Проведя в Миннеаполисе всего пару дней, я получил звонок. WWE хотели, чтобы я отправился гастролировать вместе с ними и начал участвовать в «темных» матчах. Борьба за то, чтобы стать настоящим борцом-энтертейнером началась.
Насколько я помню, в самых первых «темных» матчах меня ставили в ринг с Билли Ганном. Мы были в Нэшвилле или Ноксвилле (все эти города очень быстро стали для меня одинаковыми) всего одну ночь, и Курт с Брэдом пришли посмотреть шоу. Я исполнял прием «Shooting Star Press» — обратное сальто с верхнего каната с приземлением животом на лежащего противника – и на лицах Курта и Брэда в это время было написано: «Что, черт подери, с тобой не так, Брок?»
Они оба подошли ко мне сразу после выступления и сказали: «Твоя карьера будет очень короткой, если ты продолжишь делать это 130-килограммовое сальто гориллы. Придумай себе новый финишер».
Эти парни сказали мне правду, потому что им было не все равно. «Оставь это небольшим парням, – сказал Курт, — им важно использовать каждое свое преимущество в этом бизнесе. Тебе не нужен этот прием. Он не стоит такого риска». Но я продолжал использовать «Shooting Star Press», потому что это было эффектно. Я хотел быть лучшим, и никто моего размера не мог повторить такой прием.
Если вы не можете представить, как выглядит 130-килограммовый человек, крутящийся в воздухе и обрушивающийся на противника, или вы никогда не видели, как я исполняю «Shooting Star», вы можете легко найти видео в интернете. Вы будете поражены увиденным. Вы также ужаснетесь, если увидите, что происходит, когда я приземляюсь неудачно. Я – счастливчик, что не закончил в инвалидном кресле.
Поначалу я путешествовал с Куртом Энглом и Тэзом. Это было одновременно и хорошо и плохо потому, что они оба сыграли очень большую роль в моем развитии и последовавшем разрушении.
Курт Энгл был Олимпийским чемпионом по борьбе 1996 года, и мне нравилось, как он подходил к рестлингу, потому что когда он шнуровал ботинки, он был готов. У Курта был только один режим работы — гипер-перегрузка.
Курт и я сошлись довольно близко, ведь мы оба в прошлом занимались любительской борьбой. Он мог ответить на мои вопросы о рестлинге, потому что начал выступать на несколько лет раньше.
Курт мог бы уйти в бои без правил сразу после Олимпиады-96, но время было неподходящим. UFC не «состоялся» в 1996 году, и деньги там были совсем не те, что сейчас.
Когда я впервые встретил Брэда Рейнганса, он сказал мне: «Главное в жизни – нужный момент». Тогда я этого не понял, но потом, годы спустя, до меня дошло. Все в жизни происходит в нужный момент времени. Если ты не оказался в правильное время в правильном месте, ничего не произойдет.
По сей день меня спрашивают про Курта и его шансы в качестве бойца ММА. Давайте проясним одну вещь: Курт Энгл чертовски крутой сукин сын. Мог ли он в расцвете сил биться в UFC? Разумеется! И он бы разорвал UFC на части. Может ли Курт биться в UFC сейчас? Разумеется, нет. После всех его травм, полученных в рестлинге, не думаю, что он даже пройдет медицинские тесты.
Тэз тоже был уникальным парнем. Это был сердитый рестлер-коротышка, чей самый большой пуш в карьере остался позади и который изо всех сил пытался стать комментатором в эфире. А почему нет? Это отличная работа, хорошие деньги, и ты не должен принимать бампы на ринге каждый вечер.
Тэз мог болтать без умолку, что сделало его хорошим комментатором и тем более отличным попутчиком для путешествий на машине. Тэз также был большим фанатом любительской борьбы, знал мою историю и понимал, что я хочу забраться на самый верх. Я этого не стеснялся, и ему это во мне нравилось.
Однажды Тэз узнал о дурацком сценарии для моего «темного матча»: старомодный, медлительный монстр-хил, ненатуральная чушь. Тэз лишь покачал головой. Он сказал: «Это отстой». Никакого сглаживания углов. Мне это нравилось в Тэзе. Он был в рестлинге уже долгое время, но не пытался быть корпоративной марионеткой. Тэз уважал мои достижения, а я уважал его честность. Тэз слышал всех этих ветеранов, дававших мне плохие советы о том, как большой рестлер должен работать, но я понимал, что сейчас новый день и новый век. Тэз тоже это понимал, поэтому он устроил мне встречу с Полом Хейманом.
Как вы знаете, Пол пишет эту книгу вместе со мной, так что довольно странно говорить о нем, но тогда мы мгновенно стали друзьями. До этого я был с ним совершенно не знаком, но он сразу занялся следующими двумя моими «темными» матчами. Пол ходил прямо к Винсу МакМэну чтобы просить за меня.
Неожиданно «машина заработала». Мне сказали, что я нужен на Рестлемании в Торонто и что я буду выступать на конвенции «Fan Axxess». Следующее, что я помню, Пол отвел меня в сторонку и, весь светясь от радости, сказал: «Мы выходим на ТВ на следующий день после Рестлемании».
