С чего начать рассказ? Я родился с именем Рэймонд Льюис Хинан в Чикаго 1 ноября 1944 года. Отец бросил мою мать, когда мне еще не было и года, и меня воспитывали мама и бабушка. Некоторые люди называют меня забавным, но именно моя мама, которую я всегда называл Милли, является самым смешным человеком из всех, что я встречал в жизни. Она напоминала мне сплав Люсиль Болл и Бетт Дэвис.
Однажды я вышел из ванной после душа. По телевизору показывали шоу, похожее на You Asked for It (популярное шоу 50-х, сюжеты в котором делали по заявкам зрителей, в России показывалось в 90е по НТВ – прим. ред.), и по каким-то причинам там пропускали ток через слона. К его ногам прицепили зажимы, и парень дернул рубильник. Слон заметно напрягся, и повалил густой дым. Возможно, они пытались добыть его шкуру.
Пораженный увиденным, я спросил у мамы: «Милли, почему они пропускают через слона ток?»
Она ответила: «Думаешь, повесить его было бы проще?»
В нашем районе, ниже по улице, жил профессиональный рестлер по имени Зак Мелкоф. Зак был офицером полиции Округа Парка Чикаго. В городе у нас было два вида полиции: обычная городская полиция и Округ Парка Чикаго – мы называли их «охотниками за белками». Они охраняли парки, передвигаясь на мотоциклах и патрулируя территории.
Зак выбирался на пляж и тренировался с камнями: он выбирал самые тяжелые и поднимал их. Тогда он казался мне великаном, но мне было всего 10 лет. У него были сломанные уши и темный загар от постоянного пребывания на пляже. Он выглядел жестким и крепким парнем. Мы с друзьями знали его, потому что видели по телевизору, как он выступает на арене Marigold. Он не был звездой, просто обычным парнем. Я всегда желал ему удачи перед матчами. Он обычно огрызался: «Удача мне не поможет».
Зак однажды поинтересовался у моей мамы, можно ли ему взять с собой несколько мальчишек из района в Marigold. Она согласилась, и мы поехали с Заком. Я сидел в первом ряду и был поражен до глубины души. Я запомнил рестлера по имени Джонни Кейс, который позже стал моим хорошим другом и напарником по поездкам в Японию. В обычной жизни Джонни был директором сети школ в городе Антиох, штат Иллинойс. Он был учителем и очень умным человеком. Но в ринге Джонни был хилом – этот термин в рестлинге обозначает плохого парня.
В тот вечер меня поразило, что, когда Джонни просил толпу заткнуться, они начинали гудеть еще громче. А когда он просил их что-нибудь сказать, они замолкали. Было невероятно видеть, как человек может управлять толпой, как, когда он летал и падал, люди подскакивали на ноги от радости.
Тогда я и попался на крючок.
Вот этим я и должен был заниматься. Честно, до того момента я и не собирался заниматься этим делом. Я хотел стать игроком в бейсбол. Я был большим фанатом Cubs и жил в 5 километрах от Wrigley Field.
Когда трансляции из Marigold пропали из эфира, рестлинга по телевизору стало не найти. В то время мы жили в общежитии. Мы с друзьями спускались в вестибюль и боролись в командных матчах, падая на мебель, и делали свое шоу, основанное на том, что мы увидели.
В 1959 году Винс МакМэн-старший начал показывать свое шоу в Чикаго вместе с местным промоутером Фредом Колером. Шоу записывалось в Бриджпорте, штат Коннектикут, и шло два часа – с субботней полуночи до двух утра воскресенья. Боже мой, там был Джонни Валентайн. Там был Бадди Роджерс. Там был «Панда» Райт. Там были Кенгуру. Там были Братья Грэмы. Это отличалось от того, что я видел в Marigold в 1954 году. Конечно, шоу шло по телевизору и в записи, но я мог видеть этих парней крупным планом.
Я продолжал удивляться. Вот что я хотел делать. Но я все еще не знал, как приступить к этому.
