Вот и закончились мои портлендские годы, и я направился в Северную Каролину, где Восток должен был встретиться с Западом. Если помните, одно время я был главной звездой западного побережья, а Рик Флэр был главным именем на востоке. А теперь мы оба будем играть в одной команде. Теперь нас не будут разделять километры дорог и несколько часовых поясов. Флэр и я будем выступать в одном месте и, скорее всего, проведем матч друг против друга. Будет ли достаточно места в одном карде для двух молодых людей с огромными эго? Это я и собирался узнать.
Я пообщался со своим приятелем Рэем Стивенсом, с которым работал в Сан-Франциско, а он представил меня своему букеру в Шарлотт, Джорджу Скотту. Узнав, как хорошо шли мои дела в Орегоне, Скотт пригласил меня в Северную Каролину попробовать свои силы на восточном побережье. И я упаковал вещи в желтую «Канарейку» и выдвинулся в путь.
По пути я остановился в забегаловке под названием «Silver Dollar Saloon», по-моему, это было в Монтане. Заселившись в номер, я мгновенно направился в бар. В салуне везде были серебряные доллары: они светились в баре, на стенах — везде. Возле бара стояло несколько человек, с которыми я обмолвился парой словечек. Они упомянули, что играли в футбол с Ваху МакДэниелом. Я тоже встречался с Ваху много лет назад, когда выступал в AWA. В итоге мы разговорились и начали выпивать. Хотя выпивать — слабо сказано, потому что я не помню большую часть того вечера, но я отчетливо помню, как кто-то поднял старый, добрый вопрос: рестлинг — это по-настоящему? Потом я смутно помню небольшую стычку, но больше ничего сказать не могу, потому что следующее воспоминание — как я просыпаюсь в своем номере. Я лежал прямо на застеленной кровати во всей одежде. Часы, деньги и кошелек лежали на прикроватном столике. Оглянувшись, я увидел, что дверь сорвана с петель, а посреди пола валяется ковбойская шляпа. Не знаю, что же там случилось, но я знаю одну вещь: в жизни каждого наступает время, когда нужно решать «драться или бежать», и тогда для меня наступило время бежать. Я спрыгнул с кровати, схватил шмотки, перескочил через шляпу, запрыгнул в машину и нажал на газ.
Я проехал всю Оклахому, а когда снова устал, остановился в небольшом городке, название которого уже не помню. Естественно, в первую очередь я направился в местный бар. Следующий кадр — я снова ввязался в потасовку. Какой-то мужик достал нож, потом появилась полиция. Как я говорил, это был небольшой городок, а кого из всех участников не знали местные копы? Правильно — меня. Так что они выдворили меня из города, и мне пришлось снова погрузиться в желтую «Канарейку» и отчалить.
Наконец, я прибыл в Северную Каролину, где поселился в гостинице «Tuckasegee Days Inn». Хотя само местечко было на порядок лучше отеля Bomber, сумасшествие, пережитое в Портленде, не шло ни в какое сравнение с тем, что мне предстояло пережить. Большинство рестлеров, регулярно выступающих на территории, жили в Days Inn, и со временем мы развили дух братства, который не встретишь нигде в профессиональном спорте. Мы были не просто коллегами или товарищами, а словно кровными братьями. Конечно, мы много развлекались и веселились, но в трудные времена каждый поддерживал другого. Мы обеспечивали безопасность друг друга не только во время матчей, но и во время путешествий по Штатам и за границу.
В NWA, которой управлял Джимми Крокетт (да, он был родственником Дэйви) выступало множество талантливых исполнителей: Рэй Стивенс, Джимми Снука, Рикки Стимбот, Рик Флэр, Дори Фанк, Джек Маллиган, Джек и ДжерриБриско, Дасти Роудс, Харли Рейс, Гигант Андре, Джин и Оле Андерсоны.
