Я почти каждый вечер выступал прямо перед мэйн-ивентом, поэтому передо мной всегда возникала проблема найти достойный ужин. Если мне везло, я успевал к Денни. После еды (и, как правило, выпивки) рестлеры возвращались в свои номера, все еще находясь под воздействием адреналина, почти в эйфории. Было невозможно заснуть рано, чтобы проснуться к утреннему рейсу, если только не принимать что-то еще. Утром, чтобы проснуться, большинство рестлеров принимали нечто, вроде эфедрина, известного также, как таблетки дальнобойщиков; после пары таких таблеток рестлеры с легкостью мчались в тренажерный зал после приземления в следующем городе. Дни, когда рестлеры вдыхали кокаиновые дорожки, почти миновали, теперь кокаин заменяли аминокислоты и протеиновые коктейли, хотя попадались и шприцы со стероидами, ведь WWF по-прежнему была заводом по производству накачанных монстров. Болеутоляющие поглощались, словно конфеты. Я помню, как часто мешал их с кофе. Посмотрев на Динамита во время той встречи в машине, я понял, что когда мой организм начнет разваливаться, я хочу узнать об этом первым. Поэтому я перестал употреблять болеутоляющие.
9 октября на ТВ-записях в Спрингфилде, Иллинойс, Джим и я заканчивали фотосессию, когда нам сообщили, что нас хочет видеть Винс. Мы направились к его офису, где с самого утра сновали бесчисленные толпы рестлеров. Винс открыл нам дверь и сказал: «Мне нужно поговорить с вами обоими. Брет, ты первый. Джим, подожди снаружи».
И первое, что он сказал мне, было: «Брет, ты теперь будешь выступать один». Выиграв командные пояса, я начал думать, что мне не о чем беспокоиться, но теперь будущее снова оказалось в тумане.
«Это будет большой пуш, — сказал он. – Настоящий пуш, который я тебе всегда обещал. Который ты так долго ждал. Ты будешь участвовать в больших сегментах с главными звездами, и не так, как получалось раньше, когда мы не держали свое слово. Мои планы на тебе больше, чем даже ты можешь себе представить».
Мы посмотрели друг на друга. Я спросил: «А как же Джим?»
Винс посерьезнел: «Я собираюсь уволить сегодня 17 парней, но Джим не в их числе. Я думаю попробовать его за столом комментаторов, положу ему зарплату, и пенсию, и социальный пакет от компании. Я не могу отпустить его – он слишком много должен мне после всех этих судебных тяжб».
По плану Винса Основание Хартов должно было проиграть пояса Рокерам на следующих ТВ-записях, где также снимали и SNME.
Когда я вышел из кабинета, Джим сидел с лицом заключенного, которого ждет встреча с надзирателем. После встречи с Винсом он изо всех сил делал радостное лицо, но было видно, что он подавлен. По крайней мере, его встречный иск к US Airways еще разбирался в суде, и у него были неплохие шансы выиграть процесс.
Уволили One Man Gang, Хаку, Хонки-Тонка, Тито Сантану, Грега Валентайна и Билла Иди. А еще Бэд Ньюса, который, получив уведомление об увольнении, что неудивительно, схватил Винса за шкирку и заявил, что тому еще повезло, что Ньюс не убил его за всю его ложь. Потом ушел Рик Руд, узнавший, сколько получил Воин за их бой на SummerSlam, в котором всю работу сделал Рик, заработавший в итоге сущие гроши.
Видимо, скоро в компании будет работать совсем другая команда, но у меня было неплохое положение.
29 октября я ехал в Форт-Уэйн, Индиана, с Керри Фон Эриком, еще одним сыном Фрица Фон Эрика. Керри был большим, красивым, стройным и дружелюбным парнем, который, не задумываясь, отдал бы вам последнюю рубашку. Мне нравилось, каким он был искренним и внимательным, особенно, при общении с фанатами. Главным достижением в его карьере на тот момент была победа над Риком Флэром в мае 1984 года на глазах у 40000 техасцев, принесшая ему пояс чемпиона мира в тяжелом весе NWA, на шоу, посвященном его старшему брату Дэвиду. К несчастью, у Керри, как и его братьев, были проблемы с наркотиками, а рестлеры, которые не знали его близко, зачастую принимали его за недоумка.
В тот вечер я обмолвился Керри, что решил пригласить Брюса на Survivor Series. Я начал чувствовать симпатию к Брюсу за его стремление обеспечивать свою семью и отчаянное желание продолжать работать в бизнесе. Поскольку Винс так лестно отзывался о письме Брюса, я решил сделать первый шаг, надеясь, что Винс встретиться с Брюсом на шоу и предложит ему работу. В каком-то смысле, у Брюса было семь пядей во лбу, ему просто надо было сдерживать себя и не делать глупых вещей. Керри и я разговаривали о наших братьях и хороших историях, происходивших с нами в этом странном бизнесе.
Когда мы подъезжали к Форт-Уэйну, Керри признался мне, то собирается присоединиться к своим братьям на небесах. Он просто ждал, когда Бог даст ему знак. Я сказал: «Керри, ты нужен своим детям гораздо больше, чем братьям. Подумай о своих детях». Он сделал вид, что подумает над моими словами, но, по-моему, он просто не хотел со мной спорить.
На наш матч на Wrestling Challenge на следующий день Основание Хартов вышло в черно-розовых куртках в стиле времен Гражданской войны, чтобы проиграть пояса Рокерам. Джим и я были удручены, понимая, что это может быть наш последний командный матч. Пэт хотел, чтобы матч проходил по правилам «2 из 3», поэтому мы вчетвером провели день, создавая матч, состоящий из смеси классных приемов и отработанных спотов. Мы много думали, чтобы этот матч превзошел наше предыдущее противостояние на SNME, которое многие называли лучшим командным матчем в истории.
