Узнав от Крокетта, что МакМэн ждет меня в Нью-Йорке, я вернулся домой к жене и дочери и сказал: «Дорогая, мы едем в Нью-Йорк». Китти посмотрела на меня взглядом, говорящим «ты, должно быть, шутишь», но не сказала ни одного дурного слова по поводу очередного переезда. Она выдержала новый удар, доверившись мне. Несмотря ни на что, Китти всегда оказывала мне полную поддержку. Я хотел обеспечить жену и дочь только лучшим, а в Нью-Йорке все было лучшее. Я отлично помнил слова Фрэнка Синатры из песни «Нью-Йорк, Нью-Йорк»: «Если ты добился чего-то здесь, ты добьешься всего везде» — и намеревался доказать, что у меня есть все необходимое. Кроме того, я так любил мою дочь Анастасию, которая напоминала мне Ширли Темпл, что хотел дать ей самую лучшую жизнь. Если это означало собрать вещи, отправиться в Нью-Йорк и начать все заново, я был готов на это.
К тому времени Китти уже привыкла к безумной жизни. Жена прошла со мной многое, так что очередной переезд не казался чем-то из ряда вон выходящим. Боб Ортон однажды сказал мне, что ежедневное употребление яблочного уксуса хорошо сказывается на суставах. Так что я выпивал полбутылки уксуса перед сном каждый день на протяжении полугода! Если Китти выдержала полгода с человеком, который пахнет, как салат, то и в Нью-Йорке должна была справиться. Бедная Китти, сколько дерьма ей пришлось пережить из-за меня.
Я не забуду ночь в Шарлотт, когда какие-то безумные фанаты выведали, где мы живем, и приехали к нашему дому, чтобы опозорить нас. Было около полуночи. Ребенок спал, а мы с Китти лежали в кровати в обнимку и разговаривали. Вдруг раздались крики и шум. Я встал посмотреть в окно; наша квартира выходила окнами на парковку, где я увидел два пикапа, наполненных северокаролинским быдлом. Они кружили по парковке с включенными фарами, гудели и кричали: «Эй, Пайпер, мы знаем, что ты здесь. Выходи. Мы надерем тебе зад!»
Я всегда был волком-одиночкой, но в тот момент понял, что я не смогу и дальше жить так. У меня есть жена и дочь. Я стал отцом, и все это было мне в новинку, так что я перегнул палку.
В то время я держал в доме два пистолета. Так что я, Смит и Вессон отправились на улицу узнать, что надо этим придуркам. Я выбежал за дверь, даже не застегнув джинсы, и начал палить из пистолета. Все эти храбрецы мгновенно побледнели, став похожими на Каспера, и смотались оттуда. Но я продолжал бежать и стрелять, надеясь попасть в одного из засранцев. Едва лишь один из пикапов попал в зону выстрела, джинсы свалились с бедер на колени, и я рухнул носом прямо на асфальт. Упал ровно на лицо, содрав кожу с носа и коленей. Подняв глаза, я успел увидеть, как пикапы улетают прочь с парковки.
На шум вышла Китти и спокойно подошла ко мне. Увидев меня на земле со спущенными штанами и двумя стволами в руках, она тиха произнесла: «Ты закончил, Родерик? Теперь мы можем вернуться в квартиру, дорогой?» Я попросил ее подержать пистолеты, пока натягивал штаны, а потом мы вернулись домой, словно ничего не было. Именно поэтому я так люблю Китти. Она принимает меня таким, какой я есть, позволяя быть самим собой. Но не в тот момент, когда звучит слово «Родерик». Если она использует мое полное имя, значит, дело серьезно. У других это не работает, а у Китти получается. Она столько раз спасала мне жизнь, что я уже потерял счет.
Китти мирилась с моими выходками с момента нашей первой встречи, включая первый день семейной жизни. В 1982 году одним погожим деньком мы поженились в старой шотландской церкви Портленда; но после этого мы не только не отправились в свадебное путешествие, но я еще и отправился на матч тем вечером. Мы до сих пор так и не справили медовый месяц.
