Я быстро привык быть главной звездой в компании, парнем с самым тяжелым графиком и самой высокой зарплатой. Я получил чек на 55000 долларов за SummerSlam 1992, и я зарабатывал в среднем 6-7 тысяч долларов в неделю. Я, наконец, поверил, что однажды смогу рассчитаться за дом и навсегда убрал вывеску «Продается».
Одним из рестлеров, которым я позвонил после победы, был Родди Пайпер. Я уже попросил Оуэна присматривать за мной, потому что, сколько бы остальные рестлеры ни говорили об их радости за меня, каждый мечтал оказаться на моем месте. Родди повторил мои слова, подчеркнув, что я должен подобраться к Винсу как можно ближе, попытаться стать его другом. Я и так уже слышал от Пэта, что Винсу нравится общаться со своим чемпионом каждый день, поэтому я ежедневно звонил Винсу, хотя мне это казалось подхалимством.
27 октября на ТВ-записях в Терре-Хоте, штат Индиана, Винс и Пэт сказали Дэйви, что пришла пора ему проиграть Межконтинентальный пояс Шону Майклзу. Вместо того чтобы напомнить Дэйви, что его поражение Шону планировалось изначально, Пэт объяснил ему, что они могут продвигать только одного чемпиона-фэйса в одно время, и им был я. Этот разговор посеял семена недовольства в Дэйви. А я старался оставаться ему другом, уговаривая не принимать все близко к сердцу. Но Дэйви громко и во всеуслышание стал ворчать, что он вернется в Японию или перейдет в WCW.
Причудливые гиммики были в моде в WWF в течение некоторого времени. Новейшей придумкой Винса был злой клоун по имени Доинк, которого играл Мэтт Борн. При всем уважении к Мэтту, у него, видимо, была какая-то врожденная особенность классно изображать паршивого клоуна; у Доинка был потенциал. Но когда Винс заставил Дэйви проиграть Доинку, Дэйви не увидел намека. Он должен был понять, что работа с новым популярным хилом пойдет ему на пользу; вместо этого он послушался Диану, которая все чаще стала решать вопросы в их семье и которая убедила Дэйви, что проигрывать глупому клоуну – это слишком низко для него.
От меня, как нового чемпиона Винса, требовалось не отставать от Халка. Быть успешным чемпионом мира не значит просто быть лучшим исполнителем; более того, иногда успешные чемпионы мира значительно недотягивали до звания лучшего исполнителя, например: Хоган или Воин. Хотя у меня сформировалась армия фанатов, я значительно отставал от Хогана в плане работы на микрофоне и харизмы. Я не был двухметровым гигантом с бицепсами охватом в 60 см. Как ни странно, это работало только в мою пользу. Мой внешний вид был столь же правдоподобен, что и мой стиль, и Винс посреди всех стероидных скандалов пытался повернуть развитие бизнеса, опираясь на мою правдоподобность. Я был прямой противоположностью Хогана, особенно, для тех, кому надоел его постоянный набор приемов. Во мне видели художника и рассказчика. Если Хоган был Элвисом рестлинга, я был Робертом ДеНиро.
Винс хотел, чтобы я помог ему избавиться от всех проблем, и он рассчитывал на тот факт, что я мог провести как минимум 4-звездочный матч почти с любым соперником. Прошли дни, когда в WWF очередью стояли лучшие хилы со всего мира, чтобы просто лечь под Хогана и Воина. Теперь почти все классные хилы, в которых Винс вложил столько эфирного времени, испарились из WWF под прессом стероидного скандала, и некоторые были невероятно популярны в WCW.
