В середине ноября в раздевалке в Ниагара-Фолс я узнал, что федералы, наконец, предъявили обвинение Винсу. Потом WWF потряс новый скандал, когда Джерри Лоулера обвинили в сексуальной связи с несовершеннолетней девушкой. Наш матч на выбывание на Survivor Series был построен вокруг моей вражды с Лоулером и его постоянных насмешек над моей семьей; без него матч не имел никакого значения. Лоулера просто вырезали из ТВ-шоу без какого-либо объяснения для телезрителей, а вместо него в матч на Survivor Series поставили Шона.
23 ноября Смит, Брюс, Кит, Уэйн, Росс, Джорджия и мои родители прибыли в Ла Гардия. Винс пригласил трех моих братьев для участия в матче на Survivor Series против трех рестлеров в масках и Лоулера (теперь его место занял Шон) и Стю, чтобы он был нашим менеджером, еще Винс решил, что нам нужно отрепетировать матч в ТВ-студии WWF в Стэмфорде за день до ППВ. Я собрал Хартов, Шона и Рыцарей (это было одноразовое название, выбранное для этих рестлеров в масках) в ринге, чтобы объяснить ход матча. Оуэн подтолкнул меня, указав на Брюса, который отошел в сторону с самым большим и неопытным из Рыцарей и рассказывал ему сценарий матча размером с «Унесенные ветром», где Брюс, видимо, играл роль Ретта Батлера. Я сказал Брюсу, что основное внимание нужно уделить Оуэну, потому что на Survivor Series начнется его хил-терн. Когда я объяснил всем их роли, Брюс снова вернулся к своей идее, по которой матч должен был строиться вокруг него, и мне пришлось сделать ему замечание. Шон прошептал ему: «Если бы мой брат был чемпионом мира и лучшим рестлером в истории, я бы перестал с ним спорить и просто слушал, разинув рот!» На это Брюсу было нечего сказать. Он заткнулся, но не забыл мое замечание.
В тот вечер в Boston Garden, когда я одевался с Китом, Брюсом и Оуэном, на меня нахлынула меланхолия. Стю сидел с Киллером Ковальски, вспоминая старые, добрые времена. Мы все надели олимпийские борцовки: мои братья – черные, а я как капитан команды – розовую. Марта сидела в первом ряду с остальными членами семьи, держа на руках Одже. Шон проделал великолепную работу и вытащил матч, хотя, по чести, все работали на совесть. Самая громкая реакция за вечер была, когда Шон вывалился за ринг возле Стю, и Стю наградил его своим знаменитым ударом локтем, прием которого, как Шон позже рассказал мне, стал для него большой честью.
Оуэн блистал в матче и устранил двух Рыцарей, но в середине боя, как и планировалось, он «случайно» столкнулся со мной на апроне, из-за чего он стал единственным Хартом, устраненным из матча. После вспышки ярости он покинул ринг, но вернулся, когда мы праздновали победу, стащил меня со второго каната и жестко толкнул в грудь. Я пытался убедить его, что это неважно, ведь команда в итоге выиграла, но он был по-прежнему в ярости.
Возвращение в раздевалку с братьями после этого матча было волшебным моментом. Мы знали, что от нас не ждут лучшего матча вечера в тот день, но мы и не собирались провести худший матч. Парни Харты показали всем, и я был горд за своих братьев. В глазах Стю блестели слезы.
Неделю спустя Оуэн и я сделали промо, где мы заявили, что помирились и на Royal Rumble выступим против командных чемпионов WWF Квебекцев (Жак Ружо и Карл Уалле). Мои фанаты решили, что это примирительный жест с моей стороны, чтобы сохранить мир в семье, что на время поставит крест на моих попытках вернуть себе мировой титул. Погоня за командными поясами рассматривалась, как добровольный шаг назад.
У нас было шоу в Гонолулу 8 декабря. Оуэн и я приземлились в городе рано утром. Не было смысла искать номер в отеле, потому что мы улетали сразу после шоу. Через пару недель мы должны были по сюжету стать заклятыми врагами, и я сказал: «Ладно, оторвись со старшим братом, расслабься!»