Когда мне исполнилось 15 лет, продали гостиницу, в которой работала управляющей моя мама. У моей тети, которая жила с нами, обнаружили рак. Мы с ней переехали в Индианаполис, пока ей не сделают операцию, а моя мама не найдет достойную работу. Я в третий раз пошел в восьмой класс, оставаясь на второй год дважды. Возможно, проблемы были в моей посещаемости. Я предпочитал доезжать на автобусе до центра города и спать в палатках отдела спортивных товаров местного магазина Marshall Field’s, чем идти на занятия.
Школа была не для меня. Я просто не понимал, зачем мне знать о Бостонском чаепитии. Я не понимал, зачем мне знать о каком-то парне по имени Магеллан. Я хотел смотреть рестлинг.
Моя тетя погибла через год после переезда в Индианаполис, но Милли, бабушка и я остались. Город оказался лучшим местом в моей жизни, где я встретил лучших людей. Я ошивался с парнем по имени Том Мэтис, диск-жокеем с местного радио WIFE. Благодаря его помощи я провел свое первое шоу рестлинга. Шоу прошло субботним вечером в боксерском зале Индианаполиса имени святой Риты. Я выступал в маске под именем Мститель. Я еще не был частью бизнеса и меня не «просветили» о том, что и как происходит в ринге.
Я должен был выступать против Тома, который считался «хорошим парнем». Я забрался на ринг и прочитал промо о нем. Скотт Гудвин, мой добрый приятель, был моим менеджером. С нами вышла пара девушек, и у нас был пульверизатор, наподобие того, с которым выходил Великолепный Джордж. Я вышел в маске, обтягивающих штанах и ботинках, сделанных из старых хоккейных коньков без лезвий. Еще на мне был пиджак, похожий скорее на занавеску из душевой местной гостиницы.
Мы тренировались на большом ринге с разрешения Чемпа Чейни. Он был полицейским в Индианаполисе и работал с молодыми боксерами. Мы жертвовали прибыль от продажи товаров на развитие местного бокса. В тот вечер зал был забит битком. Конечно, он вмещал лишь 50 человек, но было круто видеть, что там нет свободных мест.
Зрители полюбили Тома и возненавидели меня с моей свитой и пульверизатором. Мы работали матч до двух удержаний, и я поднял его. Ни он, ни я не стали снимать мою маску, потому что я должен был устанавливать оборудование в зале на следующей неделе и не хотел, чтобы кто-нибудь случайно узнал, что я и есть Мститель.
Мэтис работал с полуночи до шести утра на WIFE. На выходных он проводил вечера танцев босиком в клубах Индианаполиса. Иногда, когда он не мог туда попасть, Скотт и я заменяли его. Было забавно работать в разных клубах и встречать там столько женщин.
Мои знакомые Джо Дай, Джек и Майк Шугары, а также Джек Николс сколотили группу, похожую на ту, что вы видите в «Счастливых днях». Скотт и я подумали, что было бы неплохо стать их менеджерами и приглашать на танцы в местные клубы. Так мы бы стали казаться значимее, чем просто двое парней, которые меняют пластинки, и, что немаловажно, смогли бы познакомиться с клевыми девушками.
Они позволили нам стать их менеджерами. Но проблема заключалась в том, что для работы в клубах надо было вступать в профсоюз. Если бы Скотт и я платили по 50 долларов, группа гарантированно бы получала 150 долларов. Но максимум, что они сами могли заработать лишь по 50 долларов. Проблема была в том, что группа была отвратительна и не могла нормально играть, поэтому мы могли попасть только в те клубы, где нам платили 20-25 долларов.
Тогда я решил воспользоваться своими познаниями в рестлинге, чтобы замаскировать их. Я выдал им маски и назвал группу «Палачи», во многом, потому что они убивали все песни, которые пытались исполнить. Но они были настоящими тупицами. Они заходили в клуб без масок, а в гримерной сидели уже в них. Я хотел научить их нескольким танцевальным движениям и заставить немного двигаться на сцене. Я попросил их во время игры забираться друг другу на спину. Но они провалили эту затею.
