Моей матери, наверное, сказали, что я родился мертвым. Такую печальную новость сообщали многим роженицам, чьи дети затем оказывались в Мемфисском филиале общества детских домов Теннесси – “Ваш ребенок появился на свет мертворожденным, очень сожалеем, подпишите, пожалуйста, этот документ”. Многие из этих несчастных женщин не умели читать. Некоторые находились под действием сильнодействующих препаратов. Бумага, которую они подписывали, была заявлением об отказе от ребенка. Врачи проделывали этот трюк и по-иному, обещая роженице, что ребенок будет находится в надежном, безопасном месте пока она не оправится и не сможет его забрать, и опять же заставляя подписать документ об отказе от родительских прав. В этой шайке был даже судья местного суда, отбиравший детей у пациенток психиатрической клиники. Одна женщина, содержавшаяся в Западной больнице штата, каждый год рожала нового ребенка от других больных. Она подписывала все, что ей подсовывали, не глядя. Годы спустя это дело получило огласку на шоу «Шестьдесят минут». Мери Тайлер Мур получила премию Эмми за роль в «Похищеных младенцах», телефильме, снятом по мотивам скандала. Но до 1950-ого года, пока губернатор Теннесси не приказал начать расследование, более пяти тысяч младенцев были обманом отняты у матерей и отданы на усыновление в семьи по всей Америке. Приемными родителями некоторых из них стали Джоан Кроуфорд, Джун Эллисон, Дик Пауел, и люди, которых я люблю как своих собственых отца и мать, Дик и Кейт Флиер.
Оба они родились в 1918-ом году и встретились, когда учились в Миннесотском унивирситете. Моя мать, Кейтлин Вирджиния Кинсмиллер, была из Брейнерда, штат Миннесота. Она была образованной женщиной и писала статьи для многих журналов и газет, а в 1968-ом году выпустила книгу «В поисках зрителей» о театре Гутри в Миннеаполисе — месте, где она познакомилась с такими знаменитостями как Джессика Тенди, Генри Фонда и Элизабет Тейлор. Мой отец, Ричард Рид Флер, окончил школу Вирджинии, штат Миннесота, вторым по успеваемости учеником. Как и мать он любил театр, но после школу пошел учится на медика, во время Второй мировой войны служил врачом на флоте, а затем стал гинекологом и акушером. Его клиника — «Хауген, Флер и Микер»- была одной из самых успешных в городах-близнецах (Миннеаполис и Сент-Пол). Он помог появиться на свет тысячам младенцев, в том числе детям бывшего чемпиона мира NWA в тяжёлом весе Джина Киниски и дочери «Суперзвезды» Билли Грема Капелле. К сожалению, им не удавалось завести собственных детей. В сороковых годах мать родила девочку, которая умерла сразу же после родов, так что ей даже не успели дать имя. Забеременеть снова ей никак не удавалось, и в 1948-ом году Флеры стали вести переписку с обществом детских домов Теннесси на предмет усыновления. Согласно различным официальным бумагам, имя, данное мне при рождении – 25о февраля 1949го года — было Фред Филлипс, Фред Демари или Фред Стюарт. Мою биологическую мать звали Оливия Филлипс, Демари или Стюарт, отца — Лютер Филлипс. Из-за всех махинаций, проворачивавшихся в обществе детских домов Теннесси я никогда толком не узнал деталей относительно моего рождения или того, что произошло сразу после него. По официальной версии, 12го марта Оливия и Лютер Филлипс оставили своего ребенка и отказались от всех прав на него. Вскоре после этого суд поместил меня в ведение общества детских домов Теннесси с тем, чтобы оно подыскало опекунов для меня. Надолго я в Мемфисе не задержался. 19го марта меня доставили в Детройт, где ожидала чета Флеров. Они окрестили меня Ричардом Морганом Флером и вскоре я с моими новыми родителями отправился в свой новый дом в Эдине, пригороде Миннеаполиса. Хотите верьте, хотите нет, но я ни разу не заглядывал во все эти бумаги о рождении и усыновлении до тех пор, пока не сел писать эту книгу. Документы хранились в сейфе у меня дома, и я даже не знал, какое имя получил при рождении. Мне это было неинтересно. Мои родители никогда не скрывали того, что я был усыновлен, напротив, они говорили об этом событии как об одном из самых радостных в их жизни. 25го февраля я праздновал свой день рождения, а через неделю родители брали меня в свой любимый итальянский ресторан, чтобы отметить день усыновления. Каждое лето мы в течении трех недель путешествовали по всей страна: от Диснейленда до Скалистых гор, Вашингтона и даже Канады. На мой день рождения отец всегда брал меня на выступления по рестлингу.
Я был фанатом местной Американской Ассоциации Рестлинга (AWA) и болел за таких рестлеров как Верн Ганье, Бразилец Бобо, Рей Стивенс и Ред Бастиан. Интервью нравились мне больше, чем сами матчи, особенно в исполнении Крушителя. Реджи «Крушитель» Лисовский называл себя «человеком, прославившим Милуоки» и хвастался, что готовится к матчам, делая пробежки с бочонком пива на каждом плече и танцуя с толстухами. Это был большой, широкоплечий парень, называвший своих фанаток «куколками», а противников «бабами». Иногда он и его напарник, Дик Брузер, так увлекались, выиграв матч — Крушитель обычно побеждал «Зажимом» или Ударом Боло — что начинали бить друг друга. Каждый раз, когда Крушитель появлялся на экране, жуя свою сигару, я звал отца, чтобы он послушал интервью. Но надолго его не хватало — обычно, посмотрев минуту, он смеялся и уходил. Он знал, как я люблю рестлинг, но сам был к нему равнодушен. Уже в возрасте двенадцати лет я был Риком Флером (Flair), хотя учителя в школе Золотой Долины называли меня Fliehr, я уже был тем парнем, которого фаны видели по каналу WRAL в Райли, или на TBS и TNT, и которого сегодня можно увидеть на Spike TV. Уже тогда я был ведущим, а не ведомым, был центром каждой вечеринки, и, как и позднее в рестлинге, моего лучшего друга звали Пайпер. Ден Пайпер приехал в Эдину из Нешвилла, штат Теннесси. Он был старше всех в классе на год — думаю, родители заставили его остаться на второй год – он говорил с южным акцентом, курил и умел водить машину. Где-то в восьмом классе мы украли чей-то автомобиль, чтобы свозить своих девушек на танцы. Температура была около тридцати ниже ноля, а я не понимал ничего в машинах, так что на пол-пути я угробил этот автомобиль, включив кондиционер вместо обогревателя и заморозив двигатель. В другой раз мы умыкнули компанию знакомых девушек посреди ночи, и как они были, в пижамах, повезли кататься. Конечно, нас тормознул полицейский. Отец одной из девушек был так зол, что хотел обратиться в суд. На завтра был День Отца, и моему отцу пришлось с утра пораньше ехать в тюрьму и вносить за меня залог.
— С праздником, — смущенно пробормотал я, когда он вошел в камеру.
— Спасибо, — проворчал отец и забрал меня домой.
Если бы я учился в школе сегодня, у меня скорее всего диагностировали бы гиперактивность. Я не мог сосредоточиться на занятиях и постоянно получал выговоры за невнимательность. Не то чтобы я был тупым, просто я не мог усидеть на одном месте достаточно долго для того, чтобы сосредоточиться на учебе. Даже сегодня я почти не читаю книг, предпочитая им газеты и спортивные журналы. В те дни еще не было способа лечения от гиперактивного расстройства.