В тот день я представил Оуэна двум своим друзьям-серферам, Кристиану и Тейту, которые предложили провести нам экскурсию. Мы пробирались сквозь плотный тропический лес, расчищая себе дорогу, пока не оказались на берегу красивейшего пруда. С толстой, тяжелой ветки дерева свисала длинная веревка, и вскоре мы все, кроме Оуэна, раскачивались на ней и прыгали в воду. Барахтаясь в воде, я крикнул ему: «Нормально, Оуэн, это безопасно». Улыбнувшись, он покачал головой: «Не, не хочу рисковать получить травму».
Около часа спустя мы оказались в бассейне с соленой водой в Diamond Head, а Кристиан и Тейт тащили холодильник с пивом и корзину из KFC. Я сделал три широких шага и прыгнул в бассейн. Я все время звал Оуэна, но тот так боялся получить повреждение, что отказался. Наконец я уговорил его, и мы лежали на воде, омываемые большими, теплыми, солеными волнами. Держась руками за стенку бассейна, мы смотрели на голубой Тихий океан, где маленькие крабы ползали по камням. Оуэн задумчиво произнес: «Некоторые дома не понимают, как тяжело ты работал, чтобы получить все это. Они думают, Винс подает тебе все на блюдечке с голубой каемочкой. Они так завидуют тебе и мне!» Я прекрасно понимал, что бизнес спас нас и что, если бы мы сейчас были дома с остальными, мы также быстро ушли бы под воду. Я пообещал Оуэну приложить все усилия, чтобы вернуть Джима и Дэйви. Дэйви покинул WCW, когда его выдали в Канаду, чтобы он предстал перед судом за драку в баре. А Джим уже потратил 380000 долларов, выигранные в суде.
— Когда-нибудь мы вернемся сюда с нашими детьми, будем отдыхать на этом самом месте и вспоминать эти деньки, — сказал я, ложась на камни и наблюдая, как красивый красный шар солнца горит над голубым океаном. – К черту диету, Оуэн, живем мы только раз! – Пиво из холодильника было холодным, как лед, и мы смаковали последние кусочки жареной курицы.
Блэйду, Бинс и мне удалось выследить нескольких невидимых монстров, которые спрятались в моей спальне. Я рывком открыл дверь и, попав под серию воображаемых пуль и настоящего смеха, свалился на свою огромную кровать, как всегда, смертельно раненый. Бинс заматывала мои раны бинтами, а Блэйд, высунув язык от напряжения, наливал мне в рот капли воды из игрушечной аптеки. Сцена моего чудесного спасения была прервана, когда Джули крикнула, что мы опаздываем.
Впервые с начала моей карьеры я смог провести Рождество дома целиком. Когда мы вошли в кухню дома Хартов на рождественский ужин, Стю и Хэлен спокойно смотрели телевизор, лающие собаки и шипящие коты бегали под ногами людей и под ножками стульев. Огромное стадо племянников и племянниц выбежало нам навстречу. Трое наших старших детей побежали наверх играть в куклы или в подвал играть в рестлинг. Жизнь в доме Хартов особенно не изменилась.
Стю зажег плиту и поставил чайник на огонь. «Как поживаешь, крепыш?» — грубовато спросил он Блэйда, боровшегося с котом Берти. Потом мы пили чай с разными рестлерами, которых Стю учил ремеслу. «Карл, дорогой, отпусти собаку», — сказала мама, улыбаясь мне. Карл был выходцем из известной монреальской семьи ЛеДюков, и Стю и Хэлен только недавно разрешили ему переехать к ним. У них всегда были пища и кров для всех потерянных неудачников, мечтавших стать рестлерами.
Очень скоро тема разговора переключилась на рестлинг, и мама сделала свое знаменитое лицо: только не это. Стю немедленно начал рассказывать историю о том, как в 30-х годах один старый шутер по имени Реб Рассел, похожий размерами и нравом на Динамита, однажды остановился в номере гостиницы в Ньюарке, а парочка «черных парней» забрались по пожарной лестнице в его окно и приставили к его горлу лезвие. Старик Реб набросился на них, как лев, один из них исполосовал его спину, пока Реб душил второго. По словам Стю, Реб в итоге выкинул обоих парней из окна прямо на тротуар.
