Я не мог больше работать в Штатах, поэтому вместе с Флэром сел в самолет и отправился за границу. В те времена путешествия на самолете отличались от сегодняшних, особенно без современных развлечений. Если тебе предстояло провести в воздухе 6 часов, ты не мог захватить с собой и спокойно посмотреть парочку фильмов. Можно было надеяться, что тебе попадется интересный и разговорчивый сосед, или убить время, заснув или почитав хорошую книгу. Но рестлерам не приходилось забивать голову такой ерундой, когда на борту был Флэр. Он жил ради этих долгих перелетов. Едва значок «Пристегните ремни» гас (а иногда и раньше), Рик поворачивался ко мне со словами: «Эй, Пайпс, как думаешь?» Я уже знал, что он собирается сделать, поэтому отвечал: «Делай, что хочешь, мужик». Тогда Рик доставал свою 5000-долларовую мантию с полки ручной клади и шел в туалет переодеться. Ему нужно было менее пяти минут, чтобы снять свой дорогостоящий костюм от Армани и выйти из туалета в одной мантии. Эта ярко-красная бархатная накидка напоминала о каком-то дешевом отеле в Лас-Вегасе, но Флэр носил ее с достоинством.
Потом он забирал поднос у стюардессы и разносил бесплатные напитки по всему салону. Все экипажи любили этого обаятельного человека и позволяли ему развлекаться. Не успеешь оглянуться, а он уже общается с пассажирами, угощая новых друзей своим любимым коктейлем «Камикадзе». Сначала я жутко стеснялся такого друга, но спустя 150 или 160 таких полетов к этому можно привыкнуть. Рик любит развлекаться и быть в центре внимания. Добавьте к этим двум качествам его искреннее золотое сердце (редкая комбинация) и получите секрет легендарного Рика Флэра.
Но Рик занимался клоунадой не только в воздухе. Он любил веселиться и на земле. Например, вылетая из Санто-Доминго, мы приземлялись во Флориде, где должны были пройти таможенный контроль. Однажды, под Рождество, мы с Флэром пребывали в праздничном настроении. Стоя в очереди, мы начали петь «Jingle Bells», а Рик принялся танцевать. Я и раньше видел его пляски, но в тот день он переплюнул самого себя. После нескольких минут праздничных плясок таможенник вышел из-за стола и попросил нас прекратить.
Как раз когда нас попросили прекратить вакханалию, мы увидели в другом конце комнаты Джека и Джерри Бриско, также готовящихся пройти таможню. Я до сих пор не понимаю, как они не заметили бедлам, учиненный нами, но это был хороший знак, потому что мы решили уйти в другой конец комнаты и заняться братьями Бриско. Поклявшись таможеннику вести себя прилично, мы тихо и незаметно для Бриско выдвинулись в их сторону и сбили их с ног прямо на задницы. Если вы решили, что мы устроили много шума танцами, представьте шумиху от четырех тел, катающихся по полу комнаты таможенного контроля. Там было два индейца, один блондин и один парень с красным (хотя я предпочитаю говорить классным) лицом в килте. Не знаю, почему нас так и не арестовали в тот день. Просто еще один запоминающийся день в рестлинг-раю!
В те дни мы снова выжимали из себя все соки. То время не было сплошным развлечением; мы не могли расслабиться в этих поездках за границу Штатов. На самом деле, однажды я уже смирился, что мы не выберемся из Санто-Доминго, этой задницы мира, живыми. Это было одно из первых международных турне с Риком, и у него был запланирован матч против самого популярного рестлера региона. По-моему, парня звали Джек Бенитес. Хотя Флэр и я слышали о нем впервые, весь город смотрел на него, разинув рот, словно на какого-нибудь бога рестлинга.
В день матча Рика с местным героем в городе стояла большая шумиха. Арена, в которой не было окон и устройств кондиционирования воздуха и которая напоминала больше сауну, была забита до отказа местными жителями, пришедшими увидеть, как Бенитес отделает заезжего американца. Все это не было похоже на виденное мною раньше. Рика и меня из раздевалки на ринг сопровождала охрана, вооруженная не только настоящими пистолетами в кобуре, но и длинными дубинками с цепями на концах. Среди зрителей был даже сын президента страны. Помню, солдаты, которым мы понравились, показали нам на него, пока мы шли к рингу. Он сидел в особом месте арены, окруженный группой людей в смешных шляпах.