Настало время ехать в Нью-Йорк, и мы упаковали свой «Кадиллак», прицепили к нему фургон и распрощались с Шарлотт. После довольно спокойного переезда мы въехали в Нью-Йорк, и я, конечно, не преминул по традиции известить город о новом посетителе. Открыв окно, я закричал: «Нью-Йорк, Родди Пайпер приехал, и он надерет тебе зад!» Жена посмотрела на меня странным взглядом. Ведь впервые во время исполнения этой традиции кто-то сидел в машине со мной.
В первую очередь Китти, Анастасия и я попытались найти уголок. Не стремясь оказаться в сумасшедшем центре Нью-Йорка, мы присмотрели Нью-Джерси, что достаточно далеко от шума города, но довольно близко, чтобы не выбиваться из ритма мегаполиса. Нарезав несколько кругов, мы остановились в небольшом отеле на берегу океана в пригороде Си Брайт, штат Нью-Джерси. Наверное, учитывая перемены и новую жизнь семьи, вы думаете, что я помню название отеля, но, видимо, подсознательно я постарался его забыть.
Распаковав вещи в номере, я позвонил, чтобы узнать, где и когда буду выступать, и сразу отправился на работу. Я начал выступления по всему Нью-Йорку и Нью-Джерси с парнями, вроде Сержанта Слотера, Дона Мурако и Мистера Фуджи, которые также жили в районе Нью-Джерси. Я почти сразу начал регулярные выступления с сумасшедшим графиком. Одной ночью я вернулся домой в 1:30 утра, и все уже спали. Я был выжат, как лимон, поэтому пристроился рядом с Китти в ожидании долгого и здорового сна. Наш номер выходил на океан, поэтому шум волн и тот факт, что я не переставал пить, оказавшись в городе, быстро вырубили меня. Но уже спустя 2,5 часа Китти в истерике пыталась разбудить меня. Услышав ее крики, я выскочил из кровати. Оказавшись на полу, я понял, что весь номер залило водой на 5–10 см, и она не прекращала пребывать. Мое сердце едва не остановилось, когда я вспомнил про дочь, обычно спавшую в манеже, который теперь плавал по номеру. Ледяная вода быстро привела меня в чувство, и я увидел, что Китти уже спасла Анастасию и уложила ее в колыбели на сухой стол. Слава Богу, жизни дочери ничего не угрожало.
Я быстро организовал семью и бросился к двери, но, стоило мне открыть ее, как на меня полился новый поток воды. Меня чуть не сбило с ног, хорошо, что Китти с ребенком прятались за моей спиной. На улице уровень воды почти достигал полуметра, так что в первую очередь я стремился привести семью на возвышенное место. После этого кинулся к машине, припаркованной возле номера, но передние двери уже были под водой. Понимая, что с места ее не сдвинуть, я отцепил прицеп, чтобы спасти все наши ценности, включая стеклянную банку, в которой хранились все наши деньги (я до сих пор не верю банкам). Так что мне, словно бурлаку на Волге, пришлось волочить за собой этот огромный прицеп, обмотавшись двумя цепями. Приложив все силы, я умудрился докатить этот чертов прицеп до сухого места вдали от побережья. Часть нашего имущества была повреждена в тот день, включая любимые моей женой коллекционные рисунки лошадей, которые висят теперь на наших стенах в водяных разводах. Но в целом, большая часть имущества осталась нетронутой.
Таща на себе прицеп, я слышал, как по громкоговорителю представитель национальной гвардии предупреждал людей о наводнении и предлагал помощь в транспортировке из зоны шторма. Они подобрали мою жену и Анастасию и посадили в кабину грузовика, а позже я присоединился к ним, запрыгнув в кузов. Потом нас привезли в местную гимназию, в укрытие. Убедившись, что Китти и ребенок в безопасности, я бросился на поиски нового жилья. После нескольких часов поисков я нашел нам номер на месяц в местном отеле «Хилтон», но заплатил за него, только убедившись, что наша комната располагается на 15-м этаже.
