Я был приятно удивлен, когда увидел за кулисами Summerslam 1999 Зака Уайлда, гитариста Оззи Осборна. Он был в городе вместе со своим сольным проектом Black Label Society; Зак и его группа должны были отыграть там концерт. Уайлд являлся большим поклонником WWE. Когда я говорю «большим», то имею ввиду это буквально: Зак не подходил под общепринятый большинством типаж рок-звезды. Он был похож на викинга от мира рок`н`ролла: мускулистый, здоровый, с длинной копной светлых волос. Характер у него был не из легких; Зак обладал звучным голосом и не стеснялся частенько это демонстрировать, однако при все этом, он был весьма дружелюбным малым и мы быстро с ним поладили. Еще он любил рестлинг; Последний Воин был его любичиком. Первыми словами, что я услышал от него, едва успев представиться, были: «Эй, братец, я – большой фанат того, чем ты занимаешься… Но, честно говоря, это не так важно. Лучше скажи, ты знаком с Джеймсом Хеллвигом?»
Когда я ответил ему, что, в самом деле, знаю человека по имени Джеймс Хеллвиг a.k.a «Воин», лед окончательно тронулся.
Я успел немного поработать с Хеллвигом в WCW. Личностью он был незаурядной, поэтому занятных историй с его участием на моей памяти накопилось немало. Поскольку наш разговор носил двусторонний характер, после каждой рассказанной мной истории о Воине, Зак делился историей и о своем боссе.
Я рассказал ему о том, как однажды, Воин запланировал неожиданное появление на Nitro: должен он был сделать это с помощью секретного люка, что находился в ринге. К несчастью, большую часть работников об этом не предупредили, и, на протяжении всего шоу, мы «бампились» на этот самый люк.
Крис ошибся, секретный люк был на Fall Brawl, и одним из тех, кто упал на люк, стал Британский Бульдог. После полученной таким образом травмы он был уволен из WCW. А позже эта травма косвенно стала одной из причин его преждевременной гибели.
Зак внимал моему рассказу, словно пятилетний ребенок, внимающий сказке на ночь. Затем он поведал мне историю о том, как во время работы над альбомом «No More Tears», он решил повесить в студии плакаты с Джиммом Хендрикса и Аллистером Кроули для того, чтобы, любуясь ими, черпать вдохновение. Оззи зашел в студию и посмотрел внимательно сначала на один постер, а потом на другой.
— Зак, я знаю, что вот этот парень – Хендрикс. А кто, черт побери, второй?
— Оззи, это — Аллистер Кроули… Мистер Кроули. Ну, тот парень, о котором ты поешь вот уже двадцать лет.
Оззи еще раз внимательно посмотрел на постер.
— Никогда прежде не видел его гребанной фотографии.
Я, в свою очередь, рассказал ему о причуде Хеллвига, касающейся десерта. Вместо того, чтобы съесть печенье, Воин ломал его на тысячи кусочков, а после – вдыхал аромат преобразованного лакомства. Он утверждал, что эффект от этого идентичен эффекту от, привычного всем, потребления десерта.
Зак на это ответил историей о том, как однажды Шерон [Осборн, супруга Оззи] установила запрет на алкоголь за кулисами, дабы отучить супруга от этой пагубной привычки; Зак закупил ящик безалкогольного пива O`Doul`s и заменил каждую бутыль в нем Хайнекеном. Все шло гладко до одного концерта, на котором Зак полностью увлекся своим пятнадцатиминутным соло, а Оззи, наблюдавший за его игрой, решил побаловать себя бутылочкой O`Doul`s. Когда Зак закончил соло, Оззи опустошил три бутылки.
— Эй, Зак!!! O`Doul`s – просто чумовая вещь! Такое ощущение, будто я реально надрался!
Мы с Заком стали друзьями. Он, как и я, попал в шоу-бизнес еще будучи подростком; у нас были одни и те же вкусы на музыку, кино и рестлинг. Мы имели схожее чувство юмора. В каждом из нас жил дух соперничества: когда я заметил, что Зак начал отращивать бороду, я тут же заверил его в том, что смогу отрастить длиннее.