Стю любил говорить о жестких парнях в рестлинге. По его мнению, на тот момент самыми жесткими были Хаку, Землетрясение и Штайнеры. Он сказал, что ему нравились наши с Оуэном интервью, я понимал, что как фанат, он мечтает увидеть бой двух его сыновей на WrestleMania X. Разговор вдруг перешел на обсуждение, попадет ли Винс в тюрьму. Родители беспокоились за судьбу Винса и как это отразится на мне и Оуэне. Я сказал, что Винс был слишком умен, чтобы оказаться за решеткой, и что, когда я разговаривал с ним об этом обвинении, он был в хорошем настроении и говорил с оптимизмом.
В то Рождество я получил лучшие подарки: отличные воспоминания о праздничном ужине с семьей. Я поиграл в хоккей с Далласом во дворе. Даллас одел Блэйда так, чтобы он был похож на Рэйзора Рамона. Надев фальшивую золотую цепочку и закрутив один локон на лоб, Блэйд все повторял: «Скажи привет плохому парню!» Иногда я отодвигал диваны в гостиной к стенам и боролся с Далласом и Блэйдом, вскоре к нам присоединялись Джейд и Бинс, и я боролся, пока они вчетвером не удерживали меня. Потом я видел, Бинс потеряла свой передний зуб, и у меня состоялся интересный разговор с Джейд, которой почти стукнуло 11, которая стала такой высокой и стройной, что я почти со слезами на глазах попросил ее не расти так быстро.
По крайней мере, когда я паковал сумки, я был счастлив. У меня было отличное Рождество, а мои с Джули отношения снова начали приходить в порядок.
Каждую неделю Винс цеплялся за мечту, что Лекс сможет оправдать надежды, хотя моя популярность росла все больше. Лексу не особо помогло, когда фанаты выбрали меня самым популярным рестлером WWF. Это были последние отличные времена, когда я работал фэйсом-героем в Америке.
Перед Royal Rumble ’94 Оуэн и я путешествовали вместе последние дни. 12 января 1994 года на ТВ-записях во Флоренсе, штат Южная Каролина, Оуэн и я выступали в команде против Штайнеров в особом матче, записанном для частной коллекции. Штайнеры были обычно веселыми качками, но они отказались от довольно успешной карьеры в WCW, польстившись на щедрые обещания Винса, которые тот так и не выполнил. Рик и Скотт были отлично сложены и выступали в чемпионате по борьбе NCAA, представляя Университет Мичигана. Рик, старший из братьев, был более дружелюбным. Он носил любительский борцовский шлем и колючую бороду. Скотти мог быть очень злым, если вы давали ему повод. Иногда он растягивался на коврике в раздевалке, и, если Оуэн или я по ошибке проходили мимо него, он хватал нас за лодыжку и валил на пол, пытаясь поймать в болевой, а мы прилагали все усилия, чтобы помешать ему. К счастью, Скотти с нами всегда был настроен миролюбиво. Однажды в Джонстауне, штат Пенсильвания, Скотти согнул Курта Хеннига в бараний рог, после того как Курт подшутил над ним. Больше часа Скотти угрожал засунуть палец в задницу Курта, и самое страшное в том, что Курт ничего не мог сделать, пока, наконец, Скотти не отпустил его.
Я привез Далласа и Блэйда на Royal Rumble ’94. Оуэн и я решили не допускать того, чтобы наши дети считали, что между нами какая-то неприязнь, поэтому мы отвели парней в сторонку в раздевалке, чтобы все им объяснить. Даллас с облегчением и удивлением отнесся к тому, что его посвятили в такой секрет; я заставил обоих поклясться, что они никому об этом не расскажут. Было важно объяснить им, что Оуэн и я ненавидели друг друга не по-настоящему, потому что семья всегда была важнее бизнеса.