Скотт решил, что было бы неплохой идеей, чтобы мы двое стали солистами в группе. Я сказал: «Мы не умеем петь». Мы решили эту проблему, не став включать звук на микрофоне. Мы зачесывали волосы наподобие The Righteous Brothers, надевали костюмы без лацканов и галстуков, а также сапоги-Битлы и тесные штаны. И мы играли на бубнах. Было неважно, что играют «Палачи», потому что они были отвратительны.
Иногда, для защиты от зрителей, мы нанимали пару крепышей из толпы, чтобы они играли на бубнах. Просто чтобы мы могли убраться из клуба. Но мы классно отрывались.
В то время, в 1966 году, у нас не было денег, и мне пришлось уйти из школы – я так и не закончил восьмой класс. Я стал подрабатывать, где удавалось, чтобы поддерживать маму, бабушку и себя. Я работал билетером в театре, кассиром в строительном магазине и универмаге, молочником, продавцом машин в автосалоне Ford, где я и получил «вызов» в рестлинг.
Работая на Ford, я подрабатывал в Indianapolis Coliseum как рабочий сцены, помогая готовить шоу. Промоутером там был Балк Эстес, а в его кардах фигурировали «Ковбой» Боб Эллис, Дик Брузер, Уилбур Снайдер, Братья Шайры и Рэй Стивенс.
Рэй был для меня настоящим примером, и мы стали лучшими друзьями. Мы выступали друг против друга, и мне даже удалось побывать его менеджером. Рей мог принять бамп. Он летал по рингу с развевающимися светлыми кудрями. Он был потрясающ.
Также я встретил там настоящего, первого Шейха из Детройта, который стал моим первым другом в индустрии. Он взял меня под свою опеку. Он был арабом из Бейрута и совсем не знал английского. Он выглядел устрашающе и бросал в людей огонь. Он по-настоящему пугал людей, включая меня. Он преследовал меня по проходу, когда я продавал Кока-Колу, и стращал зрителей, которые думали, что этот псих сейчас поймает и уничтожит бедного паренька.
Через пару месяцев работы я умудрился познакомиться с Рассом Леонардом, который выпускал журнал о рестлинге под названием Big Time Wrestling. Вечером каждого вторника я отвозил маму в больницу, где она навещала мою тетю, прокрадывался на арену Armory и продавал журналы Расса с 6 до 7 часов. Потом я шел за кулисы и помогал рестлерам носить сумки, получая 50 центов то тут, то там. Потом я продавал Колу до 8:30, когда начинался первый матч.
Я прятал свой поднос с Колой за дверью, спускался вниз, надевал свитер с надписью «Championship Wrestling» и провожал рестлеров к рингу в качестве секунданта за пять долларов. Во время матча я бежал назад, снимал свитер и снова продавал Колу. После матча я провожал рестлера назад и выводил к рингу следующего. Таков был мой распорядок. Однажды мне пришлось выйти на улицу и помыть машину Шейха за пять баксов. Я зарабатывал 52 доллара в месяц в возрасте 16 лет и с надеждой смотрел в будущее.
Со временем я стал устанавливать ринг в Coliseum, переносил гардероб рестлеров и работал секундантом возле ринга. В 17 я стал участвовать в небольших шоу в Индианаполисе. Я делал все возможное, чтобы приблизиться к бизнесу.
10 января 1965 года я сидел в автосалоне Ford, когда получил звонок от Дика Брузера. Он сказал мне прийти на местную телевизионную станцию, Channel 4, во вторник днем для записи интервью. Я понятия не имел, что он хотел, но был счастлив, пока он не сказал: «Увидимся в студии, Бобби» — и повесил трубку.
Я подумал: «Меня зовут не Бобби. Я Рэй». Я решил, что он ошибся номером. Я перезвонил, и он заверил меня, что звонил именно мне. «Будь на месте в час во вторник, Бобби», — сказал он. Брузер называл меня Бобби, потому что менеджером Бадди Роджерса был некий Бобби Дэвис. Они выступали в Чикаго в начале 60-х, а я начал в 1965 году, поэтому он просто дал мне это имя.
Я не мог понять, что все это значило. Я пошел в студию. Бруйзер был там вместе с командой «Наемные убийцы» (Assassins). Она состояла из малыша по имени Джо Томазо и большого парня Гая Митчелла, они выступали в масках. Дик решил поставить меня их менеджером.