Пока меня не было, репортер одной газеты Нью-Джерси добрался до убежища и сфотографировал мою промокшую жену и дочь. На следующее утро мы проснулись сухими и в хорошем настроении в номере отеля, но нас поджидал новый шок. Я заказал завтрак в номер, и вместе с едой нам принесли утреннюю газету. К нашему удивлению, на первой странице красовалось фото жены с дочерью и подписью «БЕЗДОМНАЯ СЕМЬЯ». Хорошо хоть Китти настолько умна, что назвалась настоящей фамилией Сержанта Слотера, чтобы не привлекать внимание к нам, мы также хорошенько посмеялись, что пошло на пользу после пережитого испытания. Я даже подшутил над Китти тогда, сказав: «Ну кто бы мог подумать, что ты окажешься на первой странице газеты в Нью-Джерси раньше, чем я? Теперь у нас в семье две знаменитости».
После завтрака я отправился в затопленный отель в надежде выловить нашу машину из воды, спустя несколько часов я вычерпал всю воду из салона и завел машину. Но «Кадиллак» после наводнения так и не стал таким, как прежде, и окончательно сломался через несколько месяцев; я просто бросил его на обочине и больше никогда не видел. По окончании 30-дневного пребывания в «Хилтоне» мы переселились в квартиру в городе Вудбридже, где жил Дон Мурако.
Дон и я, кстати, вместе пережили один из самых важных дней в истории рестлинга. Мы были в городе Харрисбурге, штат Пенсильвания, на шоу, которое вошло в историю.
Винс МакМэн-старший вместе с сыном принял решение захватить этот мир. Он лично позвонил мне и сказал, что я «избранный». Он возлагал на меня большие надежды, но хотел убедиться, что я не боюсь работать против других промоутеров. Для меня это не было проблемой, но, как я говорил ранее, Винс-старший говорил в таком же ключе с другими топ-звездами страны.
В общем, всех нас собрали в г. Харрисбурге. Это напоминало иллюстрацию к книге «Кто есть кто в мире рестлинга». Там было около 25 человек: Пол Орндорфф, Джимми Снука, Джордж Стил, Мистер Фуджи, Гигант Андре, Адриан Адонис, Джесси Вентура, Дэвид Шульц, Кен Патера, Сержант Слотер и многие другие. Было раннее утро, все только приехали издалека, и никто не знал, зачем нас вообще собрали. Мы были в похмелье, уставшие, после долгой дороги — в общем, жалкие люди. Мы знали, что сейчас 10 утра, а нам еще предстоят записи интервью днем и по 3 матча вечером. Поэтому каждый просто старался выжить: кто-то пил кофе; Андре пил вино; Мистер Фуджи жевал свой чеснок, а кто-то танцевал на горе в Перу.
Вдруг в комнату вошли Винс МакМэн-старший и Джим Барнетт, и каждый из нас пытался понять, как такое возможно. Нас попросили присесть, словно мы были какими-то школьниками, но это только разозлило некоторых. Я не думаю, что они понимали, насколько раздраженными были некоторые парни в той комнате. Этот приказ даже оторвала Гиганта Андре от бутылки вина, а это все равно, что играть в игру со смертью! О чем они там думали? Короче, после целого часа уговоров 25 горилл присели на стулья.
Мы все обратились в слух, желая узнать, что им от нас надо. Потом вызвали какого-то тщедушного паренька, комментатора, которого звали Винс МакМэн-младший. Он встал между Винсом-старшим и Барнеттом. Какая демонстрация силы! Они что, хотели напугать нас? Они усадили 25 звезд, думая, что нам не терпится послушать их речи, но они ошибались. Мы все были устоявшимися звездами, которые доказывали свой уровень годам и могли найти работу в любой точке мира. МакМэны и Барнетт чуть в штаны не наделали, видя наши лица с выражениями «какого хрена вам от нас надо?»
У Винса-старшего была привычка трясти четвертаки в зажатом кулаке, и в тот момент его рука выдавала целый музыкальный концерт, потому что, я думаю, он понял, что все мы разгадали его разговоры про «избранного». Да и Барнетт был не лучше: стоял там в своем костюме от Армани, нюхая свой галстук и озираясь в поисках ближайшего выхода.
Потом нам сказали, что теперь Винс-младший, жалкий комментатор, будет выписывать чеки. Мы все были не прочь узнать, о каких чеках идет речь, потому что если имелось в виду, что он будет стоять у кассы в ближайшем фаст-фуде, мы бы все тут же оформили чек на прожаренный стейк и яичницу.