Когда Оуэн и я вышли на матч против Квебекцев, Даллас и Блэйд сидели в первом ряду, и я надел свои очки на голову Блэйда. Он сделал вид, что и не сомневался, кому они достанутся. По сюжету, Квебекцы нанесли серьезную травму моему колену, и судья Эрл Хебнер остановил матч, объявив Квебекцев победителями. Оуэн изобразил ярость, потому что я не передал ему инициативу. Когда я поднялся на ноги, Оуэн сильно ударил меня в колено, сбив с ног. Разъяренная толпа освистала его, потому что им стало ясно, что я не смогу принять участие в королевской битве.
Но я проковылял на ринг предпоследним под оглушительные овации, Лекс и я выкинули двух последних хилов с ринга и остались один на один, чего уже давно ждали все фанаты. После серии ударов Лекс поднял меня на руки, стоя спиной к канатам, и попытался выкинуть за ринг. Я пытался освободиться, но мы вдвоем вывалились за ринг. Для сюжета, ведущего к WrestleMania X, было очень важно, чтобы наши ноги коснулись пола одновременно, даже при замедленном повторе зрители по всему миру должны были поверить нам. Лекс контролировал наше падение, и, к его чести и профессионализму, все вышло на редкость удачно.
Следующие несколько минут представители WWF спорили о том, кто был настоящим победителем битвы. Это был тот самый конкурс на популярность для Винса. Когда я поднял кулак вверх, зрители были моими, хотя рефери объявили ничью.
Когда мы покидали Providence Civic Center, Даллас и Блэйд спрятали Оуэна под куртками на заднем сидении машины, чтобы зрители не видели его с улицы.
Мы отправились в Стэмфорд в тот же вечер, чтобы успеть провести промо в воскресенье утром. Именно там Винс поделился со мной новостями: «Я дам тебе пояс на WrestleMania X. Из-за ничейного исхода битвы у нас пройдет турнир. В начале шоу ты будешь бороться с Оуэном, и Оуэн победит. Но потом Йоко победит Лекса, а ты заберешь пояс у Йоко в конце шоу, а приглашенным рефери будет Пайпер». Прошло 15 лет с того момента, как Винс сказал, что у меня недостаточно известное имя, чтобы выступать в Медисон-Сквер-Гардене. Я уже выиграл там Межконтинентальный пояс, и теперь я с удовольствием слушал, как этот человек говорит мне, что я выиграю пояс чемпиона мира в этом же здании.
В течение следующих нескольких недель Оуэн и я выдавали эмоциональные, реалистичные интервью: я старался говорить, как старший брат, который огорчен тем, как развивается ситуация, а Оуэн вел себя, как завистливый юнец, который хотел занять место старшего брата. Без Гробовщика (по сюжету, он умер после громко разрекламированного матча с гробами, а на самом деле Винс дал Марку отпуск, потому что его жена была беременна) и с утратившим позиции Йоко наш сюжет вышел на первый план в букинге Винса. Кард на WrestleMania X содержал гораздо меньше знаменитостей, чем в былые годы; из-за отрицательного имиджа Винса, вызванного стероидным скандалом, аббревиатура WWF стала почти ругательством. Винс потерял крупных спонсоров и телевизионное время на крупных рынках, и WCW с финансовой поддержкой Turner Broadcasting могла занять место Винса, что они и сделали.
Февраль начался с тура в Австрию, Германию и Израиль. По настроению, царившему в самолете, я вдруг понял, что кто-то облажается и потеряет работу. Штайнеры пытались освободиться от контрактов и вернуться в WCW, где теперь платили больше, чем в WWF, а рестлеры работали меньше. Винс не хотел отпускать их, и они начали издеваться над персоналом, что заставило Винса передумать. Казалось, что европейский тур станет лебединой песней Штайнеров в WWF.
В первый же день тура Марти Джаннетти запер автобус изнутри, не пуская шофера, и собирался сам прокатить нас по городу. Большинство парней поддерживали его, но когда Марти в поисках одобрения посмотрел на меня, я сказал: «Никто из них не поможет тебе, когда тебя снова уволят, Марти!» Он тут же нажал на тормоза. Он пожал мне руку и поблагодарил меня, потом открыл дверь водителю и уселся на свое место.