Как вы можете понять из простого перечисления имен, там выступали лучшие представители индустрии. Каждый из тех парней был устоявшейся звездой, так что Крокетт не мог ошибиться, какой бы кард он ни составил. Он знал, что каждый вечер зритель не будет жалеть о потраченных деньгах, а мы знали, что получим достойное вознаграждение за наши усилия. Но наши умения и высокие зарплаты никак не облегчали график выступлений. На самом деле, чем лучше мы были, тем больший спрос на нас возникал.
По-прежнему были переезды на 200-300 миль и шести- или семидневная рабочая неделя. Поэтому мы старались выжать максимум из проводимого вместе времени. Мы пытались получать удовольствия и на ринге, и вне его. Но что казалось забавами для других, на самом деле, было путем сохранения психического здоровья. Если усталость от матча, наркотики и алкоголь не убивали нас вечером, утром приходилось отправляться в зал и с потом выгонять последствия вечернего веселья. Но чтобы найти в себе силы поднимать веса наутро, каждый имел свою отраву, придававшую ему сил.
Потягав веса, мы снова отправлялись в путь. Но, хотите верьте, хотите нет, мы подходили к переездам с умом. Кроме костюмов для выступлений, у нас в машине под рукой был «набор рестлера для выживания». Туда входил Неоспорин для борьбы с инфекциями, если мы неудачно порежемся, присыпка от воспалений в промежностях, антибиотики на случай болезни, немного пива, если кто-то захочет расслабиться, снотворное и пистолет, если нам потребуется защита.
С таким комплектом мы въезжали в город и избивали друг друга несколько часов, а по окончании шоу отправлялись на поиски местечка с хорошей едой, еще более хорошей выпивкой и очень «плохими» женщинами. Для того чтобы не чувствовать боль после матчей, надо было выпить как можно больше алкоголя и болеутоляющих, от чего иногда забываешь, зачем ты здесь. Общение после матчей также давало нам возможность обдумать новые стратегии для привлечения большего количества зрителей на следующее шоу.
На востоке вторник всегда был самым тяжелым днем. Где бы мы ни выступали в понедельник вечером, в 10 утра надо было быть на ТВ-студии, чтобы записать промо и интервью перед предстоящими матчами. Никому не позволялось уклоняться от этой обязанности. Эти дни были особенно длинными, потому что после около девяноста интервью длиной 2 минуты 54 секунд каждое мы отправлялись в Роли на вечерние матчи. Это было бы тяжелым графиком для любого трезвого бизнесмена или атлета, а теперь попробуйте такой режим после избиения на ринге и ночи в баре в понедельник… это было адски нелегко.
Хотя я считал, что разбираюсь в своем деле на уровне лучших мастеров, я научился нескольким вещам на студии во время этих жалких вторников. Выиграв свой первый титул (пояс телевизионного чемпиона среднеатлантического региона) у ветерана Пола Джонса 1 ноября 1980 года, я высмеял его возраст в интервью. Я сказал что-то вроде: «Эй, Пол Джонс, ты такой старый, что, когда проходишь мимо кладбища, за тобой бегут два мужика с лопатами». Ну, шутка может и была смешной, но Джонс в 30 тысячах слов объяснил мне, почему упоминание его возраста не принесет никому денег. Он указал на то, что мне нужно аккуратней обращаться со своими текстами, потому что чем хуже я говорю о рестлере, тем хуже он выглядит для зрителей. Например, если я выйду на ринг и буду вечно избивать оппонента, в чем цена такой победы? Что я докажу, побив так называемого лузера или старика, вроде Пола? Я понял, что чем сильнее выставляешь противника, тем более впечатляющей будет победа в глазах фанатов.
Следующую важную победу в Шарлотт я одержал над рестлером, который любит говорить: «Если хочешь стать мужчиной, ты должен победить мужчину!» — это был сам Рик Флэр. Джордж Скотт решил поставить меня против своей самой прибыльной звезды в матче за чемпионство Соединенных Штатов в тяжелом весе спустя всего 2 месяца после моей первой титульной победы. Должен признать, это было непросто. Это не был легкий компромисс, как думают люди. У Флэра была огромная репутация в Шарлотт, и он не хотел потерять свой пояс. Хотя все понимали, что это хорошо для бизнеса, нельзя было откинуть эго и гордость.