Винс начал собрание со слов: «Спасибо всем за присутствие, полагаю, вы все знаете, зачем мы здесь». Доктор Дэвид Шульц мгновенно вставил: «Ну, мы-то здесь ради рестлинга, а ты какого хрена здесь делаешь?»
Лицо МакМэна-младшего стало напоминать свеклу, а старший тряс четвертаки все быстрее. Барнетт, этот маленький тролль, продолжал нюхать свой галстук. Мы видели страх в их глазах. Они замерли, как олени в свете фар. Эти парни собрали в одной комнате 25 голодных горилл и забыли принести бананы!
В тот момент мы поняли, что они у нас на крючке. Это было мгновение триумфа. Впервые заключенные правили тюрьмой. Мы поняли, что прижали промоутеров к стенке. Им нечего было делать. Что они могли сказать? МакМэн-младший быстро закончил свою речь и предложил задать ему вопросы.
В комнате повисла тишина. Напряжение чувствовалось физически, а мы понимали, что власть в наших руках. Но потом Тони Атлас, большой и сильный чернокожий рестлер, поднял руку и нарушил тишину: «Извините, мистер МакМэн, у меня есть вопрос. Понимаете, мистер МакМэн, каждый вечер Арни [Арни Скалланд] и я берем аванс. А в конце недели мой чек уже не такой большой».
Снова наступила тишина, Дон Мурако медленно повернулся к Атласу и сказал: «Тупой ублюдок!»
В этот момент, стоит отдать ему честь, МакМэн-младший поймал птицу удачи за хвост. Он ответил Атласу: «Знаешь ли, Тони, я понимаю, что вы рестлеры, но три минус один равно два, а два минус один — один. Понимаешь, если ты берешь аванс, конечная оплата становится меньше». Он говорит с нами, словно с кучкой тупых детсадовцев.
Три волшебных секунды мы были триумфаторами. В комнате воцарилась солидарность, и мы собирались добиться уважения, которого заслуживали. Мы победили промоутеров… пока Тони Атлас не задал идиотский вопрос, а МакМэн не воспользовался этой ошибкой. Четвертаки старшего почти остановились, Барнетт перестал нюхать галстук, а краска покинула лицо младшего. Мы снова оказались на одном уровне.
В тот исторический день мы также узнали, что эти трое не просто хотели, чтобы мы работали только у них в Нью-Йорке, но они еще и хотели захомутать нас письменными контрактами, закрепляющими это юридически. После моего предыдущего опыта работы по контракту в Атланте я нигде не собирался ставить свою подпись, и таких было много в той комнате. Никто не хотел подписывать контракт, отказываясь от права выступать там, где ему нравится. Но парни в итоге сдались и подписали контракты с Винсом. Я был последним, кто подписал контракт, и только потому, что у меня не было выбора — об этом вы прочитаете ниже.
В попытке захватить индустрию Винс МакМэн-младший принял умное и безжалостное решение, и лишь немногие из нас разгадали его истинные намерения. Он хотел захватить рынок, и первым делом подписал всех лучших представителей бизнеса. На самом деле, он пытался создать бренд — организацию, которая была бы больше отдельных рестлеров, выступающих в ней.
Раньше на арене висели афиши с рекламой рестлеров, выступавших в тот вечер, например, «Родди Пайпер против Халка Хогана», и это привлекало зрителей. Но МакМэн постепенно изменил правила игры, и теперь вместо отдельных имен на афишах значилось WWF. Хотя наши имена до сих пор притягивали зрителей на шоу, МакМэн пытался выставить все так, словно название WWF, а не имена отдельных рестлеров привлекало фанатов.
Естественно, что, в конце концов, название WWF стало мощной силой, а МакМэн мог платить меньшие деньги рестлерам, потерявшим привлекательность в глазах обычного зрителя. Теперь города ждали WWF, а не конкретных звезд. Но стоит прояснить одну деталь, ребята. Не МакМэн сделал WWF мощной силой, а те самые рестлеры!
Офисные сотрудники не понимали, как нелегко будет поддерживать мораль 25 звезд одновременно. Одно дело промоутеру сдерживать эго одной суперзвезды, но когда ты вдруг собрал кучку бунтарей со всего мира в одной комнате и дал им один кусок пирога на всех, тогда у тебя начинаются проблемы, особенно, если ты каждому обещал сделать его главным! Любой из них может сорваться в любой день недели. На каждом шоу парни в раздевалки ждали, кто же психанет следующим. Адриан Адонис, Рэнди Сэвидж, Железный Шейх, Тони Атлас, Мистер Фуджи — все мы по очереди позволяли себе выпускать пар на глазах соратников.