То, что началось, как превосходный матч, постепенно скатилось в огромную кучу дерьма, после того как Джим нечаянно порвал верхний канат. Матч записывался для последующего эфира, и его легко можно было отредактировать потом, но рефери Фредди Спарта не знал, что нужно было сделать, чтобы временно остановить бой и починить канат, хотя я ему это объяснил. Обеим командам нужен был верхний канат для наших лучших приемов, а без него матч превратился в комедию ошибок, пока, наконец, Рокеры не победили нас. Я был зол на Фредди. Я надеялся, поскольку матч должен был пойти в эфир через пару недель, мы сможем записать его снова. Я хотел, чтобы матч помог обоим Рокерам, особенно Шону, которого я уважал и который сам признался мне, что был фанатом Хитмана.
Пять дней спустя в Милуоки Джим сбросил свои сумки в раздевалке с широченной улыбкой на лице. Он говорил с Винсом по телефону и был потрясен, узнав, что Винс передумал. Он не будет пускать в эфир победный для Рокеров бой, а командные пояса пока останутся у Основания Хартов. Казнь Джима перенесли, но мое сердце кольнуло. Что же будет с моим пушем, настоящим пушем, который обещал мне Винс? Я никогда не думал, что настанет день, когда я буду разочарован, узнав, что не проиграю пояс чемпиона. Мне не стоило радоваться, пока моя мечта не сбылась.
В том году зима пришла в Калгари рано. Но по белому одеялу из снега шла тьма, поднявшаяся по заснеженным ступенькам в дом Хартов.
Моя мама заворожено смотрела телевизор на кухне, озабоченная напряженной обстановкой в Персидском заливе. Прожив в Канаде 4 десятилетия, она не забыла свой американский патриотизм и нью-йоркский акцент. Пока Америка готовилась вытрясти душу из этой цитадели зла, 4-летняя дочь Элисон, Брук, вбежала в кухню и резко остановилась перед моей мамой: «Баба! Дин умер!»
«Это не смешно, Брук!»
Но наверху, в ванной мальчиков, Стю, Смит и Джорджия склонились над голым телом Дина. Смит плакал, перебирая пальцами волосы Дина, целуя его в лоб и умоляя: «Нет, братик, не умирай!»
Один взгляд Стю сказал моей маме все. Дин игнорировал предписания врачей слишком часто. Предыдущим вечером снова звонили из больницы, и Стю сказал Дину, что сам отвезет его на процедуры следующим утром. Стю разбудил его утром, но когда Дин пошел умыться, он неожиданно упал.
Дин Гарри Харт умер в 34 года.
В тот момент я, Брюс и Джим были в Провиденсе, Род-Айленд; это было за день до Survivor Series, и я договорился о встрече между Брюсом и Винсом. Нас всех позвали в небольшой кабинет в Civic Center, где Вождь передал мне трубку телефона: «Твой отец».
Я услышал голос Стю: «Я не хочу сообщать тебе печальные новости, но нашего Дина Гарри больше нет. Он скончался сегодня утром».
Какой-то старый придурок кричал мне, чтобы я убирался из его кабинета и положил трубку его телефона. Я прикрыл телефон и сказал ему, что у меня семейная трагедия, что мой брат умер, но он не слушал. Тогда я повысил голос и снова объяснил ему ситуацию, добавив, что, если он не заткнется, я выброшу его из кабинета своими руками.
После шоу в Провиденсе Брюс, Джим и я поехали в Хартфорд, Коннектикут. Будучи промоутером старой закалки, Стю сказал мне продолжить мои выступления, потому что я уже ничем не мог помочь Дину. У меня все равно впереди был перерыв в выступлениях, а по глазам Брюса я понял, что он еще не готов, поэтому я продолжил выступать, пытаясь справиться со скорбью.
На следующий день был американский День Благодарения, и рестлеры в Hartford Civic Center вкушали замечательный ужин из индейки. Survivor Series закончилось лишь несколько часов назад. Брюс и я почти не общались с остальными, в основном, вспоминая истории, связанные с Дином. Новость о смерти нашего брата прошла по раздевалке, и десятки рестлеров выразили нам свои соболезнования.
По пути в столовую Брюсом и я встретили Винса и Пэта, выходивших из лифта. Они были в приподнятом настроении, и Пэт хлопнул меня по спине: «Взбодрись, Боже, ты выглядишь, словно кто-то умер». Я с трудом сохранил спокойствие: «Да, Пэт, наш брат Дин умер». Похоже, ни он, ни Винс не восприняли новость серьезно: они пошли дальше, веселясь, а я еще долго слышал эхо от хихиканья Винса.
Брюс ожидал, что Винс примет его с распростертыми объятиями. Теперь к печали на его лице прибавилось сомнение и нерешительность. «Не волнуйся, Брюс, — я попытался подбодрить его. – Они просто заняты и, наверное, не слышали про Дина».
Но мы с Дином никогда не забудем доброту Керри Фон Эрика, который улыбнулся нам и сказал: «Не переживайте, он теперь наверху с тремя моими братьями. Они присмотрят за ним».
Я даже не был уверен, что смогу работать, но воспоминания о том, как Дин любил смотреть мои бои и как мы вместе взрослели, воодушевили меня. Я хотел посвятить свой матч его памяти.