Должен сказать, несмотря на то что зрители были против нас с момента нашего появления на арене, я не боялся и не нервничал, потому что присутствие солдат дало нам чувство защищенности. Я знаю, что Рик также был спокоен, особенно увидев Бенитеса на ринге. Этот парень был настолько мал, что мы сначала решили, что он остался после боя карликов, назначенного перед матчем Рика.
Так что вместо того чтобы выбить весь дух из этого парня, Флэр придумывает одну из своих замечательных идей. Он предлагает мне в течение матча постоянно хватать Бенитеса за ноги, что взбесит не только его самого, но и зрителей.
Так что после гонга я так и поступил, что мгновенно вывело зрителей из себя. Фанаты посходили с ума! Даже сынок президента вскочил на ноги и стал выкрикивать оскорбления в адрес Рика и меня. Его друзья в шляпах тоже поднялись и начали кричать. Сначала я подумал: «Это круто! Вот как эти люди любят рестлинг!» Но, заметив, как эти шляпники похлопывают по своему оружию, я понял, что мы попали в неприятности. Мы с Тото уже не были в Канзасе, а охранники уже не выказывали нам свою поддержку.
Солдаты направили свои дубинки с цепями на ближайшего к ним человека, то есть, на меня! Сначала Флэр был в безопасности, потому что находился наверху, в ринге, и потому что его плохим парнем не считали; вся арена ненавидела меня за то, как я поступил с их героем. Но вскоре они взялись и за Рика, и нам обоим предстояла борьба за свои жизни. Теперь уже вся арена и армия были против нас, и деваться нам было некуда. Встав спиной к рингу и схватив стул, я приготовился защищать себя, пока мой партнер пребывал на ринге. Мы не знали, как выбраться из этой истории, чтобы о ней рассказать. Тогда вдруг пуэрториканский рестлер Masked Invader выбежал из раздевалки, чтобы помочь нам выбраться из этой передряги целыми и невредимыми. Каким-то, одному ему ведомым путем он пробил для нас коридор в проходе и довел до раздевалки, где мы надеялись найти безопасность. Но и там царил полный хаос. Все наше имущество украли или уничтожили, включая мое обручальное кольцо и особое кольцо с бриллиантом, которое когда-то подарил мне Джонни Родз (Джава Руук).
Но на этом хаос не закончился. В дверь раздевалки стучались люди, которые в буквальном смысле хотели убить нас. Эти придурки умудрились приоткрыть дверь и стали закидывать нас с Риком кусками цемента. Мы снова оказались прижатыми к стене, без надежды на спасение, а Флэр, уворачиваясь от летящих камней, вдруг говорит: «Откроем «Дом Периньон» сегодня, Пайпс?» Наши жизни висели на волоске, а ему бы все шуточки шутить.
Безумие продолжалось до 2 часов утра, пока кто-то не прислал к арене машину скорой помощи, которая провезла нас сквозь бушующую толпу. Это был единственный раз, когда я искренне поверил, что все кончено!
Другой частой остановкой в наших международных турне был город Сан-Хуан. Многие любили выступать там из-за насыщенной ночной жизни и множества казино. Честно говоря, я к ним не относился, потому что не увлекался азартными играми. Но, помнится, однажды я, Рик, братья Бриско и Френчи Мартин оказались в таком месте, и я решил попробовать удачу. Не стоит и говорить, что в ту ночь я убедился, что являюсь не только отчаянным пьяницей, но и безрассудным игроком. По-моему, мы остановились в отеле под названием Condado, и сразу же после заселения парни решили поиграть за столами. Сначала я не хотел идти, но потом решил присоединиться, чтобы скоротать время и повеселиться.
Добравшись до этажа с казино, Флэр не стал терять времени, а подошел к официантке и заказал 99 шотов «Камикадзе», чтобы ночь была веселой. Считалось, что Рик выплескивал часть напитков через плечо или просил бармена разбавлять его порции водой; честно говоря, я никогда не мог это проверить, потому что был занят своими порциями. В общем, после нескольких шотов я расслабился и был готов попробовать свои силы за столами. Представьте себе, новичкам и вправду везет — той ночью я ушел из казино с пригоршней фишек в карманах.
Проведя несколько часов за играми и выпивкой, мы покинули отель и отправились на разведку ночной жизни Сан-Хуана. Побывав еще в нескольких кабаках, мы решили вернуться на базу, где я мог бы обналичить выигранные фишки. Но, к нашему удивлению, казино в нашем отеле оказалось закрыто. Наверное, я был самым злым из всех посетителей, потому что не мог вернуть честно выигранные деньги, тогда мы решили продолжить вечеринку в моем номере. По пути наверх я решил выместить свое негодование на высоких тропических растениях, расположенных в коридорах отеля. Как настоящий рестлер я сбивал растения одно за другим идеальными лариатами, оставляя за собой по всем коридорам пыль и листья.