Вскоре я стал проводить матчи-реванши с Флэром, который, видимо, был настроен саботировать каждый наш матч. Не знаю, было ли это случайно или преднамеренно, но он никогда не поддерживал моих возвращений и забывал концовки каждый вечер. Про себя я стал называть стиль Рика беспрерывной работой на полной скорости без какой-либо психологии. Он придумывал что-то на ходу и делал это, невзирая на то, имели ли его идеи смысл или нет. Флэр был одним из лучших технических рестлеров, но я был поражен тем, как мало он знает о том, как сделать по-настоящему хороший матч. Еще больше я был поражен, что этого не понимали фанаты и писаки листовок, которые продолжали восхвалять его.
18 ноября Винс позвонил мне и сказал, что он только что уволил Воина и, к сожалению, следующим должен был стать Дэйви. Он хотел рассказать мне об этом первым, чтобы я был готов к ответной реакции. Он сказал, что Воин и Дэйви получали посылки с гормоном роста от торговца из Великобритании, которого только что взяли. Винс был под таким прессом, что мгновенно уволил обоих. Радостная мечта, где я на WrestleMania IX запираю Воина в шарпшутер и заставляю его кричать как девчонку, исчезла навсегда. Столько рестлеров легли под Воина, чтобы сделать его звездой, а он даже не отдал этот долг бизнесу. Дэйви же, оказавшись без работы, попытался выбить себе место в WCW.
Тэйкер и я знали, что на нас возлагают огромные надежды, как на новых лидеров. Винс также поставил на Шона, который буквально расцвел в роли заносчивого красавчика хила и делал невероятные бампы, сравнимые только с бампами Перфекта или Динамита. Он был бывшим командным рестлером, который нашел свое место в одиночном разряде. Я отлично помню, как Шон поздравил меня в ночь моей титульной победы, говоря, как он благодарен мне за то, что я приоткрыл дверь для небольшихх, но талантливых работников, которые никогда не получали шанса. «За парней, вроде нас!» Он улыбнулся и похлопал меня по спине.
Винс придумал 2-метровому Скотту Холлу образ, похожий на героя Аль Пачино из фильма «Лицо со шрамом». Он выдавал интервью с фальшивым кубинским акцентом, держа во рту зубочистку, которую в конце кидал в камеру. Его шею украшали фальшивые золотые цепи и аляповатый медальон-бритва, а небритое лицо – длинные, блестящие, черные волосы; одна из закрученных прядей свисала посреди его лба. Он был прекрасно сложен, но все еще зелен. По совету Курта, его назвали Бритва (Рэйзор) Рамон. Поскольку Винсу не хватало хороших хилов, Бритву мгновенно подняли на вершину, и он должен был работать против меня в январе на Royal Rumble 1993. Другим потенциально популярным хилом был Йокозуна, огромный самоанец по имени Родни Аноа;и, которого Винс представил, как настоящего борца сумо из Японии. Его менеджером стал Мистер Фуджи. А еще был «Монстр с Востока», Бэм Бэм Бигелоу, с татуированной головой. Он ушел из компании некоторое время назад, но вернулся с лучшим отношением к работе. Он вернулся в самое подходящее время.
Я отчаянно надеялся, что Винс сможет поднять этих хилов для работы со мной как можно скорее.
25 ноября, в концовке длинного матча на Survivor Series в Ричфилде, штат Огайо, я поймал Шона Майклза, проводившего дроп-кик со стойки ринга, за голени и запер его в шарпшутер, впервые защитив свой пояс чемпиона на ППВ. Шон признался мне, что его форма не позволяла ему отработать длинный матч, поэтому я задал матчу медленный темп из уважения к нему, хотя я бы хотел, чтобы наш матч прошел на более высокой скорости. Винс сказал, что матч получился, что надо, это я и хотел услышать.
В начале декабря в Монреале Пэт позвал меня и Рика и дипломатично попросил Флэра прилагать больше усилий. Рик был учтив, как всегда, перед нашим боем, но ход матча от этого не поменялся – может, он просто так привык работать. Рик извинился, что наши матчи не получались на славу, сославшись на усталость и семейные проблемы. Я хотел верить ему, и я поверил. Все равно, он собирался уходить вскоре.
