Руссо и Феррара ошибочно полагали, что гиммики и глупые комедийные ролики помогут решить проблемы WCW. Nitro превратилось в еще больший бедлам, чем в последние дни эпохи Бишоффа; Руссо и Феррара пытались поднять рейтинги за счет бесконечной серии глупых сегментов, предательств и того, что, как они считали, фанаты рестлинга ждут больше всего, — гиммиковых матчей.
По какой-то причине они оба были безоговорочными фанатами матчей с шестом. На шест они закидывали все, что взбредет в голову: пиньяты, кастеты, ломы, кожаные жилеты, маму Баффа Багвелла. Мое личное фиаско под названием «матч с шестом» заключалось в том, что Революция заперла Торри Уилсон (подругу Билли Кидмана) в клетке. После чего Перри Сатурн вызвал меня на бой, в котором ключ от клетки будет привязан к верхушке шеста.
Я должен был спасти Торри, забрав ключ и выиграв матч. Но концовка превратилась в настоящий хаос. Я использовал слишком много масла перед матчем; комбинация масла и пота на руках и груди не позволила мне подняться по чертову шесту! При каждой попытке взобраться на шест я соскальзывал вниз. «Вот дерьмо, — подумал я, — что мне теперь делать?»
Другие участники Filthy Animals запаниковали и попытались мне помочь. Я оттолкнул Коннана: «Не бойся, все под контролем!» Потом нечаянно ударил Билли Кидмана: «Отвали! Я справлюсь!»
В итоге я просто подпрыгнул за ключом и, к счастью, достал его. В случае неудачи я бы просто провалился сквозь землю! Это был один из тех решающих моментов, когда ты готов на все, лишь бы матч получился.
К тому моменту я осознал то, что становилось очевидно для многих: Руссо и Феррара не имели малейшего представления о том, как спасти WCW. Ситуация за кулисами, возможно, улучшилась после их прихода, но продукт продолжал вызывать отвращение.
Я снова стал разочаровываться в жизни в WCW. Я переживал, что моя карьера утекала в унитаз вместе с компанией. Я решил взять отпуск, чтобы разобраться с травмой, которая уже некоторое время меня беспокоила. В моем правом локте скопились осколки кости, которые нужно было удалить хирургическим путем. Дошло до того, что у меня не осталось выбора. Мой локоть заплыл настолько, что я не мог разогнуть руку.
Я ушел на больничный после Дня Благодарения, еще не зная, что мне больше не надо будет волноваться о Руссо и Ферраре, как, впрочем, и обо всей WCW.
Я начал посещать специалиста по обезболиванию после передозировки, чтобы вылечить свое пристрастие к обезболивающим. Он выписал мне метадон — синтетический героин. Его идея состояла в том, чтобы стабилизировать мой организм, а затем постепенно снизить дозу, чтобы я в итоге соскочил без опасности для здоровья. Также он выписал мне рестерол, чтобы избежать бессонницы.
Пришла рождественская неделя, поэтому я с Викки и девочками полетел в Эль-Пасо, чтобы провести праздники с семьей. Алкоголь, как обычно, тек рекой. Мы с Мандо веселились больше всех, налегая на водку. Я осушал стопки и глотал метадон. Все уже разошлись спать, кроме нас двоих, но в итоге и я решил отправиться на боковую.
А Мандо не мог заснуть. Он бродил по дому, пока не услышал, как кто-то будто задыхается. Он заглянул в мою спальню и понял, что шум издавал я. Я не мог дышать. Я не просто был без сознания, я посинел с ног до головы от недостатка кислорода.
Мандо испугался и принялся трясти меня, пытаясь разбудить. В среднем человек делает 12 вдохов за минуту, я делал 3 или 4. Мандо пытался помочь мне, делая искусственное дыхание. К этому времени проснулся весь дом. Линда позвонила в 911 и вызвала скорую.
Я очнулся и увидел знакомую сцену: медики смотрят на меня и задают какие-то вопросы. Они не могли забрать меня в больницу без моего разрешения, а я был в полусознательном состоянии.
В итоге моя мама взяла дело в свои руки. Она растолкала всех и попросила меня отправиться в больницу.
— Пожалуйста, Эвис, — сказала она, гладя меня по лицу. – Пожалуйста. Ради меня.
— Ладно, мам, — ответил я. – Ради тебя.
В больнице врач сказал, что я нахожусь в очень серьезном состоянии, даже хуже, чем изначально полагали врачи скорой помощи. Линда, Мандо и мама сидели со мной и уговаривали не прекращать дышать. Викки тоже была там, но стояла поодаль.
— Я дышу, — говорил я, но этого, похоже, им не хватало.
Доктор ткнул меня огромной иглой. Я почувствовал, как ледяная жидкость потекла по венам. Я посмотрел на врача и сказал:
— Что вы со мной делаете?
— Это адреналин, — объяснил он. – Вам грозит коллапс легкого, и нам нужно заставить вас дышать.
— Да все не так плохо, — я по-прежнему отрицал проблему.
— Да нет, именно так, — сказал врач и еще раз воткнул в меня иглу.
Слава Богу, тот укол спас меня. Дыхание стабилизировалось, кровь прилила к лицу. Я снова выжил.
Когда я пришел в стабильное состояние, меня навестил доктор Морено, терапевт и близкий друг семьи. Он попытался поговорить со мной, чтобы узнать, что со мной происходит. Я снова все отрицал. «Я в порядке. Точно говорю».
Из больницы меня выпустили на следующий день. Дома все были злы на меня.
— Как ты посмел, — кипела Линда. – Это дом нашей матери!
Я понимал, откуда исходит ее гнев. Я стыдился того, что заставил всю семью пройти через такое испытание. Я очень хотел измениться!
Как дурак, я смыл все свои таблетки в унитаз. Естественно, час спустя у меня началась ломка, и нам пришлось вызвать доктора, чтобы он прописал что-нибудь, чтобы помочь мне.
Когда все пришло в подобие нормы, я присел на диван с Мандо. «Когда мы разговаривали вчера вечером, — сказал он, — ты все время повторял, что устал. «Я устал от всего этого дерьма», говорил ты. Так от чего ты устал, брат?»
Я задумался, но так и не смог ответить. Я честно не понимал, о чем тогда говорил.