Куда бы мы ни поехали, бешеные фанаты бежали за автобусом, стуча в окна и крича: «Хитман! Хитман!» Я понимал, что я значу для этих фанатов, что заставляло меня еще серьезнее относиться к своей работе. Я не мог поверить, что я стал еще популярнее в Германии. В тот год я удостоился невероятной чести, получив третью награду Bravo за три года, как их любимый спортивный герой. Я был благодарен европейским промоутерам и организаторам тура, которые селили меня в лучших номерах гостиниц. Зачастую, когда я заходил в номер, там уже стояла подарочная бутылка красного вина или охлажденного шампанского. В Дортмунде у меня была мраморная ванна, античная кровать, очаровательный вид с балкона на город и стучавшееся в дверь искушение. Одна из моих постоянных поклонниц стояла в дверном проеме в черных сапогах до бедра, обтягивающих голубых джинсах и черном кожаном байкерском жилете. Но автобус отъезжал от гостиницы рано утром; я был сильно вымотан. Я отправился в кровать в одиночестве и просто лежал, разглядывая потолок. Я понимал, что Джули не захочет услышать историю, как я отказал очаровательной, черноволосой, 22-летней соблазнительнице с чувственными губками и длинными ногами.
Выписываясь из гостиницы в 4:30 утра, я увидел менеджера тура, процветающего, серьезного малыша шотландца по имени Джейк, который разбирал неоплаченные счета рестлеров. Марти Джаннетти, пьяный, с красными глазами, едва стоял на ногах, пока Джейк обсуждал с ним его счет. Скотти Штайнер промчался по коридору, вырвал счет из рук Джейка и прилепил его к стойке регистрации при помощи субстанции, которую показательно извлек из носа. Когда мы приземлились в Риме, чтобы пересесть на рейс в Израиль, Марти уже был уволен и летел домой.
После прохождения всех процедур в тщательно охраняемом аэропорту Тель-Авива я провел большую часть дня, проспав в своем номера в Holiday Inn на улице ХаЯркон. В ту ночь я попивал пиво Goldstar в интересном клубе, оборудованном в руинах здания, разрушенного баллистической ракетой во время войны в Персидском заливе. В клубе не было крыши, и я почувствовал, что снова оказался в AlamoDome. Лунное небо и легкий средиземноморский бриз сделали ту ночь незабываемой. Я сделал большой глоток. Было невозможно не заметить, какими смелыми, красивыми и прямолинейными были израильские женщины. Я немного просидел в клубе, но ушел рано, чтобы отдохнуть перед ранним туром в Иерусалим, который подготовил для меня промоутер.
Мой гид Дорит быстро поняла, что я интересуюсь историей. Я с удивлением узнал, что она никогда не слышала о профессиональном рестлинге: мы были из двух разных миров. Кроме нас, в часовой поездке в Иерусалим участвовали водитель и два охранника, к разным частям тела которых были пристегнуты пистолеты. Дорит была экспертом по истории этого региона, основанной на настоящих фактах, а не религиозных учениях. Она сказала, что Иерусалим переводится с иврита, как «город мира», и объяснила, что это был центр цивилизованного мира, райский уголок с 4000-летней историей.
Когда мы подъезжали к Иерусалиму, я заметил вдали круглый золотой купол на фоне бледно-голубого неба, усеянного редкими белыми облачками. Купол Скалы является самым священным местом для мусульман после Мекки. На входе меня схватил за руку долговязый неуклюжий араб, похожий на Авраама Линкольна, с кустистыми черными бровями, крепкими, мускулистыми плечами и огромными, сильными руками. Он обнажил свои белые зубы: «Эй, ты! Бороться со мной!» Я не мог отделаться от него, и меня не покидала мысль, что этот жилистый старичок выпил немало верблюжьего молока в своей жизни. Я так и представлял себе картинку, на которой мы вдвоем катаемся по полу, переплетая руки и ноги, пока араб Авраам не поймает меня в верблюжий захват. Это был его дом, Аллах бы помог ему. Ситуация была серьезной, ведь, считалось, что рестлеры в жизни такие же жесткие, как по телевизору. Я испытал облегчение, когда ошарашенная Дорит огрызнулась на него и отогнала прочь. Так и не сбылась его мечта победить Хитмана!
