Я много думал в те месяцы, что провел без работы, и, оглядываясь на свою карьеру, осознал, что всегда отдавал всего себя на любой работе… с одним исключением.
Я был доволен своим опытом работы в Мексике, не столько из-за особой популярности, сколько из-за того, что выкладывался на полную. Покидая New Japan, я был спокоен, понимая, что вложил в эту работу все сердце. Уход из WCW был демотивирующим по многим причинам, но все же я знал, что и там отдал компании все, что у меня было.
Единственным исключением была WWE. Я не отдавал этой работе всю душу и сердце. Честно говоря, и отдавать-то было почти нечего. Я просто пытался выжить с первого дня. Я с трудом делал то, что нужно для выживания. Учитывая события моей личной жизни, я никак не мог выкладываться на 100 процентов.
Нельзя сказать, что я ничего не добился — Бог, очевидно, благословил меня на работу в WWE. Правда состоит в том, что я был слишком расслаблен там. Я был рад оказаться в этой компании и не переживал, что не добиваюсь большего. Это опасное отношение.
Поэтому я молился о возможности вернуться в WWE и работать, как надо. Я не собирался делать тех же ошибок, что и прежде. На этот раз я хотел отдать работе всего себя.
Мое возвращение в ростер WWE состоялось 1 апреля на Pepsi Arena в Олбани. Удивительно, как изменился бизнес за год моего отсутствия. Сначала развалилась WCW, которую купила WWE. Потом Винсу пришла в голову идея разделения брендов, превращения Raw и SmackDown! в два отдельных продукта с разными ростерами и стилями. Когда я вернулся, Raw и SmackDown! были разными шоу, а бывших работников WCW раскидали по этим брендам.
Это был странный день. Я чувствовал на себе взгляды людей, следивших за моими движениями. Кто-то подходил со словами: «Рад снова видеть тебя» — но, по большей части, я чувствовал колебания и нежелание говорить со мной. Наверное, люди почувствовали, что я стал вести себя тише, и действовали соответственно.
Естественно, мои близкие друзья, Крис и Дин, были рады видеть меня. Пол Хейман принял меня с распростертыми объятиями. Казалось, что он искренне рад моему возвращению. И, как обычно, Винс был невероятно добр и благосклонен ко мне.
— Давай начнем все сначала, — сказал он, пожимая мою руку.
Меня сразу бросили в сюжет, в котором я сделал неожиданное возвращение на шоу, проведя прыжок лягушки на Робу Ван Даму после его успешной защиты Межконтинентального титула от Букера Т.
До этого я не выступал против Роба. Я только знал, что он отличный исполнитель, один из самых одаренных атлетов в истории бизнеса. В тот вечер после шоу мы немного поговорили. «Доверься мне, — сказал я, — я «подниму» тебя».
Роб и я начали срабатываться на домашних шоу. Особенно удачный матч выдался у нас в Денвере. Я понимал, что все смотрят, чтобы проверить, остался ли у меня порох в пороховницах. Ну, в общем, мы вышли на ринг и разорвали зал. Мы создали столько драматичных моментов, что зрители были напряжены до предела.
Наконец, Роб провел мне пятизвездный прыжок лягушки и попытался удержать. Рефери начал отсчет — один, два — и я вырвался! У нас было столько обманных концовок, что, наверное, я просто запутался.
Когда я осознал свой промах, я дал Робу снова накрыть меня. «Извини», — прошептал я, пока рефери считал до трех.
Между нами было взаимопонимание, но мы не сразу нашли свой стиль. Мне нужна была уверенность Роба, а когда это произошло, мне стало легко выходить с ним на ринг. С того момента нас было не остановить. Когда между рестлерами возникает взаимопонимание, больше ничего не требуется.
Я вошел в ритм. Выиграл пояс Межконтинентального чемпиона у Роба спустя всего три недели после возвращения. Таким образом руководство сообщало мне: «Мы верим в тебя».
27 мая мы отправились на шоу Raw на родину Бенуа в г. Эдмонтон, провинция Альберта, Канада. Я расслаблялся за кулисами, гадая, что мне предстоит сделать в тот вечер. Когда агенты вывесили лист с расписанием матчей шоу, я увидел, что Роб и я заявлены в мэйн-ивент RAW. Мои глаза загорелись, но потом я увидел надпись рядом с нашими именами, гласящую «Матч с лестницами».
— А, отлично, — сказал я. – Спасибо, что предупредили заблаговременно.
Я сразу вспомнил матч лестниц в WCW с Х-Паком. Матч не был полным провалом, но и классикой жанра он не стал. Тогда проблема была в том, что мы не понимали, что делать на ринге. В этот раз я пообещал себе как следует подготовиться.
Естественно, Роб и я были заняты весь день, и у нас не было возможности присесть и обсудить план на бой. А тут уже началось шоу. Я начал волноваться и обратился к Крису Бенуа:
— Крис, что мне делать? Я не чувствую себя комфортно в таком матче.
— Просто будь Черным Тигром, — посоветовал он. – Делай то, что умеешь, и все будет хорошо.
И вот уже раздается моя музыкальная тема. Проходя мимо «поста Гориллы», я слышал отдельные крики людей: «Не забудь концовку! У вас только 20 минут!», но уже ничего не понимал.
Я вышел из-за кулис с мыслями: «Делай все, что можешь, и будь, что будет». Как сильно я ни нервничал, я все же понимал, что это большой шанс. Я намеревался доказать, что могу так же эффективно работать и в мэйн-ивенте.