Так все и началось. Это был мой первый день с моей первой командой. Проблема была в том, что Джо не пришел на записи, но они все равно хотели записать промо со мной и Наемниками. Дик решил использовать манекен, надеть на него маску и плащ и спрятать за мной и Гаем. Гай сделал интервью, потому что я не разговаривал. Тогда я еще не знал, как надо разговаривать.
Они сказали мне ничего не говорить, потому что я еще не дорос до этого. Мой первый день в рестлинге – я стою с двумя масками в руках рядом с другим парнем в маске и манекеном во время своего обеденного перерыва. Я еще подумал: «И во что я вляпался?»
После интервью Дик сказал мне: «К 6 подходи к Holiday Inn на Highway 31. Мы едем в Луисвилл». В те времена не было лимузинов и первых классов в самолете. Мы встречались в каком-то месте, залезали в машину и ехали куда-нибудь вместе. Я отправился домой и рассказал маме, что я собираюсь сделать и как сильно я жду этого. Я достал сумку, но не знал, что взять с собой. Я взял сланцы, мыльницу, полотенце и футболку. Я не знал, пригодятся ли мне эти вещи, но ни о каких других я просто не успел подумать.
Я встретил Брузера и Уилбура Снайдера в Holiday Inn. Мы с Гаем забрались в машину, и мы отправились в Луисвилл. Дик и Уилбур сидели впереди и разговаривали на языке, которого я не знал. Позже я выяснил, что это был карни. Тогда я этого не знал, поэтому почти не прислушивался. Они говорили и говорили, а я считал коров и думал, что еду в Луисвилл, штат Кентукки, сам не зная, зачем. Я не знал, что собираюсь делать. Я знал, что стану менеджером, но не знал, могу ли я справиться с этой работой. Я видел много шоу и знал, что делают менеджеры, но я не знал, что я должен был делать.
Когда мы добрались до места, Брузер и Уилбур решили, что настала пора рассказать мне секреты индустрии. Брузер бросил мне маску и сказал: «Надень ее». Пока я надевал маску, он говорил: «Мы не наносим друг другу вреда. Мы только делаем вид. А если ты кому-то это расскажешь, я сломаю твои ноги, руки и хребет. А когда ты поправишься, их снова сломает Уилбур».
Я сглотнул: «Ладно». Самое забавное, что я раньше пробирался в их раздевалки и подслушивал. Я давно уже знал, что это не по-настоящему. Я ведь и сам дрался. И драка обычно длится полминуты, но никак не час. Я знал, что это лишь форма развлечения, но притворился дурачком.
Я зашел в раздевалку в маске. Мимо меня ходили рестлеры, и я знакомился с ними. Я знал их в лицо, но они меня не знали. Раньше я носил их костюмы. Теперь я сижу с ними в одной раздевалке, голый, в одной маске.
Мы вышли на ринг для матча с Лосем Чолаком и Уилбуром Снайдером. Лось был большим парнем – 2 метра ростом и 160-170 кг весом. Он выходил во фланелевой рубашке с обрезанными рукавами, джинсах Levi’s и огромных ботинках. В ринге он превращался в самое опасное существо. Он мог поранить противника во время инструктажа рефери, нечаянно пошевелив рукой и ударив противника в челюсть. Таким он был неуклюжим.
Винс МакМэн-старший предложил ему идею «Лося». Лось выходил в большой лосиной голове с рогами, которую называл Александр. Внутри лосиной головы были шлем для игры в футбол и деревянные плечи, для поддержки головы на плечах. Впервые Лось вышел на ринг в лосиной голове в Балтиморе, штат Мэриленд, он перелез через верхний канат с головой, которая весила почти сотню килограмм. Он стоял посреди ринга, сложив руки на груди, пытаясь казаться крутым парнем. Повернувшись к противнику, он потерял равновесие. И вот, этот 170-килограммовый мужик с головой лося на плечах начинает медленно падать назад, размахивая руками и крича: «Оооой!» Упав на ринг, он сломал рога. После того случая он перестал носить лосиную голову и выходил в ней на ринг только по большим праздникам. Он мог бы быть хорошим северным оленем.