По странному стечению обстоятельств против нашей команды выступал новый гиммик Винса: высокий, рыжеволосый парень из Хьюстона по имени Марк Калловэй, похожий внешне на Гека Финна, был загримирован, чтобы походить на ходячий труп. Теперь он был Гробовщиком, одевавшим только черную одежду и широкополую шляпу. Пэт объяснил нам, что Винс хочет поднять его очень сильно, парня даже нельзя было сбивать с ног.
Как странно, какая ирония судьбы, что именно в тот день я должен был бороться с самой смертью.
Когда Гробовщик был удален из традиционного боя на выбывание из-за дисквалификации, я остался один на один с Человеком на миллион долларов.
Как оказалось, я стал первым рестлером в WWF, который коснулся Гробовщика в ринге. Тогда я не мог и предполагать, что много лет спустя он окажется последним рестлером, с которым я боролся в WWF.
Когда Тэйкера выгнали с ринга, настало наше с Тедом ДиБиасе время. Поражение может быть красивым, если проигрывать правильно. Персонаж Хитмана обычно рассматривался как рестлер, который, как бы ни старался, не мог победить. Это делало его более человечным, чем, например, Воин или Хоган. Его постоянная борьба за место под солнцем воодушевляла фанатов, потому что именно это они делали каждый день в реальной жизни.
Работая комментатором на шоу, Родди рассказал всему миру, что я посвящаю свой матч моему брату Дину, который умер в предыдущий день, понимая, что все фанаты станут еще больше сочувствовать мне. Об этом не знали только зрители в здании.
У нас был прекрасный матч, наполненный драмой. Я подкатился под Теда сзади и свернул его в удержание, зрители считали вместе с рефери, раз… два… но Тед, опытный профессионал, снова вырвался. Я ощущал присутствие улыбающегося Дина рядом со мной. Я оттолкнул Теда и направился в угол ринга, запрыгнув ногами на второй канат. Неожиданно я словно оказался там один. Ни Теда, ни зрителей. Я снова ребенок, стоявший на поляне за павильоном над Дином. Он поймал в полный нельсон Керли Кларка, большого, веснушчатого парня, продававшего программки шоу. Они вспотели и задыхаются, но Керли в итоге сдается, и Дин, самый маленький из детей Хартов, подскакивает на ноги с сияющими глазами и очаровательной улыбкой. Мой герой!
Потом я вернулся в переполненный зрителями Hartford Civic Center и, собираясь прыгнуть со стойки, подумал: «Это для тебя, Дин. Это не много, но больше мне нечего предложить». Настало время мне в очередной раз поскользнуться на банановой кожуре и разбить сердца фанатов, которые очень хотели, чтобы я выиграл ради своего брата. Я прыгнул на Теда, но, когда мы упали на мат, он перекатился через меня и крепко схватил. Я не мог спастись. Я вырвался из удержания, но опоздал на доли секунды. Мои глаза были холодными, мокрыми и больными. Я надеялся, что Дину понравилось. Для меня эмоции, особенно, разочарование, всегда были реальны. Камера показала мое разочарование, и, думаю, смотревшие шоу дома Харты поняли мои намерения.
Когда я вернулся в раздевалку, Тед обнял меня, и я не мог отличить пот от слез.
Как и ожидалось, остаток ППВ был посвящен Воину и Хогану. Я крутился в раздевалке, ощущая их безмолвное соперничество за скользкий титул главного рестлера компании, но поклонники рестлинга уже начали понимать, кто они такие – два перекачанных стероидами гиганта, которые совсем не умели бороться. Если вы видели хотя бы один их матч, вы уже видели все, что они умеют.
Я надеялся, что Винс найдет время для Брюса, но чем дольше мы сидели в раздевалке, тем больше я переживал, что ни Винс, ни Пэт даже не выразили нам соболезнований. После шоу Брюс, Джим и я просто ушли в гостиницу.
27 ноября 1990 года. Жалкий, холодный день в Калгари.
Харты собрались за столом в гостиной. Мы рассказывали разные истории о Дине и людях, которых он очаровал и обманул, и вскоре мы все уже улыбались. Тамми храбрилась, держа на руках их с Дином дочь и надеясь, что с поддержкой Стю и Хэлен она переживет эту трагедию. Наконец весь клан Хартов, за исключением младшего поколения, вышел на 20-градусный мороз и расселся по машинам, чтобы подъехать к небольшому участку земли Стю в двух минутах езды вниз по холму. Под жесточайшим ветром и снегопадом мы, дрожа, сказали наши последние слова Дину и погребли его тело. Слезы замерзли на наших щеках.
Вернувшись в дом Хартов, мы прослушали кассету, присланную Оуэном из Германии, где он эмоционально говорил о Дине и о том, как он хотел быть в тот момент с нами.
Некоторые члены семьи считали, что родители должны были устроить более пышные похороны для Дина. Мне же понравились откровенность и простота похорон, думаю, Дину бы тоже понравилось все именно так, как и произошло.
16 января 1991 года началась война в Персидском заливе. Тремя днями спустя, на Royal Rumble, Слотер отобрал пояс чемпиона WWF у Воина. Этот сюжет создавал ощущение дискомфорта у многих парней в раздевалке. Некоторые из нас даже утверждали, что рестлинг был слишком ненастоящим, чтобы обыгрывать такие серьезные вещи, как война, особенно, война, где США по расчетам должны были потерять немало солдат. Однако многие рестлеры верили в Винса, потому что он всегда чувствовал, чего хочет публика, а его ставки почти всегда срабатывали. В этот раз Винс считал, что 100000 зрителей придут на WrestleMania VII в Los Angeles Memorial Coliseum, чтобы увидеть, как настоящий герой Америки Халк Хоган уничтожит этого предателя Слотера. WWF даже попросили Слотера сжечь американский флаг, но он наотрез отказался — его и так уже ненавидели все. Он получал угрозы убийства, а в здания, где он работал, поступали звонки о заложенных бомбах.