Мы устроили соревнование. Я отрастил себе такую длинную бородку, что вскоре она стала напоминать растительность Линды ЛавЛейс в «Глубокой Глотке» (если не заплетать ее в косичку). Я месяцами выращивал ее, дабы утереть нос Заку, но в итоге это стало невыносимо. Я сдался и сбрил ее, потерпев унизительное поражение. Зак же продолжил отращивать свою бороду и, на данный момент, она кончается где-то в районе его пупка. Для себя я решил одно — больше никаких бород.
Комедия продолжилась несколько месяцев спустя, когда я прибыл в Нью-Йорк с целью промоутирования «Happenstance». Я узнал, что Зак тоже в городе и готовится дать концерт в рамках OzzFest. Мы встретились в одном из небольших уютных баров, где продавали отличное пиво и стоял крутой музыкальный автомат, загруженный отборными хитами лучших групп 70-х, таких как: Journey, AC/DC, Foreigner и Bad Company.
Девизом любой моей вечерники всегда было «не важно — где ты, важно – с кем ты», и мы с Заком, в очередной раз, остались верны этой истине. Мы просидели там до закрытия (4 часа утра). Нам захотелось продолжения веселья; Зак предложил отправиться к нему в номер. Мы с шумом вывалились из бара на улицу, купили пива и, по дороге к отелю, решили поиграть в «кто желает быть сбитым машиной?»
Смысл игры заключался в том, чтобы как можно дольше пролежать на трассе (прямо посередине дороги), в ожидании приближающейся машины. Мы находились в самом центре Манхеттена, и чувствовали себя героями «Смертельной Гонки 2000»: машины не переставая гудели, адресуя проклятья в адрес двух кретинов, разлегшихся прямо посередине проезжей части.
Затем мы затарились пивом и упаковкой сваренных вкрутую яиц в ближайшем круглосуточном магазинчике и направились прямиком к отелю «Waldorf-Astoria», который, к слову, смотрелся Раем На Земле по отношению к «Jerry`s Hotel» — притону с почасовой оплатой, который мне предоставил Megaforce.
В голове то и дело возникали картинки со стриптизершами и купюрами, предназначавшимися последним; я был в предвкушении улицезреть шикарнейший люкс, который вскоре должен был бы стать жертвой отчаянного и зверского дебоша настоящих рок-звезд. Но стоило Заку вставить ключ в замочную скважину и шепотом произнести: «братишка, старайся не шуметь, моя дочь и ее друзья спят за этой дверью», как все мои грезы рухнули как карточный домик.
Не нюхать вам, ребятки, этой ночью кокаин с аппетитных форм знойных танцовщиц. Тихий и победоносный марш прямиком в ванную комнату – это предел ваших мечтаний на сегодня. Зак закрыл за собой дверь и присел на край ванны, в то время как я занял место на троне. Мы молча пили свое пиво, закусывая вареными яйцами, до тех пор, пока наши глаза не встретились и мы не принялись хохотать как умалишенные. Так оно и было: один из величайших гитаристов всех времен и одна из ярчайших суперзвезд рестлинга, сидели в ванной и в полной тишине потягивали пиво, карауля сон детей, что спали за стенкой.
Комедии нет конца.
В том же году я прилетел на OzzFest, в Сан-Антонио и тусовался там с Заком в его автобусе. Мы выпили по паре коктейлей, и нам стало ужасно скучно, вследствие чего мы решили немного повеселиться и поиграть в бейсбол на парковке. Зак достал перчатку и биту из автобуса и заявил, что готов принимать первым. Я запустил первый снаряд, и он пролетел в нескольких шагах от Зака. Он принялся хохотать надо мной и всячески меня дразнить.
— Соберись, братишка! Ты кидаешь будто участник Backstreet Boys!
Я повторил подачу и на этот раз угодил в стремительно растущую толпу, собравшуюся посмотреть на наше дурачество.
— Ты называешь это подачей, бро? Да ты гребанный педик и твои родители это знают!