К счастью, в Луисвилле он был без лосиной головы. Перед матчем Брузер рассказал мне концовку. Он сказал мне залезть на апрон, когда все четверо будут в ринге, тогда Лось затащил бы меня в ринг и снял маску. В нужное время я запрыгнул на апрон. Я считал тогда, что знаю, сколько зарабатывают рестлеры. Я думал: «Сегодня я заработаю 10000 долларов. Никак не меньше».
Лось затащил меня в ринг, схватил за маску и дернул. Никто не учил меня надевать маску в рестлинге, и я завязал ее на девять узлов. Я не знал, что маску не надо завязывать, надо просто спрятать шнурки под нее, чтобы другой парень мог ее легко снять. А мне было всего 20 лет, я весил 70 кг и был не выше 180 см. Лось схватил меня за руку и за маску и подвесил в воздухе. Я не знал, как избавиться от маски. Наконец он нашел шнурки, порвал их и сдернул с меня маску.
Я выпрыгнул за ринг и врезался в какую-то местную фермершу. Если вы не знаете, где изобрели зубную щетку, то это точно не Кентукки. Нет смысла изобретать зубную щетку, чтобы чистить один зуб. Беззубая женщина вытянула руку и потушила свою дешевую сигару о мою шею. Ее схватили копы, а я побежал в раздевалку.
В следующем матче выступали Джонни Валентайн и Брузер. Но Валентайн не попал на ринг. Ранее он повздорил с полицией и ударил копа и одного фаната. Он отправился в раздевалку, захлопнул дверь и припер ее стулом, заперев меня внутри.
Копы бились в дверь, стараясь попасть внутрь. Томазо, знавший Валентайна, спросил у него: «Что стряслось?» Джонни развернулся и ударил его, сбив с ног. Джонни только что вырубил знакомого, и я подумал, что же он сотворит со мной? Я спрятался под столом.
«Уи» Уилли Дэвис был в Луисвилле промоутером. Он был ростом 212 см и весом под 200 кг и стал знаменит благодаря роли в оригинальной версии фильма «Могучий Джо Янг». Уилли решил взять дело в свои руки. Он взял у полицейского дубинку, зашел в раздевалку и принялся лупить ей Валентайна по голове. Его дыня трещала от этих мощных ударов. Наконец Джонии присел на пол, копы заковали его в наручники и вывели из раздевалки.
Дрожа, я выбрался из-под стола в одном полотенце. Я оделся и бросился к машине. Я запомнил дорогу домой в тот вечер не благодаря тому, что в тот день у меня был первый матч, а из-за ужасного ДТП с участием грузовиков. Рядом с грузовиком на шоссе лежал мужчина в огне. Я слышал его крики, когда мы проезжали мимо: «О Боже. Помогите».
Мы въехали в Индианаполис около 2 часов утра. Брузер вручил мне мой заработок за вечер – 5 долларов. Я еще подумал, что мне вставать в 7 утра, чтобы успеть на работу. Я был в Луисвилле, штат Кентукки, где отработал менеджером малознакомых мне людей. Меня едва не повесили. Меня обожгли сигарой. Меня едва не забил до смерти Джонни Валентайн, а потом мужик с дубинкой. Я стал свидетелем ужасного инцидента, в котором мужчина сгорал заживо.
За пять долларов.
А в голове у меня крутилась только одна мысль: Черт, это мое! Когда я снова смогу в этом поучаствовать?
Спустя пару недель мой босс в автосалоне проведал о моих побочных заработках. Он спросил у меня напрямую:
— Как ты можешь заниматься таким унизительным занятием?
— Унизительным занятием? Да вы автомобили продаете, — ответил я. – Люди заходят к вам через эти двери. Вы опускаете этих бедняг на колени и раздеваете до нитки. А мы всего лишь развлекаем их.