Royal Rumble не принесло ничего ни мне, ни Джиму, ни Дэйви Бою, который ожидал своего предполагаемого большого пуша. Теперь он называл себя Британским Бульдогом и выглядел больше и сильнее, чем когда-либо. Он носил длинные, заплетенные волосы под цвет британского флага, а также украшенный блестками плащ.
28 января на ТВ-записях в Мейконе, Джорджия, Джима и меня снова пригласили в офис Винса. Он сказал нам, что мы проиграем командные пояса на WrestleMania VII команде Нэсти Бойз, двум отбросам из Аллентауна, Пенсильвания. Брайан Ноббс был громким, симпатичным 150-килограммовым парнем с белым ирокезом. Джерри Сэгс был таким же полным парнем с черным ирокезом и выбитым передним зубом. Они спокойно и с юмором принимали жалобы парней на их жесткую, небрежную работу. По правде говоря, они были необузданными, как дикие быки, и парни любили их, потому что они были похожи на печально известных диких рестлеров прошлого. Они мне сильно напоминали Адриана Адониса.
Когда мы проиграли пояса, я решил, что, наконец, получу одиночный пуш, о котором говорил Винс. Курт Хенниг отобрал Межконтинентальный пояс у Керри Фон Эрика, на котором Винс быстро поставил крест, и пошел слух о возможном сюжете со мной и Куртом. Курт был лучшим хилом в компании, а возможно, и во всем рестлинге в то время, и я понимал, что он не скоро потеряет пояс, особенно, учитывая, что Хоган выиграет пояс чемпиона мира у Слотера на WrestleMania VII. Межконтинентальный пояс должен был принадлежать хилу для баланса. Моя интуиция попросила меня не торопиться: пояс должен будет выиграть не следующий соперник Курта, а тот, кто получит сюжет после него. Я должен был перехитрить всех, в том числе, Винса, и я знал, что у меня получится.
12 марта на ТВ-записях в Билокси Основание Хартов должно было сразиться с Легионом Ада, матч записывался для частной коллекции. Хотя мы были чемпионами, мы должны были проиграть, потому что запись пошла в эфир уже после WrestleMania VII. Мне было плевать. Я начал любить и уважать команду, известную ранее как Дорожные Воины, и это был наш первый и единственный шанс поработать с ними. Джо Лауринайтис, Зверь, носил широкий ирокез и был коренастым крепышом. Его партнер, Майк Хегстранд, Ястреб, был высоким рестлером с хриплым голосом и длинным жилистым торсом. Я всегда полагал, что лучшие работники нашего поколения были родом из Миннеаполиса: парни вроде Легиона Ада, Руда, Хеннига, Варлорда, Дарсоу выросли, наблюдая за лучшими рестлерами AWA: Боквинклем, Рэем Стивенсом, Бешеным Псом Вашоном, даже британским шутером Билли Робинсоном, каждый из которых работал более правдоподобно, чем все остальные американские рестлеры.
Примерно за час до матча Ястреб запрокинул голову и забросил в рот три или четыре таблетки Пласидила, словно пытаясь впечатлить меня и Джима. Когда мы вышли на ринг, Ястреб был в полусонном состоянии и передвигался на ватных ногах. Стоит ли говорить, что матч, который должен был стать классикой, превратился в скучнейшее зрелище, а Зверь, Джим и я делали все возможное, чтобы Винс или агенты не заметили, что Ястреб едва жив. Мне нравился Ястреб, но я расстроился, что он испортил то, что так много значило для нас четверых.
Когда война в Персидском заливе закончилась, Винс решил переместить WrestleMania VII из L.A. Coliseum в L.A. Sports Memorial Arena. По слухам, Слотера так ненавидели, что в арену могли заложить бомбу, но в раздевалке мы решили, что проблема была в том, что билеты продавались очень плохо. Война закончилась, и сюжет со Слотером быстро терял популярность.
Керри Фон Эрик открыл шоу, победив Дино Браво. Одержав победу, радостный Керри изобразил пальцами выстрелы из пистолета, что стало мрачным предзнаменованием для них обоих. Хоган выглядел загорелым и мускулистым, он вышел в бандане с цветами американского флага. Рэнди Сэвидж, получивший матч с Воином, был больше похож на психоделичного зеленого космического ковбоя. Дэйви Бой победил своего друга, Варлорда, за четыре минуты. Досада на лице Варлорда дала мне понять, что до него, наконец, дошло, что он так и не получит свой большой пуш.
Наш с Джимом матч был довольно рано, и мы вышли на ринг, чтобы задать новый темп всему шоу. Нэсти Бойс вышли к рингу с Джимми Хартом, который надел разукрашенный мотоциклетный шлем для защиты от нас. Заиграла наша музыка, и мы с розовыми ленточками на эполетах вышли к рингу, пожимая руки фанатам. Я откинул свой пиджак, чтобы показать всем сияющий золотой пояс, который так много значил для меня когда-то. Но теперь я уже пережил те времена. Темная лошадка была готова скакать дальше!
Мы завершили отличный матч в классическом стиле Основания. Пока судья пытался вернуть меня в наш угол, мы потеряли бдительность ровно настолько, чтобы Джимми успел кинуть полумертвому Сэгсу свой шлем, которым Сэгс идеально попал по голове Наковальни. Потом он положил избитого Ноббса на Наковальню и сбежал с ринга под канатами. Когда я покинул ринг, чтобы занять свое место, рефери начал отсчет удержания: раз… два… до встречи, Джим!