Интервью по вторникам давали огромную отдачу. Я делал, что хотел, перед камерой, но всегда держал в уме интересы компании. Я намного опережал время своими интервью. Сделал первое в истории интервью с наложенной музыкой и производством (так называемая «виньетка»). Это было перед матчем в ошейниках против Базза Сойера в Атланте. Для интервью я пригнал красный грузовичок и привязал к нему сзади мою собаку, карликового пинчера Фезер. Я забрался на столик со связанными за спиной руками, с капюшоном на голове и петлей на шее. Все это время играла песня «Bad to the Bone». Я хотел показать всем свою крутость и подвесил себя за ошейник. Из-под меня просто убрали стол, и я провисел так некоторое время. Потом меня опустили на стол, а я поднял бедную собачонку и сказал: «Сойер, ты не бешеный пес, ты просто карликовый пинчер». Это было стильно. Интервью записали на кассету и дали посмотреть всему офису. Такое не делали раньше никогда. Как я говорил, я сильно опередил свое время.
Но узнав, что я сойдусь на ринге с любимцем Шарлотт, Флэром, я решил придать событиям дополнительную остроту. Наш матч за чемпионский пояс был назначен на январь 1981 года, поскольку праздничный дух витал в воздухе, я решил в тот вечер на глазах у всех фанатов подарить моему оппоненту подарок на ринге. Я упаковал в подарочную бумагу свой пояс чемпиона среднеатлантического региона и сделал Флэру столь щедрый подарок в эфире. Когда он открыл упаковку, я объявил, что отдаю ему свой титул в обмен на матч за пояс чемпиона США. Это вызвало сумасшедшую реакцию. Рик понятия не имел, что я так поступлю, но он настоящий профессионал, и все вышло замечательно. Я узнал, что элемент удивления в правильной ситуации срабатывает отлично, вызывая искреннюю реакцию. Иногда я получал за это, но не в тот вечер. Тогда я выиграл пояс у Флэра и удерживал его более полугода, что было нехарактерно для того времени, когда пояса переходили из рук в руки, казалось, каждую неделю.
Хотя Флэру не понравилась идея проиграть мне (а какой профессиональный спортсмен любит проигрывать?), он не позволил этой обиде встать между нами за пределами ринга, и мы быстро стали друзьями. Я ведь не представлял угрозы ему или его карьере. Хотя мы занимались одним делом — мы оба развлекали людей, но при этом были совершенно разными людьми. Рик Флэр выходил в мантии, а я — в килте. Рик Флэр красил волосы в белый цвет, а я — нет. Я играл на волынке, а Рик Флэр — нет. Мы были сделаны по разным лекалам. Поэтому мы никогда не бесили друг друга (как Хоган и я). Также у Рика огромный нос, а у меня — нет.
Я также должен признать, что Рик Флэр принес мне столько проблем, что я не припомню и половины. Но он всегда мог рассмешить меня. Думаю, я прожил 3 жизни за время, проведенное с этим человеком, но, клянусь, я не променял бы ни минуту, ни одно воспоминание из той жизни на любые богатства мира. Несмотря на все проблемы, через которые я прошел благодаря ему, я искренне люблю его.
Кстати, раз речь зашла об искренних чувствах — Китти, любовь всей моей жизни, в то время все еще работала на лошадиных шоу, и мне с трудом удалось выяснить ее дислокацию — г. Вилсонвилль, штат Орегон. Встав на ноги и добившись определенного успеха в Шарлотт, я уговорил ее переехать ко мне. Моя девочка продала все, включая любимую лошадь, и прибыла в Северную Каролину с кошкой и далматинцем Риетхумнне Р., чтобы воссоединиться со своим мужчиной. Стоило ожидать, что мужчина встретит свою любовь в аэропорту, но моей детке такое счастье не выпало. Я сам отправил ей билет на самолет почтой, но в нужный день забыл заехать в аэропорт, а она прождала меня 6 часов. Одно это должно доказать вам, насколько она прекрасна и преданна. Осознав свой промах, я извинился и поклялся никогда больше так ее не подводить. Китти и я быстро стали неразлучной парой, а вскоре пара стала тройкой!