Он сказал, что не хочет, чтобы я работал там. Я начал гоняться за ним вокруг стола, и он просто уволил меня. Я отправился домой и рассказал Брузеру, что теперь у меня нет работы. Я хотел заниматься рестлингом на постоянной основе. Правда, как потом оказалось, я зарабатывал рестлингом не больше, чем в автосалоне Ford. Просто Брузер не был достаточно щедрым человеком. Он никогда не заплатил бы тебе 50 баксов, он давал 45. Он никогда не заплатил бы тебе 100 баксов, он давал 90. Я однажды подсчитал, что, если ты кладешь себе в карман 5-10 баксов с каждой выплаты, ты получаешь хороший дополнительный доход.
Я стал «Красавчиком» Бобби Хинаном, этот гиммик я украл у Лэрри Хеннига.
Помимо работы менеджера, я сразу начал выступать на ринге, потому что промоутеры считали, что я могу принимать бампы. Я никогда не тренировался. Просто я знал, как работать, как другие знают, как играть на рояле. Кто-то знает, как писать книги. А я знал, как выступать на ринге, и больше ничего не умел. Это досталось мне от рождения.
Мы начинали работать в полночь, а заканчивали в 3 утра, устанавливая ринг после ледовых шоу или массового катания на коньках. Бродяги, которых нанимали нам в помощь, быстро улепетывали. После их ухода мы выходили на ринг и выступали в командных матчах. Мы подражали тому, что видели по телевизору. Так я научился работать.
Мои «тренировки» проходили в компании друзей. Из той компании я не один стал профессиональным рестлером. Некоторых я привел на ринг с собой. Джим Кунц выступал как Супер Брюс в футболке и плаще Супермена и как Доктор С.Н. Бернар (да, как сенбернар). Он даже выступал в команде с Брузером против меня и Барона фон Рашке. У Джима были больные ноги, поэтому он плохо двигался. Он был забавен и мог рассмешить окружающих. Он весил 80 кг и ходил на тонких, птичьих ножках. У него была отличительная особенность – собирая руку в кулак, он засовывал большой палец между остальными, делая кукиш.
Я несказанно рад, что мои друзья разделили со мной часть пути.
Еще мне сильно помог Том Джонс, который выступал у Билла Уоттса в Теннесси и был очень приятным человеком. Он немного поработал со мной. Он бросил меня на ринг. Я схватил его в хэдлок и долго не отпускал. Меня никогда не учили синхронности.
Я решил сконцентрироваться на менеджменте, тогда я подумал, что обычно менеджерами были бывшие рестлеры, которые продолжали крутиться в индустрии, чтобы заработать на кусок хлеба или получить 5 минут славы. Промоутеры использовали их благодаря громким именам, также они могли говорить за парней, которые этому еще не научились.
Я заметил, что эти парни делают свою работу совершенно одинаково. Они всегда выходили с тростью, которой били соперника. Я не хотел использовать трость, потому что, если бы я выходил с тростью, одна моя рука была бы занята и я не смог бы защищаться. Кроме того, я не хотел ненароком задеть кого-нибудь тростью и попасть под суд. Я хотел, чтобы мои руки были свободны. Кроме того, я мог принимать бампы. Я не мог принять бамп с тростью, потому что она бы вылетела из моих рук и попала к какому-нибудь фанату, который не преминул бы вернуть ее мне каким-нибудь извращенным способом.
И я решил для себя: «Я буду управлять, как рестлер, а бороться, как менеджер».
Поэтому когда я стоял за рингом, а моего парня били, я чувствовал на себе каждый удар. Я селлил так же правдоподобно, как и мой клиент, и реагировал на каждый удар и пинок вместе с ним. Я собирался показать, что я вложил деньги в этого парня. Раз уж я его менеджер, меня должны заботить его здоровье и карьера.
Я понял, что из меня не выйдет чемпиона на ринге из-за моего тела. Я не зависал в тренажерках и спортзалах. Я не тащился по качалке, мне это просто не нравилось. Я понял, что нет разницы между большими и маленькими. Ты просто должен уметь работать.
Промоутеры использовали меня в обоих амплуа, потому что так было дешевле. Им был нужен рестлер и менеджер, и они могли платить одному парню за обе работы.
Первым моим противником был афро-американец по имени Калвин «Принц» Пуллинс, который, как ни странно, был вышибалой в баре Брузера под названием «Гарем». Он еще подрабатывал в местном ломбарде. Принц весил около 100 кг и был неплохо накачен, но все же невелик. Я же в то время весил килограммов 85.