Истощенный, я стоял за кулисами, наблюдая, как Воин призывает свои мистические силы, чтобы победить Мачо Мэна, благодаря новому менеджеру-хилу, Шерри Мартел. Но крошечная Мисс Элизабет покинула свое место в зрительном зале, поднялась на ринг и с нечеловеческой силой перебросила Шерри через верхний канат. Потом она поцеловалась с Рэнди посреди ринга под безумные овации. Мисс Элизабет была настоящим цветком посреди сорняков.
Что касается Хогана и Слотера, на мой взгляд, они были похожи на двух неповоротливых слонов, борющихся за крошечную лужу. Слотер едва задел голову Хогана стулом, и Хоган порезал себя, но даже с кровью матч оказался примитивной толкотней, в конце Хоган помахал пальцем перед лицом Слотера, провел удар ногой и лег-дроп для победы. Уже в который раз. Винс понимал, что ему нужно новое лицо, но им не могли быть ни Воин, ни Хоган.
День рождения Джули был на следующий день после WrestleMania VII. Мы припарковали арендованную машину над Каньоном Красной скалы возле Лас-Вегаса, попивая шампанское на прохладе. Тысячи огромных красных булыжников напомнили мне мультфильм о Дорожном бегуне. Мы с облегчением провели время в тишине после шести дней в Лос-Анджелесе в обществе стольких Хартов и Блэйда, у которого начали резаться зубы. В предыдущую ночь он заснул между нами, и мы разговаривали шепотом, чтобы не разбудить его. Потом Блэйд уселся с недовольным видом, шлепнул меня по руке и ударил Джули своей пухленькой ручонкой прямо в лоб, словно говоря: «Эй, вы двое, прекратите, я пытаюсь заснуть!» Он перевернулся и мгновенно уснул. Я смеялся так громко, что мне пришлось встать с кровати и выйти из комнаты.
Я сказал Джули, что, если у меня будет пуш в течение лет трех, я смогу накопить достаточно денег, чтобы рассчитаться за дом и вернуться домой навсегда. Я любил Джули, но каким-то образом я превратился в профессионального рестлера. В хорошие дни она все еще считала меня своим героем, но она уже давно устала делить меня с бизнесом.
На следующий день на ТВ-записях в Вегасе Пэт спросил меня, умею ли я делать Смертельный захват скорпиона. Я ответил, что нет, но смогу разобраться. Я решил найти рестлера, который показал бы мне этот захват. Но его знал только мексиканец по имени Коннан. Я лег на спину, а он поднял мои ноги, просунул свою между ними, перешагнул через меня, закручивая мои ноги и прижал одну из моих ног своей подмышкой, сделав конечное движение, похожее на Бостонский захват. Прием был отличным, но нереальным: его невозможно было сделать в бою, если противник сам тебе это не позволит или если он не лежит без сознания.
После матча я посмотрел на зрителей, повсюду были видны розовые и черные плакаты. Громко заиграла музыка Основания Хартов, теперь принадлежавшая только мне, и я прошел мимо «позиции Гориллы», длинного стола, где сидел в наушниках Горилла Монсун. Я прошел мимо Винса, который был впечатлен реакцией зрителей на меня. Я рискнул и спросил его: «Так ты дашь мне пуш или нет?» Он игриво улыбнулся и ответил: «Ага, дам».
На следующий день в Рино Пэт дал мне листок, сказав подготовиться к интервью для моих матчей с Куртом. Я ответил, что откажусь, если они не планируют дать мне Межконтинентальный пояс. Несколько минут спустя я сидел в офисе Винса и загибал пальцы, напоминая ему, сколько раз он не сдержал своих обещаний мне. Когда я дошел до восьмого пальца, Винс перебил меня, хихикнув: «Забудь об этом. Это в прошлом. Подумай о будущем, Брет». Я посмотрел ему прямо в глаза и заметил, что история всегда повторяется.
Мы оба засмеялись, словно я пошутил, но я не шутил. Пэт встрял в наш разговор, заявив, что мне нужно придумать название для своего болевого приема. Мы втроем перекидывались идеями, пока я, наконец, не выдал: «… палач, уничтожитель, снайпер, шарпшутер (меткий стрелок)…»
— Вот оно! – Прервал меня Винс. – Мне нравится! Шарпшутер!
Я заметил блеск в его глазах, уверен, что если бы его голова была из стекла, я бы увидел, как внутри нее закрутились шестеренки.
На следующий день Джули полетела со мной в японский тур. Я был рад увидеть знакомое улыбающееся лицо в вестибюле токийской гостиницы. Кривоногий Хито вернулся в Японию несколько лет назад, когда завершил выступления в Калгари. Он теперь крепко стоял на ногах, унаследовав прибыльный ресторан от безвременно скончавшейся сестры. Он пригласил нас с Джули на ужин, где мы вспоминали прошлое. Хито хорошо отзывался об Оуэне и говорил о Стю, как о родном отце.
На следующий день я снова воссоединился с Джимом в нашем последнем командном матче в токийском Egg Dome. Я не ощущал давления, потому что знал, что с Рокерами работать – одно удовольствие. К несчастью, когда мы оказались в ринге, серьезные японские фанаты не покупали отрепетированные приемы. То что их собралось больше 60000 не избавляло нас от того, что это были типичные японские зрители. Мы подстроились под зрителей, и после матча Снука и Валентайн сказали нам приятные слова, что это был лучший командный матч, который они когда-либо видели.