Я совершил свой дебют на национальном телевидении в марте 2002 года. Начал я с вмешательств в матчи, ненадолго появляясь перед камерами, запрыгивая в ринг и проводя свой финишер, которым, в конце концов, стал прием «Ф-5». Я подбрасывал противника над головой, раскручивал его и плашмя бросал на настил ринга, причем все одним движением. И все это «схавали». Фаны WWE искали новую звезду, и появился я, снося все на своем пути!
После моего первого появления на ТВ все произошло очень быстро. Это было как в тумане. Будто я сам провел себе Ф-5.
Все время, что я был в WWЕ, вообще-то было как в тумане. Но те первые несколько месяцев – особенно. Пол стал моим экранным «агентом» (в компании не хотели видеть его старомодным «менеджером», а Винсу нравилась идея агента-хила, потому что он ненавидел иметь дело с голливудскими агентами), и меня довольно быстро вписали в сюжет с братьями Харди. Мне действительно нравилось работать с ними. Они отлично двигались, болельщики их любили, и они могли принимать мои приемы так, чтобы вовлечь аудиторию в матч и заставить ее ненавидеть меня. Лита, одна из «Див» WWE, встречалась тогда с Мэттом Харди, причем как в жизни, так и на экране, и это дало нам с Полом еще одну возможность поднять планку ненависти. Ничто так не возмущает зрителей, как приставания к женщине.
Я хочу кое о чем кратко сказать здесь, в этой книге, а затем продолжу повествование.
Как раз тогда, когда все это происходило, у меня родилась дочь Мия. Сразу после моего дебюта. И стоило начаться моей жизни в дороге, она вошла в мою жизнь и изменила все навсегда. Я стал отцом 10 апреля 2002 года. Не важно, чем я буду заниматься до конца своей жизни, я всегда буду, в первую очередь, отцом Мии Линн Леснар. Я очень сильно люблю Мию, и с того дня, как она родилась, я счастливый человек.
Я получил очень хорошую реакцию на ТВ и стал получать букинг на шоу WWE по всему миру. В рестлинг-бизнесе чем больше ты работаешь и чем больше фанатов привлекаешь, тем больше ты зарабатываешь. Хотя суммы в моих чеках становились все больше и больше, я был далеко от дома все дольше и дольше. Эта пропорция является другим способом, которым рестлинг тебя «сжирает».
Жизнь в дороге – это жестко. Я летал из города в город каждый день и жил жизнью рок-звезды. Везде я встречал людей, которые меня знали. Я классно проводил время, а кто бы на моем месте не стал? Деньги. Девочки. Больше девочек. Больше денег.
Единственной проблемой было то, что все это не было настоящим. Это была не жизнь. Это было убиванием времени. Я оглядывал раздевалку перед шоу и думал, каким же везунчиком я был. Я был, наверное, самым молодым там и двигался прямо к вершине. Другие парни в раздевалке были не так удачливы. Они были в западне собственной жизни. У них не было выхода. Они пили алкоголь и постоянно глотали обезболивающие. Они были несчастны, потому что потеряли веру вместе со своими семьями. Все, что у них оставалось, это Федерация.
Я не хотел быть стариком, натягивающим наколенник на хирургически восстановленные, переломанные колени, изо всех сил старающимся натянуть налокотник, с артритными плечами, глотающий обезболивающие, чтобы суметь выйти на еще один денежный матч. Так что, даже несмотря на то что с самого начала я отлично проводил время, я думал о том, как буду уходить. Слова Курта звенели в ушах: «Выступить и уехать».
Когда сюжет с Харди закончился, ракета была уже привязана к моей заднице, оставалось только зажечь фитиль, чтобы взлететь на самый верх. Именно тогда произошла история с так и не состоявшимся матчем против Ледяной глыбы Стива Остина, одной из крупнейших звезд WWE того времени. Почему он был звездой? «Потому что Ледяная глыба так сказал». Он был большим, крутым, невоспитанным, грубым, неотесанным быдлом, и зритель сходил по нему с ума.
Пол знает эту историю лучше меня, ведь он был за кулисами с Винсом, а я лишь делал свою работу, следовал расписанию, проводил матчи, получал чеки. Но я постараюсь рассказать вам все, что помню.
Когда я прибыл в Атланту, дорожный агент WWE сказал мне, что этим вечером я буду работать со Стивом Остином и каким-то образом одержу победу. Но минуту спустя все поменялось. Я слышал, что Стив ушел. Отправился домой. После его ухода Винсу необходимо было что-то срочно делать.
Пол отвел меня в сторонку и угостил двумя стейками из офиса Винса. Он всегда утаскивал парочку обеденных стейков Винса для меня. Я никогда не спрашивал, знает ли сам Винс. Я просто был рад, что мне достался лучший кусок.