Оказавшись в номере, кто-то достал марихуану, и вечеринка началась заново. Но почти тут же раздался стук в дверь, по одному звуку которого мы поняли, что все плохо. Я спросил, кто там, раздался ответ, что полицейские. Рестлер с травой побежал к унитазу, чтобы смыть остатки, но как настоящий рестлер он не стал избавляться от травы сразу. Он просто отправился в ванную и закрыл дверь, надеясь, что копы уйдут, не обыскав номер.
Открыв дверь в коридор, я увидел перед собой пять офицеров полиции с двумя собаками. Они сообщили мне, что видели на камерах безопасности отеля, как я сбиваю растения в кадках, но прежде чем они могли что-то добавить, я вытащил свои выигрышные стодолларовые фишки — вот и пригодилась моя удача! — и выдал каждому по две, принося свои глубочайшие извинения и уверяя, что такое больше повторится. Они сказали, что я должен покинуть отель утром, а я не имел ничего против. Больше вопросов они не задавали и скоро ушли. Я был доволен, что меня не арестовали, а парень в ванной был вне себя от счастья — конечно, это никак не было связано с моим избавлением. Он спас свои запасы дури, и вечеринка продолжилась, едва я закрыл дверь.
Вспоминая ту ночь, я иногда жалею, что не отправился с копами в участок. Когда копы и собаки ушли, а мы укурились в дрова, кто-то предложил пить прямо из ботинок Френчи Мартина. Френчи носил эти ботинки с незапамятных времен, а мы налили в один из них ликер и все пили из него. На следующее утро мы проснулись в диком похмелье. Наверное, у Френчи в ботинках содержались какие-то вредные вещества или что-то в этом роде.
Приколы в Сан-Хуане не ограничивались казино и посиделками в номерах. Однажды Джек и Джерри Бриско воспользовались нашим с Риком состоянием. Они пригласили нас на товарищеский матч по баскетболу на кортах отеля, а Флэр и я, будучи неуступчивыми атлетами, согласились, несмотря на то что в глазах у нас все двоилось, а мы были босы и одеты в купальные костюмы. В результате мы как бы играли вдвоем против четверых. Но нам было наплевать. Мы думали, что победим их в любом состоянии. Бриско же были трезвы и одеты в обычную одежду и ковбойские сапоги — тоже не самый подходящий наряд для баскетбола. Теперь-то я понимаю, что мы сразу должны были заподозрить неладное хотя бы по одежде этих двух клоунов, но, выпив столько «Камикадзе», мы были не в силах сложить два и два. Носясь по площадке, как два безумных маньяка, мы стали понимать, что задумали братья Бриско. Джек и Джерри пасовали мяч друг другу, заставляя нас с Риком бегать за ними, как два идиота. Они даже не смотрели на кольцо. Просто хотели вымотать нас и от души посмеяться. В тот день мы покинули площадку не только переполненные ненавистью к Бриско, но едва переставляя ноги от многочисленных ушибов и ссадин, полученных от падений на асфальт. Для облегчения боли в ступнях мы зашли в аптеку и купили несколько тюбиков Анбезола и пару коробок бинтов. Нам еще предстоял матч в тот вечер, но мы решили, что Анбезол настолько обезболит ноги, что мы даже станцевать сможем на матах, как Фред Эстер и Джинджер Роджерс (конечно, Рик был бы Джинджер)! Но, как говорится, за все надо платить. И в тот день мы расплатились по всем счетам!
В другой раз в Сан-Хуане мне пришлось расплачиваться одному. По какой-то причине я оказался в городе без своих братьев по оружию, и мне нужно было успеть на самолет в следующий город. Я пребывал в панике, и не потому что на следующий день мне предстояло провести 2 матча, но потому что в Канаду вылетало всего два рейса за день; поэтому, стоило опоздать на нужный рейс, и я не успел бы на матчи, что не обрадовало бы промоутеров, с которыми я и так изо всех сил старался наладить отношения. Возвращаясь в отель за вещами, я ввязался в ссору с двумя местными, у одного из которых при себе оказался ствол. Короче, ссора разрослась до таких масштабов, что в дело вмешалась полиция. Не успев ничего сообразить, я уже слышал, как местные уверяли копов, что пистолет принадлежит мне. Полицейские поверили местным, а не мне и засунули мою задницу за решетку. И знаете что, друзья, оказаться в тюрьме Сан-Хуана белому, как сметана, парню в килте — это вам не на пикник съездить. Стоит признать, что за решеткой там собрались весьма крепкие парни, которые сразу обратили на меня внимание. Я все повторял копам, что произошла ошибка, что пистолет не мой, но меня не слушали до следующего утра.