Из толпы послышались ехидные смешки и меня это начало выводить из себя. Я не мог позволить какой-то псевдо-рок-звезде выставить меня дураком на глазах всех этих людей. Я сфокусировался на цели, зафиксировал стойку и швырнул мяч настолько сильно, насколько я был способен. Мяч, подобно комете, пролетел почти через всю парковку, пока не нашел на своем пути препятствие – биту Зака.
Был слышен характерный звук соприкосновения алюминия и кожи, и мяч взмыл ввысь, перелетев забор, ограждавший парковку, предназначавшуюся для групп, от парковки, предназначавшейся для фанатов.
— Это хоумран! Гребанный хоумран! Я надрал тебе задницу, Джер…
— ЗААААККККККККККККККККККККККККККККККККК!!!!!
Он был прерван звуком, что был характерен разве что для дъявольских созданий прямиком из жаркой Преисподни. Когда я увидел источник шума, я понял, что мое предположение было отчасти верно: на нас, своим пылающим взглядом, смотрела Шерон Осборн.
И она была в бешенстве.
— Какого хрена вы тут двое творите? Вам нельзя играть в бейсбол на гребанной парковке! Вы хоть представляете, какой штраф нам могут выписать, если мяч приземлиться на чью-нибудь голову? Весь фестиваль пойдет коту под хвост, тупоголовые вы идиоты!
Так меня жизни еще никто не называл.
Шерон махнула рукой в миллиметре от лица Зака и посмотрела на него, будто он малолетний преступник.
— Зак, как можно быть таким тупым? Думать надо, перед тем как делать!
Затем она обратила свой гнев на меня.
— А ты, вообще, кто такой, мать твою?
Я, в тот момент, не был уверен в том, кто я, вообще, мать мою, такой и поэтому, просто продолжал смотреть себе под ноги, словно провинившийся ребенок, пребывая в ужасе от этой дамы, что незамедлительно заняла почетное место в моем списке «самых опасных женщин (включая мою супругу и мою мать), что я встречал за всю свою жизнь». После нескольких унизительных минут, я выбросил белый флаг и признал, что я, в сущности, — «никто».
— Хотя бы нашел смелости это признать, дебила кусок! А теперь тащите ваши бесполезные задницы обратно в автобус, пока я вас отсюда не вышвырнула.
— Хорошо, Миссис Осборн – сказали мы в унисон и отправились назад в автобус, прижав свои хвосты между ног.
Стоило нам закрыть за собой дверь, как, салон автобуса заполнил наш дружный, безудержный смех. Мы смеялись как дети, которых поймали за кражей яблок из соседского сада.
О Fozzy стали говорить в Европе; мы были приглашены выступить на фестивале «Bang Your Head» в Балингене, Германия. Это трудно понять, если, конечно, вам не удалось побывать там лично, но в Европе хеви-металл это не просто стиль музыки, это стиль жизни: длинные волосы, кожаные жилеты, кожаные штаны. Целый день, каждый день. На летних рок-фестивалях в Европе было в порядке вещей приглашать группы, которые не смогли блеснуть в Америке, но в Европе их знал, чуть ли не каждый. Мы все еще носили парики и исполняли преимущественно каверы, но в который раз нам повезло, и небесные силы соблаговолили вписать наше имя в ряд с такими группами как Slayer, Rob Halford, Nightwish и Overkill.
Хедлайнерами того вечера, в который нам было отведено выступать, были Saxon, английская группа, добившаяся незначительного успеха в Штатах за прошедшие пятнадцать лет. Однако, в Германии они были весьма популярны и те 25 тысяч фанатов, что пришли на их выступление, не могли дождаться, когда же наконец «Saxon сыграют свою культовую «Crusader» на сцене, декорированной под средневековый замок». Они произносили это с той же интонацией, что киноманы — фразу: «О мой Бог, Спилберг работает над новыми «Челюстями»!»
Когда мы оказались на огромной концертной площадке (которая раскинулась на не менее огромных размеров поле), нам сообщили, что мы будем выступать третьими, перед Saxon и Nightwish. Совсем неплохо для группы, исполняющей каверы и отыгравшей не так много концертов, в отличие от остальных групп, что представлены на фестивале.
