли поверить своим глазам.
Дон и Родди стояли в оцепенении.
Вскоре Боб уже разбрасывал удары направо и налево. Копы выстрелили в него дротиками с транквилизатором, а он лишь посмотрел на них, достал дротики и сказал: «И это все, что у вас есть?» Эта сцена даже попала в газеты.
Двумя днями позже в Финиксе, где проходили записи SNME, Родди сорвался на Джорджа Скотта в фойе гостиницы. Джордж допустил ошибку, когда стал размахивать пальцем перед носом Родди, и Пайпер чуть не откусил его.
На записях сформировались два основных сюжета, когда Банди напал на Хогана и, по сюжету, сломал ему ребра, а Пайпер избил Мистера Ти ремнем. Остальные с нетерпением ожидали, какие кусочки мяса бросят нам наши хозяева.