В мэйн-ивенте Хоган выступал в команде с японской звездой Тенрю против Легиона Ада в кровавой оргии, которая имела мало логики, но, по крайне мере, разбудила безжизненную толпу.
Большинство рестлеров отправились домой на следующий день, кроме меня, Землетрясения и Хогана; мы отправились поездом на Осаку, чтобы провести еще одно шоу в Кобе. После того шоу Джули и я отправились в округ Рапунги, оказавшись в итоге в Hardrock Cafe, где некоторые рестлеры флиртовали с девушками из группы поддержки Мадонны и местными фанатками, которые появились в Японии совсем недавно. У Джули сложилось свое впечатление о Японии из моих рассказов, и она была счастлива, наконец, увидеть эту страну. Лос-Анджелес, Вегас и Япония в одну поездку – это вам не на кухне стоять с детьми.
После моего матча в Кобе Землетрясение спросил моего совета; Коджи Китао, гений сумо, который теперь пытался стать профессиональным рестлером, бросил ему открытый вызов. Землетрясением был Джон Тента, 200-килограммовый человек-гора родом из Суррея, Британская Колумбия. Он выступал за Канаду в супертяжелом весе в борьбе и даже становился чемпионом, еще он получил некоторую известность в Японии, выступая в сумо и ни разу не проиграв. Я даже не знал, что ответить ему. Землетрясение медленно вскипал, опасаясь самого себя, если Китао разозлит его; он переживал только, что кто-то может наброситься на него во время матча. Хоган и я заверили его, что мы подстрахуем его, и он заметно успокоился.
Двое великанов принялись яростно кружить, словно Родан и Годзилла, пыхтя и сопя, иногда приближаясь достаточно, чтобы коснуться противника. На лицах зрителей застыли выражения ужаса, которые можно увидеть на лицах людей в старых японских фильмах про монстров, не хватало только звуковых эффектов! Наконец Китао поджал хвост и покинул поле боя под оскорбления зрителей, он вернулся в раздевалку, разбивая по дороге различные предметы. Люди словно услышали объявление по радио: Родан мертв, вы можете возвращаться домой!
Землетрясение вернулся в раздевалку, улыбаясь до ушей. Хоган и я похлопали его по спине: «Молодец!» Я улыбался. Я всегда считал, что это была забавная драка, ведь они даже не коснулись друг друга!
Пока Хоган готовился к своему матчу, он спросил меня, какие планы на меня у Винса. Я считал Терри другом, поэтому ответил ему так, как думал. Я был удивлен, когда он с расстроенным лицом заявил, что Винс пытается принизить его; его контракт с WWF скоро истекал, и, по его словам, им интересовались в WCW Теда Тернера. Я сразу понял, что Терри наслаждался овациями зрителей, потому что это должно было показать Винсу, что Хоган всегда может вернуться в Японию, что, возможно, WWF больше нуждается в Халке Хогане, чем он в ней. Но, как Терри признался мне, он не хотел никуда уходить.
Для меня в запасе у Винса был очередной розыгрыш. В мае он сказал, что передумал и собирается воссоединить нашу команду с Джимом. Три недели спустя, в течение которых я испытал немало сомнений и переживаний, меня пригласили в офис Винса на ТВ-записях в Сакраменто, где он снова огорошил меня: я выиграю Межконтинентальный пояс у Курта на SummerSlam в Медисон-Сквер-Гардене, как я и предполагал еще в апреле. Я вспомнил тот день 1979 года, когда Хито сообщил мне, что Винс считает, что у меня недостаточно известное имя, чтобы бороться в Медисон-Сквер-Гардене. Покинув офис Винса, я почувствовал прилив гордости и удовлетворения от достигнутого. Межконтинентальный титул должен был стать первым шагом к моей далекой мечте – поясу чемпиона WWF в тяжелом весе.
Стероидный скандал должен был принести очередные хлопоты в WWF. 27 июня в Харрисбурге, Пенсильвания, доктор Джордж Т. Захориан-третий был признан судом присяжных виновным в четырех случаях продажи анаболических стероидов бодибилдеру, работавшему тайным агентом в ФБР, четырех случаях продажи больших доз психотропных препаратов третьей и четвертой группы тому же агенту, четырех случаях продажи анаболических стероидов четырем рестлерам в период между ноябрем 1988 года и мартом 1990 года и двум случаям использования своего домашнего офиса, оцененного в 3,7 млн. долларов, для облегчения процесса распространения психотропных препаратов. Его дом был мгновенно конфискован правительством США.
В течение всего процесса Захориан утверждал, что, как физиотерапевт различных рестлеров, он имел право давать им стероиды, что, по его словам, было необходимо вследствие огромных физических нагрузок в профессиональном рестлинге. Его адвокат утверждал, что, как физиотерапевт, Захориан должен иметь право обеспечивать подопечных стероидами для повышения их результатов, а Захориан утверждал, что не был знаком с законом, принятым в ноябре 1988 года, запрещающим продажу стероидов во всех случаях, кроме лечения болезней. Через два месяца Захориану зачитали приговор: он получил максимальные 44 года тюремного заключения и 3 млн. долларов штрафа.
Во время расследования дела Захориана были найдены оплаченные счета в FedEx о доставке товаров напрямую в дома некоторых рестлеров, включая Хогана и самого Винса, который заказывал стероиды в свой новый офис в Стэмфорде, Коннектикут. Во время слушаний Захориан заявил, что у Хогана уже была серьезная зависимость от стероидов к моменту их первой встречи в 1984 году, и признал, что на каждых ТВ-записях продавал стероиды 15-20 рестлерам.