Вскоре я смотрел на высокий белый камень Стены плача. Я нацарапал небольшую молитву на клочке бумаги: «Пожалуйста, Боже, верни меня домой». Я засунул бумажку в трещину между двумя огромными блоками, рядом с тысячей других записочек. Потом мы прошли по открытой площади, и я увидел над собой группу вооруженных автоматами израильских солдат, небрежно опиравшихся на припаркованные джипы. Дорит и мои охранники замерли от страха, услышав топот ног позади нас, а солдаты вскинули автоматы наизготовку. По площади разнесся облегченный выдох – меня окружили сорок или пятьдесят израильских школьников, которые были вне себя от радости. Некоторые, стоя на коленях, целовали мои руки, другие кричали: «Хитман! Хитман!» Солдаты тоже узнали меня. Я раздал автографы и сфотографировался с солдатами на фоне джипов. Мне было неудобно, что меня так возносили в этом святом месте, а Дорит просто не могла поверить в увиденное.
Потом мы прошли по улице Виа Долороза, по которой Иисус нес свой крест, отправляясь на казнь. Дорит заявила, что, когда астронавт Нил Армстронг посетил город и узнал, что по этим же ступеням Иисус шел на Голгофу, он сказал, что пройти по Луне было гораздо легче. Я был удивлен отпечатку человеческой руки в белой каменной стене. Дорит сказала, что это Иисус приложил руку к стене, устав нести крест. Моя ладонь идеально поместилась в отпечаток.
Мы добрались до Мертвого моря. Мы разделись до нижнего белья, даже охранники, и вошли в воду, а Дорит предупредила меня, чтобы я избегал попадания соленой воды в глаза. Я плавал, как пробка, сначала мне было неудобно, но потом я понял, что тут невозможно утонуть, я словно плавал в воде, сидя в невидимом стуле. Вода обжигала и щипала царапины и ожоги, особенно, мои голени, ободранные годами ударов об стойки ринга. Я растер грязь со дна моря по моим ссадинам, и они зажили почти мгновенно.
Потом мы заехали на скалистые утесы, с которых было хорошо видно Мертвое море, а по ту сторону гор лежала пустынная Иордания. Я присел на выступ, и подо мной летали три прекрасных орла. Пока я сидел там, я вспомнил, как сестра Джули, Сэнди, однажды спросила меня, каким животным я бы хотел стать. После некоторых раздумий я ответил, что львом, потому что они по-настоящему жесткие звери и короли джунглей. Они выносливы и любят своих детишек. Она спросила, кого бы я выбрал вторым, и я выбрал орла по тем же причинам.
Третий выбор? После долгих раздумий я выбрал белого медведя из-за их умения выживать в самые лютые морозы без чьей-либо помощи. Сэнди объяснила, что мой первый выбор, лев, обозначает того, кем я хочу казаться для людей. Мой второй выбор обозначает то, кем они меня видят на самом деле. Третий же выбор обозначает то, кем я, по сути, являюсь. Думая об этом, я смотрел вниз, на усеянные пещерами скалистые отроги, над которыми кружили орлы, и молился, чтобы Бог помог мне продержаться чуточку дольше. С его помощью я не умру белым медведем, в холоде и одиночестве, и не стану очередной трагедией в рестлинге — обиженным на всех, разбитым неудачником.