Пока я уминал стейки, Пол объяснил мне новый расклад: Винс сам собирается бороться с Риком Флэром этим вечером в Атланте. Битва двух мужиков за пятьдесят лет по сценарию «победитель получает все», сценарные 50 % акций WWE Винса против таких же 50 % Рика. И когда зритель уже поверит, что Флер вот-вот победит МакМэна, должен появиться я, запрыгнуть на ринг и лишить Флера победы. Винс, таким образом, оказывается в огромном долгу перед восходящей звездой.
Согласно быстро подготовленному сценарию, Пол в ответ на мою услугу попросил у Винса на национальном ТВ, что, если я стану Королем Ринга 2002, я получу бой за звание чемпиона на шоу SummerSlam. Фанаты, смотревшие шоу, еще этого не знали, но МакМэн уже принял решение сделать меня самым молодым в истории чемпионом WWE в тяжелом весе.
Дебютировав на национальном ТВ лишь несколько месяцев назад, закончив колледж лишь год назад, я уже готовился выиграть титул чемпиона WWE в главном матче второго по масштабу рестлинг-шоу в году. Я смотрел, как суммы в моих зарплатных чеках росли каждую неделю, и не мог даже вообразить, как много получу за два предстоящих события. Главный бой шоу на PPV — это самый лакомый кусочек в нашем бизнесе.
Именно так. Это всегда было для меня лишь бизнесом. Я занимался этим не для популярности или славы, хотя я получал некоторое удовольствие и от того, и от другого. Я был здесь ради денег. Я хотел кормить свою семью, давать моим родителям и моим детям самую лучшую жизнь, какую только мог обеспечить, и уйти, пока я еще относительно молод и здоров.
То лето, когда я несся на ракете на самый верх, промчалось мимо меня. Я толком не помню, как совершил свой дебют в «Мэдисон Сквер Гарден» против Рика Флера, но я отлично помню, как мне за это заплатили. Я не помню, сколько раз мы ездили в Великобританию тем летом, но я отчетливо помню, что суммы в чеках становились больше каждый раз, когда мы возвращались. Я не помню никаких деталей шоу King of the Ring, но я помню, что это был на тот момент самый большой гонорар в моей карьере.
Именно это происходит, когда живешь в дороге, под прицелом телекамер. Ты перестаешь отличать один город от другого, предыдущее шоу от следующего. Все они просто сливаются. Ты просыпаешься в отеле, таком же, как и все остальные, едешь в аэропорт в стандартной, взятой напрокат машине, садишься в самолет, и тебе уже не важно, где он приземлится… Потому что там будет ровно то же самое. Рутина затягивает очень быстро, и ничего уже не меняется.
Иногда мне выпадало счастье прибыть в город достаточно рано, чтобы сходить в тренажерный зал и найти достойную еду. После этого, впрочем, мне приходилось просто убивать время, пока не нужно было ехать на арену. Я не мог многого, ведь фанаты везде узнавали меня. Так что, чаще всего, я просто сидел в своем номере.
Когда я приезжал на арену, я должен был пожать всем руку. Потому что таков был неписаный закон. Будто Господь лично сделал это 11-й заповедью. Я не видел парней с того момента, как несколько часов назад мы толпились у ленты выдачи багажа в аэропорту, надеясь, что наши сумки приедут как можно быстрее и мы сможем оказаться первыми в очереди за прокатными авто. Но мы всегда жали друг другу руку, и все должны были улыбаться, будто рады друг друга видеть. Все это было так неискренне и фальшиво, что меня тошнило.
Между тем, пока я двигался вперед по бесконечной беговой дорожке, в которую превратился мой жизненный путь, я мог думать лишь о том, как вернусь домой и увижу мою малютку дочь Мию, ведь она по чуть-чуть росла каждый день, что меня не было рядом. Я пропускал все удивительные моменты в жизни моей дочери, я пропускал все лучшее, что было в отцовстве. А вместо этого я занимался всей этой чушью с «рутинным рукопожатием» куче людей, которых я видел несколько часов назад, будто они мои давным-давно потерянные братья. Это было безумием.
Дошло до того, что я однажды посмотрел в раздевалке на Рика Флера, которому тогда было хорошо за пятьдесят, и сказал себе: «Этого ни за что не случится со мной». Я не хочу высказать какого-либо неуважения к Рику. Он отдал жизнь рестлингу. Он был действительно одним из великих, и он заслуживает большого уважения за то, что делал.
Но при всем величии, что его имя должно представлять, и всем том времени, что он провел на вершине, что, черт возьми, он до сих пор там делает? Он выступил, но так и не уехал.
Лично я не собирался быть тем парнем, который пропускает дни рождения и выпускные своих детей.
Мне интересно, как много дней рождения своих детей пропустил Флер? Как много их выпускных? Я не хотел, дожив до шестидесяти лет, носить трико рестлера.
Флэр был известен как лучший, и если уж этот бизнес сумел сломать его, он может сломать любого. Даже меня. Поэтому, каждый раз глядя на Флера, каждый раз видя, как он карабкается на ринг и кричит свое фирменное «Вууууууууууууууу!», я слышу в своей голове голос Курта Хеннига: «выступить и уехать».