14 декабря на ТВ-записях в Грин-Бэй Винс пожал мне руку и хлопнул по спине, закрывая дверь кабинета. Он сказал: «Ты должен узнать от меня, что Хоган возвращается, но он никак не помешает моим планам на тебя и на пояс. Он недолго поработает в командниках с Бифкейком, я делаю это в качестве услуги, чтобы помочь ему раскрутить новый фильм».
Я представил, как Халк качает головой с широкой улыбкой на лице, возможно, обрадованный тем, что пояс перешел ко мне, а не к Воину или кому-то еще хуже. Я думал, он будет рад, что пояс носит кто-то, кто упорно ради него трудился, кто уважает и защищает наш бизнес. Я все еще уважал Хогана настолько, что, если бы Винс попросил меня проиграть ему пояс, я бы сделал это, не задумываясь.
У Винса возникли проблемы в Грин-Бэй. Последние полгода он заставлял Кевина Вахольца отыгрывать образ Нэйлза, бывшего зэка, психа-убийцы. Кевин прижал Винса в его кабинете и 15 минут орал на него, перечисляя все случаи, когда Винс солгал ему. Он орал так громко, что по моей спине побежали мурашки, хотя я стоял снаружи, в коридоре. Вдруг раздался громкий стук – Нэйлз повалил Винса на стул и принялся душить, пока Ланза, Слотер и толпа агентов не оттащили его в сторону. Нэйлз вышел из кабинета и вызвал полицию, обвиняя Винса в сексуальных домогательствах. Винсу предъявили обвинение в изнасиловании (вскоре обвинение сняли). Некоторые парни испытали глубокое уважение к Нэйлзу за то, как он подставил Винса и ловко замел следы, чтобы не попасться на ответное обвинение. Винс не хотел еще одного скандала. ФБР собиралось выдвинуть ему обвинение в получении стероидов по почте от недавно пойманного доктора, WBF быстро валилась в пропасть, а его империя рестлинга стояла на глиняных ногах. Я хотел помочь ему: несколькими днями ранее он сказал мне, что не всегда правильно обращался со своими рестлерами и что он хочет изменить свое поведение, начиная с меня.
Во время моего рождественского перерыва Джули и я отмечали ставший лучшим в моей жизни год. Казалось, мы, наконец, добились успеха в жизни: дом, дети и мечта. Все казалось прекрасным через мои розовые очки. Но на Рождество я снова уезжал. Когда я собрал чемоданы и собрался выходить, Блэйд спустился в пижаме и спросил: «А я могу поехать в аэропорт, пап?»
Боже, как я буду скучать по нему. Ему было два с половиной года. Я взял его на руки и сказал: «Хорошо, но пообещай, что не будешь плакать, когда я пойду на самолет». Он кивнул и побежал обувать свои зимние ботинки.
Джули и Блэйд подвезли меня в аэропорт уже в полночь. После долгих объятий последовали еще несколько коротких и крепких, потом несколько долгих поцелуев. Блэйд обещал не плакать, и он сдержал свое слово.
Я занял место в первом классе рядом с Оуэном, которому тоже теперь позволялось летать первым классом, на его лице застыло такое же унылое выражение, как и у меня. Через несколько часов мы спали на чемоданах прямо на полу аэропорта в Торонто, ожидая нашего рейса на сдвоенное шоу.
ТВ-записи теперь проходили каждые третьи понедельник и вторник. В остальные понедельники месяца Винс добавил шоу Monday Night Raw, которое выходило бы в прямом эфире и в записи по очереди. Идея Monday Night Raw состояла в том, чтобы шоу проходило каждую неделю на одной и той же арене, 3,5-тысячном Manhattan Center, который располагался через дорогу от Медисон-сквер-гарден. Только в январе 1993 года WWF сработала около 14 часов ТВ и ППВ. Шоу, которые не попадали в прямой эфир, озвучивались на разных языках в производственных помещениях WWF в Коннектикуте и транслировались в разных странах по спутнику. А еще в том месяце две команды рестлеров посетили 42 города с домашними шоу. И такое расписание стало регулярным. Его публиковали для фанатов в ежемесячном журнале WWF под названием «Убийственный календарь» — именно таким он и был.