В тот вечер, когда я боролся с Йоко, меня поддерживали и еврейские, и арабские детишки. Йоко не рассчитал силы, прыгнув на меня, и из моего носа потекла целая река крови, которую я стер движением ладони. Я вернулся в бой, правда, старый бедный Мистер Фуджи со своими больными коленями целую вечность забирался на апрон, сжимая в руках японский флаг. Я схватил Фуджи за воротник его кимоно, подождал, пока он скажет «Щас», и волшебным для зрителей образом в нужную долю секунды увернулся от бежавшего на меня сзади Йокозуны. Раз… два… три. Иерусалим. Мое сердце переполняла радость, когда я смотрел на счастливые лица в толпе.
Я добился, чтобы другие рестлеры также могли поехать со мной и Дорит в Иерусалим на следующий день. После очередного вдохновляющего дня, посвященного изучению города, я прибыл на арену в Тель-Авиве, где снова провел матч с Йоко. Рэнди и Оуэн выглядели так, словно кто-то зажег свет в их головах. Рэнди пожал мою руку, благодаря снова и снова за возможность съездить в эту экспедицию. Оуэн признался, что написал молитву о том, чтобы вернуться домой к Марте и Одже в целости и сохранности, и положил ее в Стену плача. Я сказал, что сделал то же самое.
После шоу я отправился в бар, расположенный на пляже, где познакомился с очаровательной красоткой. Наверное, я отвлек ее от ужасов бесконечного насилия. Мы гуляли по пляжу, освещенному полной луной; песок был усеян шрамами от иракских ракет. Ночь была теплой. Соленые, зеленые волны окатывали наши ноги. Она поднялась со мной в мой номер гостиницы и прижала к двери, осыпая поцелуями. Я подумал, что могу влюбиться в эту девушку. Я смог устоять перед искушением. Наш последний поцелуй был самым жарким. Она медленно побрела по пляжу назад, а я испытывал невероятное сожаление. «Я вернусь», — крикнул я ей вслед. На секунду она обернулась и улыбнулась мне.
Через пару дней я был во Франкфурте, Германия, где я всегда получал лучшую реакцию от зрителей. После матча я зашел в автобус фэйсов и уселся в плюшевое кресло. Водитель откликнулся на просьбы включить порнофильм по дороге в гостиницу. Скотти Штайнер издевался над Тигром Джексоном. Штайнеры задержались в компании слишком долго для бедного Тигра, который безвольно снял кепку и вжал подбородок, словно жалкий маленький неудачник, а Скотти плюнул на свои пальцы и щелкнул ими Тигра прямо по лысой голове. Тигр уже научился на собственном опыте: если бы он не снял кепку, Скотти бы принес ему гораздо больше боли. Тигр был 35-летним мужчиной с красавицей женой. Но он принимал эти издевательства молча. Я говорил Скотти, что он мог бы найти себе более достойное занятие, чем приставать к карлику. Он соглашался со мной, но продолжал свое грязное дело. В рестлинге всегда было и будет достаточно быков, которые переодеваются рядом с настоящими предателями, которые делят раздевалку с неуклюжими дубинами, которые наносят тебе травму за травмой, а потом искренне просят прощения, а те, в свою очередь, могут жить в одной комнате с исполнителями, которым можно, не задумываясь, доверить свое тело и свою жизнь.
Кто-то переключил порнофильм на запись боев без правил. Тут же парни начали сравнивать бойцов без правил с профессиональными рестлерами. Парни из UFC расквашивали друг другу лица и ломали конечности по-настоящему за ничтожный приз в 50000 долларов. Я гордился тем, что рестлинг – это не по-настоящему.
Я начал думать о том, какую странную жизнь веду. Я собирался вернуться к нормальной жизни через 5 лет после начала карьеры, и вот, прошло уже 20 лет, и эта бесконечная одиссея была единственной нормальной жизнью в моем понимании. Я расплатился за дом, а в моем гараже стояли две новые машины. Мысль о том, как быстро растут мои дети, заставила меня пообещать себе вернуться домой через три года. Тогда мне стукнет 40.
Было тяжело поверить, что через пару дней я буду в Калгари. Я представил, как буду сидеть возле бассейна, слушая музыку и просматривая свои матчи на кассете без звука. Мне не нужно было слышать комментарии, я просто хотел подумать. Обо всем.
До WrestleMania X оставалось меньше месяца.