Никто не знал, что побудило федералов присмотреться к Захориану и хотели ли они лишь посадить его или использовали его, как способ добраться до МакМэна. Перед предъявлением обвинения Захориану Суперзвезда Билли Грэм и Бруно Саммартино заявили прессе и федералам, что 95% рестлеров WWF употребляют стероиды. Показания Захориана подтверждали эту версию. Грэм буквально развалился на части за последние несколько лет, и он валил все на стероиды, называя себя «подопытным кроликом», которого посадили на стероиды, когда еще не были известны все возможные опасности. Он заявлял, что решил высказаться, чтобы спасти новое поколение рестлеров от инвалидной коляски, в которую угодил он сам. СМИ набросились на этот скандал, как акулы, почуявшие свежую кровь в воде.
Как только Захориана признали виновным, Винс собрал совещание, где объявил, что через пару недель начнет применять более жесткие тесты на стероиды, чем в Олимпийском комитете – все должны были завязать. Он также заявил, что теперь фокусы не пройдут, потому что теперь два человека будут смотреть, как ты мочишься в стаканчик.
В июне 1991 года я начал вести еженедельную колонку в газете Calgary Sun о жизни рестлера, в первой статье я рекламировал шоу WWF на предстоящей неделе Stampede. Во время недели Stampede 1991 ТВ-записи проходили в Калгари и Эдмонтоне. Я думал, что Винс догадается, что Калгари идеально подходило для начала моего пуша. Я не мог не задаваться вопросом, что произойдет, если Винс даст мне большой пуш, но я не справлюсь. Что если чутье обманывало меня, и я не получил бы поддержку зрителей, на которую рассчитывал? Хотя я считал себя популярным, я не знал этого наверняка, и я бы расстроился, узнав обратное прямо на своей родине в Калгари.
Подъезжая к Saddledome, я видел поблизости наш павильон, и меня переполнили воспоминания; Stampede Wrestling больше не было. Фоли умер. Шульц и Динамит больше не могли выступать. Бэд Ньюс, слава Богу, был забыт, словно старый злой бык, которого отправили на далекое пастбище. Брюс и Джим цеплялись за призрачную надежду. Из Stampede осталось только два жеребца, которые еще скакали во весь опор – Дэйви и я. В тот вечер, выходя на ринг под свою музыку, я был потрясен оглушающими овациями. Словно зрители говорили мне: «Держись, Брет Харт. Покажи им, что ты лучший!»
После записей Стю и Хэлен пригласили Винса и всех парней в дом Хартов на бутерброды с пивом. Дэйви Бой пригласил к Стю Насти Бойс, введя в заблуждение Сэгса, у которого была аллергия на кошек, сказав, что Стю избавился от всех. Скоро Сэгс начал чихать, потом его прорвало, и он был вынужден сбежать.
Винс приехал с Пэтом, Говардом Финкелем, Терри Гарвином и черным ринг-анонсером Мелом Филлипсом. Мел был у них козлом отпущения, и скоро Винс и Пэт принялись уговаривать Стю побороться с Мелом в подвале. Стю думал, что они просто хотят поиздеваться над Мелом, поэтому сначала он отказывался.
За пару месяцев до этого, когда мы ехали в автобусе где-то в Европе, новенький рефери Майк Томей допустил ошибку, рассказав Жаку Ружо, что однажды ночью, когда он делил номер с Мелом Филлипсом, он проснулся оттого, что Мел стоял у подножья его кровати и сосал большой палец его ноги!
— А что потом? – Спросил Жак.
— Я сказал ему, что мне это не нравится, и он перестал, — ответил Майк.
В перерыве между двумя смешными байками Жак рассказал эту историю всему автобусу. Естественно, мы засмеялись еще больше. Вернувшись в Штаты, я запечатлел эту историю в раздевалке, добавив Мела к старому доброму сюжету об оргии Принцессы Томы и Вождя. С микрофоном в руке и в длинном фраке анонсера Мел Филлипс зацепился губами за большой палец Вождя! Эта карикатура пользовалось успехом среди парней, поэтому я еще долго рисовал ее в раздевалках.
После часовых препирательств с Винсом и Пэтом Стю все же согласился наложить руки на Мела. На кухне мы вскоре услышали громкие крики и веселые хихиканье и пыхтение, доносившиеся снизу. Я поспешил в подвал, где нашел Мела, раздетого до майки, кальсон и носков, которому задавали вопрос, хочет ли он, чтобы Стю показал ему болевой захват пальца. При этом Винс и Пэт держались поодаль: они понимали, что если бы один из них попался в лапы Стю, многие бы захотели на это посмотреть. Стю отпустил Мела достаточно быстро, сползая с него, как паук. Вечер всем показался замечательным, кроме, наверное, Мела Филлипса.
К середине июля WWF испытала новый кризис, когда Хоган выступил на шоу Арсенио Холла, где он отчаянно врал, и это было видно невооруженным глазом. Я был поражен, услышав его слова, что он лишь однажды в жизни принимал стероиды и то из-за травмы. Будь он честен, вся эта история, наверное, сошла бы на нет. Но теперь пресса ополчилась на Хогана, называя его лицемером, ведь он всегда говорил детишкам, что они могут стать такими, как он, молясь и принимая витамины. Как и Ричард Никсон, Хоган скоро узнает, что ложь быстро уничтожает человека.