Ринг в Armory был очень жестким, потому что его использовали для бокса. Но в тот вечер меня можно было бросать на бетон. Я парил в небесах. Я был готов к своему первому матчу. Но я забыл об одной вещи – выносливости. После звука гонга я стал кружить по рингу, но уже на третьем круге стал задыхаться. Я занервничал.
Я еще не принял ни одного бампа, а мой язык уже торчал изо рта, словно чек из кассового аппарата. Я не мог отдышаться. Я думал: «Боже, нам дали 8 минут. Да я умру. Я не выдержу».
Я отошел в угол и обменялся фразами с Доном Маркоффом, просто чтобы отдышаться. Он схватил меня и толкнул обратно в ринг. Принц встретил меня ударом головой, и я принял пару бампов. Я не знал, что во мне еще был воздух, пока он не вышел из меня после падения на ринг.
В концовке Принц запер меня в углу и принялся избивать, а Маркофф запрыгнул на апрон. Рефери подошел к Маркоффу, а я достал из штанов «посторонний предмет» – поролоновую трубку, замотанную клейкой лентой. Я ударил Принца сзади, он упал, и я удержал его.
После матча я думал, что лучше быть менеджером за 5 баксов, чем рестлером за 10. Это было тяжело. Но и весело, потому что я выступал в родном городе, где были все мои друзья.
Тогда и началась моя карьера рестлера и менеджера. Когда Наемники распались, я был менеджером Дьявольского Дуэта, Анджело Поффо, отца Рэнди «Мачо Мэна» Сэвиджа, и Криса Маркоффа, который был полным придурком и болел дислексией. Он говорил: «Следи за ногой» — уже после удара.
Тогда на территорию Индианаполиса прибыл Блэкджек Ланза. Он был «фейсом» (хорошим парнем) и называл себя «Ковбой» Джек Ланза. Уилбур решил, что будет круто свести меня и Джека вместе, сделав его хилом.
Я также был менеджером «Красавчика» Джимми Валианта и Джонни Валианта. Возможно, это была худшая команда, с которой мне пришлось работать. Они не были хороши в ринге. Летом мы работали в Канаде на парня по имени Человек-медведь. Он сделал Джимми и меня командными чемпионами, но поясов мы так и не получили. У него просто не было денег на пояса – настолько маленьким был промоушн.
Медведь попросил своего партнера, которого благодаря странному совпадению звали Человек-волк, расклеить по городу постеры, рассказывающие о дате и участниках шоу. Волк решил, что чаще всего люди останавливаются перед знаками «Стоп» на перекрестках, поэтому расклеил объявления на этих знаках. В итоге в городе не осталось знаков «Стоп», а только восьмиугольные постеры рестлинга.
В компании Человека-медведя был один из самых уникальных рестлеров. Это был, как нетрудно догадаться, медведь.
Барон фон Рашке и я зимой боролись против этого медведя, которого, как ни странно, звали Тедди. Вы можете не верить, но медведь умел работать. Тедди не хотел выступать, стояла зима, и ему хотелось залечь в спячку. На некоторых аренах, где мы выступали, был залит лед для хоккея. Лед укрывали деревянным настилом, и через некоторое время Тедди начинал ощущать холод своими лапами. Тогда он выходил на ринг и писал.
Не знаю, как вы, но с того дня я больше всего в жизни полюбил кататься по мокрому от медвежьей мочи полу!
Я заходил Тедди за спину, пинал прямо в задницу, говорил: «Угадай, кто, Тедди», передавал инициативу Рашке и прыгал за ринг. Рашке начинал обвинять медведя в ношении постороннего предмета. Он кричал: «Эй, рефери, проверь медведя. Он только что достал что-то из шерсти». Потом он возвращал инициативу мне. Я схватывался со стоящим медведем, и дважды сжимал его ногу. Тогда он поднимал ногу и бросал меня через себя. Я вставал, подходил к нему сзади и дважды сжимал его плечо, тогда он хватал меня и бросал через бедро.