Наконец, они почему-то поверили и выпустили меня, но я уже опоздал на рейс. Я позвонил предупредить промоутера шоу, и он поставил на мое место Терри Фанка. Помимо того фиаско, я не пропустил ни одного матча в карьере. Я выходил на каждый бой, в который был поставлен, но Фанк запустил шутку, что неплохо зарабатывает на жизнь, подменяя меня в моих матчах. Не знаю, в курсе ли Фанк, но это не помогло мне стереть свое имя из черного списка и вернуть доверие промоутеров.
Одним из парней, с которыми я работал границей и который произвел на меня неизгладимое впечатление, сохраняющееся и по сей день, был Педро Моралес. При произнесении имени Моралеса вспоминается не только его сногсшибающий левый хук. Я припоминаю забавную историю, связанную с ним и другим рестлером Коко Би Уэйром.
Однажды Моралес веселился после матча до самого рассвета. Все рестлеры знали, что Моралес любил определенную марку коньяка, а в ту конкретную ночь он любил ее настолько, что просидел с ней наедине до 7 утра. Наконец он вернулся в свой номер, соседний с номером Коко, и закрыл занавески, потому что оно светило прямо на кровать номера. Едва голова Педро коснулась подушки, он услышал из номера Коко: «Доброе утро». Педро, один из милейших людей, которых я знал, вежливо ответил со своим испанским акцентом: «Амиго, доброе утро. Но будь так любезен, потише, я ложусь спать». Спустя пару минут Педро услышал «Доброе утро» снова и спокойно ответил, попросив друга дать ему отдохнуть. Услышав приветствие в третий раз, Педро вышел из равновесия. Уставший рестлер выпрыгнул из кровати в трусах, белой майке и носках, вышел в коридор и проломил дверь соседа. К удивлению Педро, номер был пуст. Коко нигде не было видно. Единственным живым существом в номере был летающий по комнате попугай Фрэнки. Попугай сопровождал Коко к рингу, и тот везде возил его с собой.
Педро стало ужасно стыдно, потому что доброго утра ему желал попугай, а не Коко. Моралес повесил дверь на петли, чтобы попугай друга никуда не улетел, а потом отправился прямо к управляющему, чтобы извиниться и заплатить за причиненный ущерб.
Еще не проведя с Педро ни одного матча, я, как мне казалось, знал его, как свои пять пальцев. Рик и другие рестлеры рассказали мне о нем кучу историй, чтобы я был готов к бою с ним. Моралес тоже интересовался обо мне у других. Рикки Стимбоат потом рассказал мне, что перед матчем со мной Моралес подошел к Рикки с вопросом: «Эй, этот Пайпер, он вообще хорош?» Стимбоат попросил его быть осторожнее, потому что Пайпер не слезет с него весь матч. Мы оба старались разузнать друг о друге побольше, чтобы избежать ненужных сюрпризов, когда прозвонит гонг.
Но вся информация о Моралесе, которую я собрал у парней, оказалась бесполезной, потому что Педро уложил меня одним из самых зверских ударов в истории рестлинга. В тот вечер мы работали на бейсбольном стадионе, где ринг был установлен прямо на питчерской горке, я готовился к истощающему матчу с сильным, крепким рестлером, не имея понятия, что он планировал совершенно другое. На десятиминутной отметке я запер Моралеса в хэдлок, выбравшись из которого он толкнул меня в канаты. Я летел на него со всей скоростью, и он встретил меня левым хуком, сбив с ног. Поднявшись с ринга, я перешел на следующую скорость и ринулся на Моралеса, вот тут-то он и выбросил свой коронный удар. Бам! Он шлепнул меня открытой ладонью прямо в район печени. Весь стадион, услышав звук удара, выдохнул: «Ооо!» Наверняка, они подумали: «Бедный сукин сын!» До сих пор после того удара мне советует записаться на пересадку.
Я стал постоянным участником международных турне и зарабатывал неплохие деньги, выступая в Сан-Хуане, Санто-Доминго, Японии и других местах. Расплатившись по старым счетам, я снова получил возможность выступать в США — Джимми Крокетт согласился дать мне шанс в Шарлотт. Я оказался в знакомой среде, включая еженедельные ТВ-записи по вторникам. Я отдаю должное Джимми, потому что далеко не каждый промоутер пошел бы на этот шаг. Он поставил на кон свою шею, репутацию и задницу ради меня, и я его не подвел: бизнес в Шарлотт снова пошел в гору — таким образом, я мог отплатить Джимми за добро.