До взлета WWF и WCW рестлинг был территориальным спортом. В те времена царило определенное уважение к здоровью оппонента на ринге и процветанию территории, пригласившей тебя; несоблюдение любого из этих правил вело к тяжелым последствиям. То же относилось и к самим промоутерам и их организациям. Нельзя было вторгаться в чужую территорию. Но МакМэн стремился к вторжению на чужие территории и монополизации рынка рестлинга. Поэтому он пригласил всех лучших представителей из разных уголков страны. Он мечтал об организации, простирающейся далеко за пределы Нью-Йорка, и решил, что, если подпишет контракты с лучшими рестлерами, ни один конкурент не сможет противостоять его продукту. Но никто из нас не хотел предавать промоутеров из других штатов, с которыми мы успели сдружиться. Мы ведь не понимали, к чему все идет, и не хотели разрывать устоявшиеся связи в мире рестлинга.
В свои годы я видел, как доставалось рестлерам и промоутерам, которые пересекли негласную черту. В раздевалке всегда царили сильные этические нормы. Например, ни по какой причине нельзя было лезть в сумку другого рестлера. Если тебе нужна щетка и ты видишь, как она торчит из чьей-то сумки, нельзя просто подойти и взять ее. Личная собственность каждого была неприкасаема, а нарушивший это твердое правило получал жесткое, но справедливое возмездие. В быту мы не были толерантными и всепрощающими, особенно к своим коллегам, которые должны твердо знать наши правила.
Однажды в раздевалке завелся вор, которого мы не могли поймать в течение месяца, но тот парень был умен. Он брал лишь небольшие суммы наличными, когда рестлеры выступали на ринге. Например, кто-то мог после шоу обронить: «Я думал, у меня оставалась сотня, а здесь только 80». В другой день другой рестлер замечал: «Черт, у меня же было четыре сотни», но он находил у себя только 300 долларов. Воровство, пожалуй, являлось самым худшим из нарушений в рестлинге, потому что нас и так обдирали до нитки промоутеры.
Но ума этого парня не хватило, чтобы одурачить всех. Проведя в спорте столько лет, великий Горилла Монсуна и ветераны раздевалки заметили происходящее и молча оставили приманку, чтобы поймать крысу. Однажды Монсун нанес на свои деньги невидимый раствор и оставил их торчащими из кармана, надеясь, что вор позарится на них.
Неизвестный никому из нас, план ветеранов сработал идеально: вор купился на приманку и вытащил деньги из кармана Гориллы. Когда он пошел в душ, все его козни раскрылись, потому что руки мгновенно окрасились в красный цвет от контакта с водой. А дальше в него била уже не только струя воды. Непредвзятый детектор лжи раскрыл нам преступника, и ветераны тут же избили его в кабинке душа, оставив лежать голым на полу. После продолжительного избиения, от которого бедняга потерял сознание, наши старейшины открыли все краны с горячей водой, заставив воришку хорошенько пропариться. Правосудие в мире рестлинга строго и неумолимо.
Стоит ли говорить, что тот вор не только едва не простился с жизнью в тот вечер, но и навсегда потерял возможность выступать в рестлинге на каком бы то ни было уровне. Мы не можем найти в себе силы хорошо относиться к людям, которые мешают нам кормить семью. С того момента тот рестлер попал в черные списки нашего спорта и, насколько мне известно, не провел больше ни одного матча, даже в другом городе.
Кстати о других городах, Винс МакМэн-младший решил, что имеет право назначать нам матчи в любых городах, потому что хорошо платит нам (конечно, не так хорошо, как хотелось бы), даже если это означает вторжение на территорию другого промоутера.
Это приносило проблемы как самому МакМэну, так и рестлерам. С одной из проблем МакМэн столкнулся в Шарлотт, территории, которой управлял Джимми Крокетт и которая была мне до боли знакома. В городе Ричмонде, штат Виргиния, всегда проходила незримая линия, отделяющая Виргинию и Вашингтон, что-то в стиле Гражданской войны. Многие годы эту линию весьма уважали, и никто не пытался ее пересечь.