Мы с Робом начали медленно, используя классические приемы психологии и строя фундамент матча. Очень часто матчи с лестницами превращаются в набор спотов с использованием лестниц. Но психология в таких матчах должна быть такой же, как и в обычных. Нужно использовать время матча и заставить зрителей захотеть больше драмы. Чем больше ты готовишься, чем больше заставляешь их хотеть, чтобы ты поднялся по лестнице, тем лучше. Каждый шаг должен нести смысл.
Мы сделали акцент на изнурении друг друга, прежде чем в действие пошли лестницы. Например, я обернул ногу Роба вокруг стойки ринга и ударил по ней стулом; с точки зрения психологии матча, это означало, что если я поврежу его ногу, ему будет сложнее взобраться по лестнице.
В тот вечер я узнал секрет хорошего матча с лестницами. Ты должен быть готов пожертвовать своим телом. Нужно отдать бою себя всего, стараясь при этом не забивать голову мыслями. Замешкаешься — и сразу получишь травму. Здесь нужно действовать с шашкой наголо.
Невозможно смягчить удар лестницы. Как это сделать? Это 4,5 метра стали. Ты можешь только принять удар. Постараешься защититься, как сможешь, подняв руки или втянув плечи, но все равно получишь сильный удар.
Перед матчем Пэт Паттерсон напомнил мне: «Не прерывайтесь на рекламной паузе. Продолжайте работать». По ходу матча я вспоминал этот совет, который повторил мне каждый. И я делал именно это: продолжал работать.
Даже когда все шло наперекосяк, я не останавливался. Лестница сломалась дважды. Рефери Эрл Хебнер давал мне противоречивые указания, поэтому временами я думал, что идет рекламный блок, когда это было не так. Я разбил губу, когда в середине матча Роб кинул лестницу на меня, а потом сделал свой коронный мунсолт с отскоком от верхнего каната. Одна из ступенек попала прямо на мой рот. Бум – я думал, что выбил зубы!
Самым худшим моментом стало вмешательство в бой фаната, который перепрыгнул через ограждение. Я не могу понять, зачем он это сделал, у меня только одно предположение — он был сумасшедшим. Хотя такие случаи бывали со мной и раньше, в тот раз все было по-другому: если бы я его не увидел, он мог бы сломать мне шею.
Я начал карабкаться по лестнице, когда уголком глаза заметил приближение этого парня. Он был одет в футболку, которую любил носить Краш Холли (Боже, храни его душу). Я не мог понять, что происходит. Сначала я подумал: «Какого черта Краш вмешивается в наш матч? Это руководство послало его?»
Слава Богу, я заметил его и успел соскочить с лестницы, прежде чем он уронил ее. Приземлившись на ноги, я понял, что это не Краш и не один из рестлеров, а какой-то псих из зала!
Ну, началось, подумал я, готовясь вырубить этого придурка. К счастью, Эрл Хебнер схватил его. Я остановил руку, чтобы не попасть по Эрлу. Этому парню повезло, потому что если бы мой удар настиг цели, ему бы не поздоровилось.
Очень быстро охрана повязала фаната, и я вернулся к делу. Я был так сконцентрирован на матче, что даже не призадумался о случившемся. Даже после такой остановки я продолжил работать.
Матчи с лестницами нравятся мне тем, что в них я могу выразить себя новыми способами, воспользоваться своим воображением, чтобы исполнить приемы, которые раньше никто не пробовал. Чем больше по разным причинам матч отклонялся от плана, тем лучше Роб и я импровизировали.
Например, никто еще не пробовал сделать бомбу, перелетев через лестницу сансет-флипом. Такую вещь делали со стойки ринга, но не с самой лестницы. Я прямо на ринге предложил Робу принять этот прием. Он совершенно сумасшедший чувак. «Давай, — согласился он. – Сделаем это».
Идеи просто зажигались в моей голове. Я наклонил Роба на вершину лестницы, прыгнул через него кувырком и провел Бомбу с самой вершины. Такой прием не сделаешь по заказу: я не мог никак защитить его и, каким бы легким я не был, из-за законов гравитации чуть не расплющил бедного Роба!
В концовке Роб поставил лестницу в углу ринга, чтобы провести свой пятизвездочный прыжок лягушки. К несчастью, одно из креплений лестницы было сломана, и она сложилась под его весом. Я прикрыл это недоразумение, забравшись на лестницу для своего прыжка лягушки. Роб встретил меня ударом ногой, выбросив за ринг, что позволило ему взобраться на лестницу и схватить Межконтинентальный пояс.
После матча Стив Остин выбежал на ринг и принялся втаптывать меня в маты, после чего завязалась большая потасовка с участием Стива, Бенуа, Рика Флэра, Арна Андерсона и меня. В течение всего этого времени меня разъедало недовольство проведенным матчем. Я не мог понять, почему зрители так громко хлопали. Я решил, что они были рады тому, что Роб вернул себя пояс.
Но за кулисами меня встретили аплодисменты. Стефани МакМэн подошла и обняла меня:
— Вот Эдди, которого мы знаем и любим, — сказала она.
«Да ладно, — думал я. – Матч был не таким уж и хорошим».
Мне пришлось несколько раз пересмотреть матч, чтобы признать, что он был весьма захватывающим. Но в тот вечер я еще не готов был признать хоть что-то хорошее за собой. Я не мог поверить, что мои действия заслужили комплименты от других людей.
Позже на той неделе я говорил со своими наставниками Бобом и Биллом.
— Хорошие вещи происходят со мной очень быстро, — признался я. – Я не могу этого понять.
— Знаешь, Эдди, — заговорил Билл с сильным флоридским акцентом, — если ты не хочешь оказаться на вершине лестницы, ничего плохого в этом нет. Бог приведет туда кого-нибудь другого.
Я раздумывал над этим несколько минут
— Нет, — наконец сказал я. – Я хочу быть там. Я точно хочу быть там.