Однажды я решил проверить силу этого медведя и запер его в передний фейслок. Он мог вращать головой, если хотел. Он схватил меня за руку и ногу, повалил на ринг и принялся обнюхивать голень и внутреннюю сторону бедра. Конечно, я мог только догадываться, что будет дальше, но я не мог сорвать с него намордник, потому что это был сигнал для концовки, время которой еще не пришло. В концовке Барон и я должны были обмотать его шею полотенцем и придушить, после чего Тедди должен был повалиться на ринг. И он продал это! Медведь селлил для нас! Тогда на ринг вышел врач и снял с него намордник. Тедди тут же вскочил на ноги, а мы спешно убежали.
Когда на территории дебютировал молодой новичок, он был вынужден провести с Тедди пару матчей. Все видели, как нервничали молодые. Мы подбадривали их словами: «Просто позволь медведю поиграть с тобой». Когда новичок выходил из раздевалки по делам, мы отправляли в кого-нибудь Макдоналдс за медом. Потом мы мазали медом руки и хлопали новичка по заднице перед выходом на ринг.
Как только он выходил в ринг, медведь начинал лизать ему задницу, что еще больше пугало новичка. Что это было за зрелище. Большой медведь лежал на рестлере-новичке и лизал его задницу, а бедный парень орал, как резаный.
Мы с Рашке часто шутили о рестлинге с Тедди. В один день у нас был перерыв между двумя шоу, в которых мы работали с ним. Мы ехали мимо бродячего цирка. Рашке увидел двух жирафов, чьи шеи торчали из грузовика, повернулся ко мне и сказал: «Что ж, похоже сегодня мы увидим командник».
Я работал на территории Индианы с 1965 по 1969 годы, часто выступая в Индианаполисе и Чикаго. Брузер и Уилбур Снайдер стали промоутерами в Armory в Индианаполисе. Они записывали по 6 матчей по вторникам с 20:30. Порой за кулисами было 75 парней, а в зрительном зале – лишь 20 человек. После двух часов записи арена пустела, потому что люди расходились домой. Брузер и Уилбур просили рестлеров одеваться в обычную одежду и выходить в зал. В здании была только одна трибуна и камера напротив, поэтому казалось, что в переполненной арене было 100 человек. Половина парней дремали, поэтому Брузер включал запись трибун с игры Чикаго Беарз – казалось, что орут 50000 человек, хотя на трибунах сидело несколько дюжин, половина из которых очевидно спали.
В свое время я работал на компанию в Питтсбурге, у которой был эфир, и они хотели, чтобы число их зрителей также казалось больше. Но на записи шоу приходило от силы 20 человек, поэтому они рисовали лица на занавеске за трибуной, казалось, что на шоу пришло 50 человек. Это было очень много для них.
Неважно, сколько людей приходило на шоу, промоутеры всегда подсчитывали по-своему. Они говорили тебе, что шоу собрало 10000 долларов при реальной цифре в 8000, просто чтобы ты чувствовал себя лучше. Но платили тебе так, словно шоу собрало 6000.
В то время я стал первым менеджером, которого организация National Wrestling Alliance использовала в Сент-Луисе. Мы записывали телешоу по понедельникам в Chase Park Plaza Hotel в Сент-Луисе. Промоутером там был Сэм Мучник, который, несомненно, ненавидел реакцию («реакцией» называют то, как рестлер реагирует на поведение зрителей). Он делал лишь дно интервью раз в три недели, и каждый раз это было промо фейса.
Шоу записывали не в телевизионной студии, а в столовой, где посредине был установлен ринг, а вокруг него стояли столы и стулья. Мужчины приходили в костюмах, а женщины носили одежду из меха. Гостиница кормила зрителей ужином прямо во время матчей, которые всегда заканчивались чисто, без дисквалификаций. Там были хилы и фейсы, и была реакция зрителей. Люди кричали и ругались, но никто не кидал в рестлеров посторонние предметы и не выпрыгивал из стула, пытаясь развязать драку.
Матчи никогда не выходили за пределы ринга. Ты не мог засунуть голову противника в чашку с супом. Никто не бросал противника сквозь стол. Я никогда не видел ничего подобного в жизни.
Это была самая большая глупость.