Пока не появился МакМэн.
Промоутер из Нью-Йорка попытался пойти против Крокетта в Шарлотт; увидев такое, я заявил МакМэну, что не стану работать против Крокетта или Дона Оуэнса. Повторюсь, тогда у меня еще не было никаких подписанных контрактов и гарантий, поэтому я не собирался сжигать старые мосты ради Винса МакМэна или самого черта. Но мне приходилось смотреть на вещи реалистично. Бизнес менялся; если я хотел зарабатывать рестлингом на жизнь, я должен был меняться с ним. Естественно, мне было противно работать на территории человека, который однажды спас мою карьеру, но я должен был кормить жену и детей.
Стоит признать, Винс всегда добивался того, чего очень хотел. Частично Винс обошел территориальные правила, проведя благотворительное шоу в чужом городе в память о недавно умершем рестлере по имени Рик МакГроу (мне выпала честь стать последним оппонентом Рика). Благотворительное шоу прошло в Шарлотт, а все сборы пошли семье МакГроу; помочь семье умершего коллеги в трудный час — дело святое, но по большому счету все это было затеяно, чтобы пересечь границу территории. Так МакМэн-младший зашел в гости к Джимми Крокетту, и теперь его было уже не выгнать оттуда. Он собирался стать хозяином мира рестлинга, и любая территория могла оказаться под ударом.
Несмотря на желание захватить все территории в Штатах, МакМэн был слишком скуп, чтобы платить нам за переезды. Нам оплачивали перелеты только на те шоу, которые проходили на расстоянии не более 400-500 км от Нью-Йорка. Например, если нам предстояла серия шоу в штате Огайо, нас перемещали в первый город, например, Цинциннати, а в следующие города нам приходилось добираться на машинах. Он хотел получить наилучший возврат инвестиций, не тратя ни единого лишнего цента. Кстати о дополнительных вещах: потом МакМэн заставил нас заниматься рекламой предстоящих матчей в городах, где мы работали. Я не прочь разрекламировать наш спорт и отдельные матчи или пообщаться с фанатами, но не стоит пытаться выставить нас клоунами.
Однажды я выступал в мэйн-ивенте против Халка Хогана в Цинциннати. Мне сказали, что перед матчем мэр города вручит мне награду. И в тот вечер перед выходом к рингу я, как обычно, надел килт и пояс и облил себя водой. Обернув полотенце вокруг шеи, я отправился к рингу, готовый вступить в бой. Арена была забита до отказа. В то время рестлинг уже превратился в культурный феномен, и каждый хотел прикоснуться к этому действу, даже мэр Цинциннати. Когда я вышел на ринг, там уже стоял мэр (пожалуй, самый молодой из всех, что я видел) с микрофоном, он сказал: «Леди и джентльмены, у меня есть награда для Родди Пайпера, самого большого обманщика и негодяя в бизнесе…» Мэр продолжал говорить, бросая в меня все новые оскорбления. Я сильно обиделся, и не только из-за его слов в мой адрес — ведь он оскорблял и наш спорт. Я никому не позволю унижать мой спорт, даже мэру. Тогда я сорвал полотенце с шеи, свернул вдвое и принялся выбивать весь дух из того парня. Я бил его по голове так сильно, что он просто вывалился с ринга. Мэр пытался выставить меня каким-то карикатурным персонажем. Он считал рестлинг ненастоящим, а рестлеров — клоунами; он не понимал, что стоит в одном ринге с настоящим профессиональным рестлером, который никогда не отступает от своих идеалов.
Сначала никто не мог поверить своим глазам, но едва мэр свалился на пол, на его выручку кинулась группа полицейских. Казалось, они хотели арестовать меня, зрители были в страшном гневе. Но у меня по плану был матч. Вышел Хоган, и я продолжил с ним там, где я остановился с мэром. Я как следует отделал его. Зрители совсем сошли с ума. Они орали и кидались в меня мусором. Я только что избил их мэра, а теперь выбивал душу из любимца публики. И вот тогда у меня начали проблемы. Ринг от раздевалки отделяло 10 метров, вдоль которых меня поджидала толпа разъяренных фанатов. Полиция явно не собиралась оказывать мне помощь после того, что я сделал с их мэром, и мне буквально пришлось биться не на жизнь, а на смерть, чтобы добраться до раздевалки. Но это лишний раз подтверждает, что Родди Пайпер не боится доказать любому, насколько реален он и его спорт, даже если для этого надо избить неполовозрелого мэра на глазах 10 000 людей.