Работа в Шарлотт позволяла мне больше времени проводить с Китти. К несчастью, большую часть времени мы просто сидели перед камином, потому что той зимой в доме, который я арендовал, сломалась отопительная система. Так что целый месяц каждую ночь я не спал и подкидывал поленья в огонь, чтобы семья не замерзла. Но я рад, что оказался там, потому что стал свидетелем рождения нашего первого ребенка — прекрасной девочки Анастасии. Это был один из счастливейших дней моей жизни. Анастасия родилась в понедельник, во вторник я уже был на студии, записывая интервью, а вечером мне еще предстоял матч в г. Роли, штат Северная Каролина. Рик Флэр, Харли Рейс, братья Бриско, Дасти Роудс, Фанки, Гигант Андре — все они тусовались на студии. По всей комнате валялись пустые кофейные чашки, обглоданные куриные косточки и изможденные рестлеры. Страдания ощущались почти физически. Большинство за ночь проделало 400-500 километров, добираясь с предыдущего шоу.
Кто-то из парней, по-моему, Рэй Стивенс, сказал: «Эй, я слышал, у тебя родился ребенок. Поздравляю». Все подошли пожать мне руку. Потом кто-то крикнул: «Эй, папа Пайпер!» В этот момент Джерри Бриско собрал все силы и оторвал голову от скамейки, на которой лежал. «Попа Пайпера? – пробормотал он. – Как можно жить после такого?» Это услышал Рик Флэр и начал ржать, как лошадь. Кстати о Рике: если хотите, чтобы все узнали какую-то новость, просто сообщите ее Рику, об остальном он позаботится. Он может подкалывать тебя прямо на твоих глазах. Но он все равно замечательный человек. Так что он стал рассказывать всем: «Попа Пайпера, понял?», после чего еще долго истерически смеялся. Это прозвище ходило годами, но потом все вернулось к «папе Пайперу», потому что молодые парни стали часто подходить ко мне с вопросами и воспринимать как отца, а вся эта история со временем забылась.
Жизнь снова пошла в гору. У меня была жена и новорожденная дочь, и дела в Шарлотт шли замечательно. Я переварил в себе всю чушь из Атланты и вернулся в Штаты сильным, как никогда. Помню, однажды вечером мы с Китти смотрели телевизор, и я листал каналы в поисках интересного, пока не натолкнулся на шоу по TBS с Деборой Харри из рок-группы Blondie. Дебора Харри и Blondie были очень популярны тогда. Их хиты, вроде «Call Me», возглавляли чарты, а в том интервью ее втянули в диалог о рестлинге, так она сказала по национальному телеканалу: «Худшее, что я видела в рестлинге — это увольнение Родди Пайпера». Это доказало мне, что я известен не только за пределами территории, но и за пределами нашего бизнеса. Черт, одна из самых популярных рок-звезд была моей фанаткой!
То интервью не только привлекло наше с Китти внимание, но и создало шум в рестлинг-кругах Нью-Йорка и Нью-Джерси. Джимми Крокетт сказал мне, что Винс МакМэн-старший хочет позвать меня в Нью-Йорк, когда мои договоренности с Крокеттом истекут. Это было очень благородно с его стороны. Обычно промоутеры всячески использовали рестлеров на благо территории, а уже потом давали лучик надежды, упоминая, что их ждут в другом месте. Я, будучи со своей стороны благородным рестлером, мгновенно отправил Джимми полуторамесячное уведомление об уходе.
Вдруг я получил новый вызов! Это был новый шаг к завоеванию мира. По сути, я снова стал «избранным», по крайней мере, мне так говорили. МакМэну, который собирался монополизировать мир рестлинга, понравился мой стиль интервью, он говорил, что собирается построить свою территорию вокруг меня. Я не догадывался, что он, вероятно, сказал 25 другим бунтарям те же самые слова! Я почти уверен, что Винс МакМэн-старший использовал тот же прием с Полом Орндорффом, Дэйвом Шульцем, Бобом Ортоном-старшим, Джимми Снукой, Доном Мурако и многими другими. Но тогда я не сильно переживал, потому что был рад вернуться к выступлениям в Штатах и с нетерпением ждал нового шанса в Нью-Йорке, городе, который однажды уже напугал меня до смерти и опозорил.