Выступление Gamma Ray, одного из самых именитых металл-коллективов в Германии, было заявлено в концертной программе прямо перед нами. Их фронтменом был вокалист/гитарист Кай Хансен, организовавший группу, сразу после того как покинул другой не менее именитый коллектив Helloween. Я слышал от кого-то, что Кай был просто в бешенстве, когда узнал, что их сет поставили раньше нашего, и поэтому я, пользуясь тем, что уже встречался с ним десять лет назад в Гамбурге, решил лично уладить все разногласия.
— Эй, Кай, я Крис Джерико. Мы виделись с тобой у тебя дома, в Гамбурге, несколько лет тому назад.
Его взгляд просверлил во мне дырку, будто перед ним стоял не я, а — Михаэль Вайкат (участник группы Helloween, — прим.пер.)
— Я знаю, кто ты.
Мне не очень понравился его тон, однако об этом я решил промолчать.
— Кай, мне кажется, что Gamma Ray должны играть после Fozzy. Если бы я мог что-нибудь изменить, я имею в виду порядок выступления групп, я бы без сомнения сделал бы что-нибудь на этот счет. Я действительно думал так. Я просто хочу понять причину твоего беспокойства.
Кай все, то время, что я распинался, продолжал таращиться на меня. Затем он одарил мою персону едкой ухмылкой и удалился, не сказав ни слова. Я пытался быть вежливым, но он не оставил мне не единого выбора.
Теперь я хотел мести.
Я направился в палатку, где располагалась наша группа, и созвал экстренное собрание. Мы не были уверены в том, как нас примет публика: окажется ли им по душе наше исполнение или они порвут нас на части за наши костюмы. Никто из нас не знал наверняка, однако, когда я рассказал остальным участникам группы о поведении Хансена, мы дружно решили, что цель нашего выступления полностью затмить выступление Gamma Ray.
Мы пристально наблюдали за их сетом за кулисами, изучая нашего врага. С технической точки зрения они были великолепны (и публике это нравилось), но, казалось, что еще немного и они тупо сядут на сцене и останутся сидеть до конца своего выступления. Они почти не двигались и не заводили толпу. Большая ошибка, Gamma Ray – Fozzy ошибок не прощает.
Хансен закончил свое «нытье» и они удалились за кулисы, уступая место нам. Заиграло наше интро и я велел Артуру, нашему свино-человеку, выбежать на сцену с немецким флагом наперевес. Это был банальный трюк из мира рестлинга, дабы расположить к себе зрителей, но он сработал просто фантастически. Публика взорвалась, стоило только Артуру показаться на сцене (этому поспособствовало и то, что весь тот день Артур ходил по территории фестиваля и знакомился с приезжими). Люди, которые до этого не слышали о нас, теперь знали, кто мы такие. Ну, или, по крайней мере, они знали Артура.
Мы выбежали на сцену вслед за нашим талисманом, и я издал дикий крик, который тут же пробудил толпу, после продолжительного сна, в который их погрузили парни Хансена.
Наш сет длился около сорока минут, и этого было достаточно, чтобы привести публику в экстаз. Особенно нам удалось исполнение хита «Balls To The Wall» немецкой группы Accept. Я получил невероятное удовольствие от контроля над 25 тысячами бунтарей, заставив их распевать, будто они монахи (не считая того парня в толпе, который был в самом деле одет как монах). И, как бы глупо мы ни выглядели в наших париках и прочем, мы дали настоящего жару в Германии, как вряд ли бы дали в Штатах. Толпа продолжала скандировать «Fozzy, Fozzy, Fozzy» и их безудержная энергия помогла нам полностью затмить выступление Gamma Ray.
Миссия выполнена: Auf wiedersehen, Кай!
Несколько недель спустя, «Heavy Oder Was», один из самых крупных металл-журналов в Германии, признал нашу победу: «Gamma Ray следует поучиться у Fozzy, как надо работать с публикой». Было довольно приятно узнать, что мы заслужили дань уважение от немецкого металл-сообщества. Не так приятно было узнать, что Fozzy (или Fotze) c немецкого переводится как «влагалище».
Теперь понятно, почему толпа все никак не могла перестать скандировать наше имя.