Несмотря на такие вот небольшие перепалки с людьми, которые считали, что могут выставлять нас дураками, наш спорт в то время набирал популярность небывалыми темпами. Нас ждали в каждом уголке страны, а МакМэн заставлял беспрерывно перемещаться и работать в сумасшедшем графике.
В то время, признавая таланты Мурако и Снуки, WWF взвалила ношу бизнеса на их плечи. Снука и Мурако собирали аншлаги на любой арене день за днем. Но Винс считал, что лишь большой и мускулистый Халк Хоган имеет телосложение настоящего рестлера. Винс решил сделать его главной звездой, а Халкстер схватился за этот шанс и не отпустил. Эти двое начали обдумывать планы, как им захватить мир рестлинга, убив популярность других талантливых звезд в Нью-Йорке. Тогда и было принято решение сделать Хогана «избранным».
Дела Винса-старшего шли идеально с такими рестлерами, как Боб Бэклунд, Джимми Снука и Дон Мурако, но младший пошел на сделку с Хоганом. Винс-младший и Хоган составили план, но было одно препятствие. Проблема, друзья мои, была очень простой. Джимми Снука вложил в рестлинг 25 лет крови, пота и слез, разбавив эту смесь безумным талантом и телом, которое, казалось, сваял сам Господь Бог. Зрители были заворожены мистическим образом Суперфлая. Это не давало возможности Винсу-младшему просто так сделать Халка Хогана главным любимцем фанатов.
Никто, конечно, не отрицает, что Хоган сыграл центральную роль в достижении рестлингом пика популярности в 80-е. Но вот что люди не всегда помнят: Халкамания бежала по всей стране, только потому что ей на пятки наступал «Буйный» Родди Пайпер.
Да, Хоган отлично играл свою роль, «молился и принимал витамины», этого все равно не хватало, чтобы забрать лидерство у Суперфлая. Младшему только предстояло достигнуть этой цели. И я расскажу, как он этого добился, а дальше — решайте сами. Он поставил матч в клетке на шоу в Madison Square Garden в октябре 1983 года.
Тот матч был настолько хорош, что люди до сих пор говорят о Снуке и его прыжке с клетки в тот вечер. Это был один из величайших моментов в истории WWF. МакМэн активно рекламировал тот матч и сумел уговорить Снуку исполнить его концовку. Вот как все было. В районе 15-й минуты Снука бросает Мурако бодислэмом. Затем Снука идет к стойке ринга. Зрители достают фотоаппараты в ожидании фирменного прыжка Снуки, весь зал встал на ноги, чтобы увидеть идеальный прием.
Суперфлай, будучи настоящим профессионалом, не остановился на стойке, а продолжил карабкаться на верхний угол 10-метровой клетки. С каждым метром восхищение фанатов росло. Добравшись до верха, босой Джимми выпрямился во весь рост, с любовью осматривая толпу, заполнившую MSG, а тех распирало от волнения. Потом Джимми согнул колени и пролетел 10 метров к цели — Дону Мурако — приземлившись идеальным образом. Рефери падает на пол и бьет рукой об маты первый раз. Я никогда в жизни не чувствовал такого напряжения в MSG! Рефери стучит второй раз, но тут Мурако вырывается. Снука в итоге проиграл тот матч, потому что Мурако выбрался из клетки через дверь. Так МакМэн открыл дверь для Хогана.
Мало кто знал, что Хоган глотал свои витамины, как M&M’s, чтобы угнаться за моим темпом на ринге. Винсы, старший и младший, не могли себе представить, что Родди Пайпер бросит вызов их новому ставленнику. Ведь из 25 грозных псов я был самым маленьким. У меня не было сюжетов, я не пользовался поддержкой людей из офиса. На моей стороне было лишь то, чему меня научили предшественники и что я сам постиг в ходе моих войн на ринге. Но и этого оказалось достаточно.