Пару дней спустя Хоган сказал мне, что Винс строго приказал ему не признаваться в употреблении стероидов, поэтому ему пришлось солгать. Но я не купился: никто не мог заставить тебя солгать о такой очевидной вещи. Если же Винс и вправду заставил его солгать, это лишь показывает, насколько большое влияние на него имел Винс.
Когда я думал о стероидах, я понимал, что все это волнение может сыграть мне на руку. По сравнению с остальными, я был относительно чист.
10 августа в Де Мойне я позировал для ноябрьского номера журнала WWF с Межконтинентальным поясом, который еще даже не выиграл. Я еще не знал, что Винс откажется от этой обложки, но тогда я считал фотосессию отличным знаком.
В тот же день Винс собрал всех рестлеров на совещание и представил нам доктора Мауро Паскуале, мирового эксперта в области антидопинговых тестов. Винс был пойман врасплох, узнав, что подавляющее большинство рестлеров было против тестов; он, кажется, не понимал, что многие парни уже были в зависимости от стероидов.
Когда разгневанные рестлеры спросили его, будут ли проходить тесты бодибилдеры его нового проекта, World Bodybuilding Federation (Мировой федерации бодибилдеров), у которых были гарантированные контракты и медицинская страховка, чего еще не имели рестлеры и что оплачивалось, по сути, деньгами, которые приносили рестлеры, Винс заверил нас, что в его федерации бодибилдинга никто не будет употреблять стероиды. Мне казалось смешным, что Винс полагал, что «чистые» бодибилдеры могут соревноваться со стероидными качками.
На собрании Винс предупредил, что у рестлеров есть 6 недель, чтобы очиститься от стероидов, после чего доктор Паскуале будет проверять, чтобы у каждого рестлера WWF был приемлемый уровень тестостерона. Если три раза провалишь тест, тебя выгонят. Многие качки встали перед тяжелым выбором – работа или стероиды.
Мои матчи с Куртом Хеннигом напоминали мне комиксы «Шпион против шпиона» из журнала Mad. Мы были примерно одного возраста и сложения, у нас было похожее прошлое и внешний вид, только у Курта были длинные, курчавые, светлые волосы. Мы оба были рестлерами во втором поколении, чьих отцов уважали за настоящую жесткость; мы оба понимали, как трудно быть сыновьями легенд. Я тревожился, пока не увидел Курта в раздевалке 26 августа 1991 года перед шоу в Медисон-сквер-гардене – по слухам, он должен был пропустить шоу из-за болей в спине. Более того, его травма была настолько серьезна, что он ничего не делал все лето, только рыбачил.
Понимая, что этот матч может оказаться последним в карьере Курта, я решил устроить ему достойное прощание. Он признался, что почти не мог готовиться к матчу, поэтому доверил мне построение матча. Это был значимый вечер для меня, Стю, Хэлен, Брюса, Джули и моих детей, которые все были в зрительном зале.
Курт набрал вес, не выступая более двух месяцев, и больная спина ограничивала его подвижность. Часто во время матча он морщился от болезненных спазмов. Я старался беречь Курта, который выкладывался на все сто. Я даже видел своих родителей, сидевших в первом ряду. Если между двумя рестлерами может существовать так называемая «химия», то лучшая химия в истории была у меня с Куртом, который настоял, чтобы я вырвался из его коронного приема Перфектплекса, чего он никому еще не позволял. В концовке матча я лежал на матах, и Курт вытащил меня на середину ринга за ноги и провел лег-дроп на мой живот. Потом он откатился назад, встал на ноги, снова поднял мои ноги и провел еще один лег-дроп на мой живот, но я схватил его ногу своими ногами, поймав его в Шарпшутер, лежа на спине. Я перевернулся на живот и встал на ноги под оглушающие крики толпы: «Вперед, Брет!» Я даже не успел подержать болевой достаточно долго, чтобы Курт мог сдаться, но Хебнер уже приказал бить в гонг. Курт еще предложил, чтобы после боя я порвал его голубую борцовку и набросил себе на плечо, как трофей. Я поцеловал Межконтинентальный пояс, поднял его над головой и по очереди подошел к каждой стойке ринга и поблагодарил фанатов со второго каната.
Альтернативные ссылки: Yandex, Rutube, VK.com
Покидая ринг, я пожал руку Стю и коротко обнял маму, а камеры следили за мной. Я никогда не видел такого счастья в глазах мамы. Словно она, наконец, после стольких лет примирилась с этим ужасным бизнесом. Стю был очень горд: словно не было этих 45 лет, и он снова просто красивый парень из Эдмонтона, который приехал в MSG еще с целыми ушами и очаровательной подружкой из Лонг-Бич. Он улыбался и хлопал, приглашая маму присоединиться, но она и так уже хлопала изо всех сил.
Единственным минусом было то, что Джули пропустила мой матч, отправившись по магазинам. Когда я вернулся в гостиницу, она была в ужасном настроении. Как было на каждом ППВ, куда я ее приглашал, по непонятным мне причинам, мы начали грязную, громкую ссору. В итоге я праздновал главное событие моей карьеры в Hardrock Cafe с Джейд, Далласом и Брюсом, который ковырялся в своем бургере, словно его ударили по голове кувалдой. Он очень переживал, потому что Андрею увезли на скорой в больницу из-за преждевременных родов. Каждый раз, когда я приглашал на шоу Брюса, что-то шло не так, и мне было его жаль.
Я вылетел домой после SummerSlam с Джули и детьми, а по прибытии мне сообщили, что Андреа родила мальчика, которого назвали Ретт. Он был настолько болен, что врачи полагали, что он долго не протянет. Вся семья Хартов молилась за маленького Ретта, который отчаянно боролся за жизнь.