Я стал жить на широкую ногу. Я жил со своей девушкой и владел поясом чемпиона — что еще нужно для счастья? Победа над Флэром утвердила меня в статусе прибыльной звезды, теперь и на восточном побережье. Это была уже четвертая территория, где я собирал аншлаги. Промоутеры снова поняли, что я не бабочка-однодневка, а сила, с которой стоит считаться. Я выступал и жил с бесстрашием и следовал одному базовому правилу: «не отступать и не сдаваться». Как сказал Терри Фанк, «я строил легенду». Все остальное не имело для меня значения.
Джордж Скотт дал мне шанс, и я воспользовался им, став одним из самых прибыльных рестлеров на территории. Рестлеры не только проигрывали мне пояса, но и с готовностью выполняли мои команды на ринге. Спустя некоторое время я расстался со Скоттом. И в этом не было его вины. Он был хорошим человеком; но я видел больше возможностей у букера Оле Андерсона и перешел под его знамена. Оле был великолепен, он помог мне понять некоторые сложности бизнеса, с которыми я не был знаком. Конечно, я распродавал места на аренах, но в Америке и Канаде росло замечательное и талантливое поколение, и я должен был знать все секреты индустрии, чтобы оставаться на вершине.
Противостояние между Флэром и мной разожгло огонь в индустрии, так что я хотел узнать все, что можно, чтобы поддерживать пламя. Я получил бесценный опыт от работы с величайшими звездами, типа Дасти Роудса, Гиганта Андре, Дори Фанка, Терри Фанка, Джека Бриско, Джерри Бриско и множества других. Я научился у Джерри Бриско, как нужно работать, находясь в тени примера для подражания. Джерри выпала неудача идти по стопам старшего брата Джека на территории, где тот был чемпионом. Однажды я спросил Джерри, как он справился со своей задачей, и он сказал: «Шаг за шагом, Пайпс, шаг за шагом». Другими словами, если он хотел работать в этом бизнесе, у него не было другого выбора. Это был важный урок для получения мной ученой степени рестлера.
Оле Андерсон научил меня приносить деньги. К тому времени я провел в Шарлотт примерно 7-8 месяцев, и напряженность, созданная моими необычными интервью, привлекала на наши шоу зрителей в больших количествах. Но однажды Оле указал мне на то, как можно изменить ситуацию в лучшую сторону. Шоу проходило в г. Ричмонде, штат Виргиния, и я выступал против Флэра. Я помню этот день, как вчера. Арена была забита до потолка, а Рик и я в течение 25 минут выдавали классный, по моему мнению, матч. После боя к нам подходили люди и хвалили за выступление. Но не Оле. Я знал, что не зря прозвал его «Свиное рыло». Он был отличным рестлером, но откровенным хулиганом. Кроме того, я знал, что у него хрупкая челюсть, но сейчас не об этом. Оле, обладавший отличным чутьем на прибыль, сказал мне, что матч был ужасен. Я заспорил, потребовав объяснить, как он мог сказать такое, когда зрители чуть не порвали глотки, крича весь матч, а все рестлеры после боя подходили и хвалили Рика и меня. А он ответил, что мы там были похожи на двух мексиканцев. Мексиканские рестлеры известны своими акробатическими трюками и полетами, и я подумал, что он имел в виду именно это. Короче, он объяснил, что я летал там, как лепесток на ветру, прыгал и корчился, как рыба на берегу, но не делал ничего полезного. Он сказал, что люди, наверняка, были счастливы, но какой смысл им был возвращаться на следующее шоу? Оле спросил: «Если ты собрался подраться на улице, а твой противник запрыгнет на капот машины и сделает обратное сальто на тебя, это тебе поможет?» Я ответил: «Конечно, я просто прибью этого идиота к земле». А Оле и говорит: «Так какого черта ты делал эти сальто с канатов?»
Андерсон полчаса распинался о том, что я должен стоять на земле и быть настоящим бойцом и что зрители должны видеть в тебе бойца. И знаете что? Свиное рыло был прав. Едва я перестал прыгать и скакать и твердо встал на ринг, я начал приносить еще больше денег. Это небольшое изменение позволило Оле Андерсону и мне самолично увидеть, как Родди Пайпер может собирать аншлаги и приносить миллионы долларов компании.
Мои стиль в ринге стал лучше, но и речи с микрофоном оставались большой частью моего успеха. Интервью, которые я делал с Дасти Роудсом по вторникам на студии, помогли мне стать всесторонним исполнителем. В день интервью, когда называли твое имя, ты вставал и шел к камере. Часы были установлены на 2 минуты 54 секунды, и когда стартовал обратный отсчет, я начинал свою речь.
В один из тех вторников все эти классные рестлеры, включая Дасти, стояли возле комнаты записи, ожидая своей очереди. Дасти Роудса стоит признать королем интервью в те годы, а мне как раз предстоял матч с ним на той неделе. Я выдавал промо, потом он говорил. Я говорил вещи, вроде: «какой большой и великий человек Дасти Роудс — вы только посмотрите на его грудь. Наверняка парень в восторге от куриных грудок». Потом он отвечал мне своей остротой. Я добавлял что-то типа: «Когда он отправляется плавать, за ним гонятся лодки с гарпунщиками». Мы шли корпус в корпус, не давая другому шанс подумать или передохнуть из опасения, что тот придумает слишком удачную подколку. Вскоре я заметил, что все набились в комнату: Флэр и остальные наблюдали за перепалкой, словно шел матч за чемпионский пояс. В тот день я получил признание в том, что могу не отставать от лучших специалистов по работе с микрофоном, что вселило в меня новую уверенность и подняло в глазах моих братьев по оружию.
Эти великие люди могли научить бороться даже палку и знали, когда стоит выразить признание, а когда — наказать. Вскоре после той памятной перепалки с Роудсом Джимми Крокетт созвал всех на собрание. Я только что снова пережил тяжелейший обмен колкостями с Дасти и просто пытался перевести дыхание, когда Джимми позвал нас. Он сказал, что хочет выдать награду и попросил меня подойти за ней. Такое со мной не случалось ни до, ни после. Это была награда журнала Pro Wrestling Illustrated самому трудолюбивому рестлеру по признанию коллег по цеху.
Я оцепенел, услышав объявление. Я подошел на глазах у всех к Крокетту, и все рестлеры, включая моего старого друга Лорда Альфреда Хейса, хлопали в ладони. Я с благодарностью принял награду от Джима, но ушел в совершенном молчании. Лорд Альфред Хейс учил меня всегда сохранять самообладание.
Я не мог поверить, что получил награду, особенно в такой высококонкурентной среде. Другие рестлеры работали столь же усердно, и без их поддержки я бы не получил этот приз. Все мы были частью одной команды. Как бы мы ни доставали друг друга временами, нельзя было говорить о других что-нибудь плохое, иначе ты бы становился мишенью для толпы монстров, всегда готовых выбить из тебя весь дух. Правда же состояла в том, что в той команде каждый был готов умереть за другого, если ситуация того потребует.
Я не хочу показаться грубым, но такого братства не существует в современном рестлинге, да и в других видах спорта, если на то пошло. Многие сегодня думают, что рестлинг начался с WWF, но и до них были замечательные территории и прекрасные люди. И эти талантливые исполнители передали нам свои знания и заботились о нас, как о своих детях. Такое просто не происходит в наши дни.