9 января 1993 года у меня должен был состояться очередной матч-реванш с Флэром в Boston Garden под названием «Часовой марафон»; это было первое шоу на выходных, за которые мы провели четыре шоу. Я придумал классную концовку, которую одобрил Винс, но, когда я рассказал ее Флэру, он начал рассказывать мне свой вариант концовки. Наконец я с сожалением перебил его и сказал на глазах у нескольких рестлеров: «Рик, я чемпион, и вот как пройдет матч». Он открыл рот, покраснел и сел на лавку со словами: «Ты чемпион».
Рик все еще умудрялся запарывать каждый финиш марафона. Я был зол на Дэйва Мельтцера, который написал в The Wrestling Observer, что Флэр тащил меня на себе весь матч, хотя все было с точностью до наоборот.
В том же месяце в Сакраменто прошла Royal Rumble, которая запомнилась некоторыми интересными моментами. Лекс Люгер был бывшим рестлером WCW, которого Винс нанял в свою World Bodybuilding Federation, а позднее переманил в WWF, обещая ему горы. Но это не сработало. Люгера теперь называли «Нарциссом», и перед каждым матчем он позировал перед зеркалом посреди ринга, а с его белых трусов свисали ленточки. Хотя он был в отличной форме и не употреблял стероиды, он все же казался малышом в ринге. Для зрителей его новый, самолюбивый персонаж представлял не больше интереса, чем WBF. Во время кривляний Лекса толпы людей отправлялись в ларьки за едой.
В тот вечер Шон защищал Межконтинентальный титул от Марти Джаннетти, который был пьян и еле держался на ногах после ночной вечеринки. Марти с трудом провел матч, но, к его чести, зрители даже ничего не заподозрили. Винс уволил его, как только тот вернулся за кулисы.
В WWF появился промоутер и рестлер из Мемфиса Джерри «Король» Лоулер. Он был троюродным братом Хонки-Тонка и имел похожее телосложение: мягкий и пухлый без каких-либо намеков на мускулы. У Лоулера возникали неприятности с разными рестлерами, которые раньше работали с ним; чтобы свести с ним счеты, несколько рестлеров наложили в его корону.
Я был рад, когда бывший чемпион мира WWF Боб Бэклунд вернулся для участия в королевской битве. Я никогда не забуду, как, когда я был в Японии в начале 80-х, он купил пиво всем парням в автобусе. Простой фанат во мне запрыгал, когда я увидел Флэра и Бэклунда, двух непохожих легенд старой закалки, столкнувшихся на Rumble. Боб был примерным мальчиком, а Флэр любил приключения – это были два самых долгосрочных чемпиона на моей памяти, представлявших две разные территории.
Никому так не повезло с оппонентом, как Гробовщику, который провел матч с Гигантом Гонсалесом, 231-сантиметровым общительным парнем из Аргентины, который вообще не мог работать. Он был таким тощим, что на него не могли надеть трусы; ему пришлось надеть смехотворный комбинезон телесного цвета с нарисованными мускулами.
Что же касается моего матча с Бритвой Рамоном – он был еще настолько зелен, что я называл каждый прием. Я боялся, что Скотт сломает мне шею, проводя свой коронный прием, Лезвие Бритвы, когда он поднимал соперника за подмышки и падал вперед, бросая оппонента. И я придумал классный выход, перевернувшись через него и свернув его в удержание. Матч шел на равных, пока я не поймал его в шарпшутер и не заставил сдаться. Когда мне вручили пояс, я увидел Стю и Хэлен, который стоя хлопали в первом ряду.
Йоко выиграл Rumble, значит, он был тем хилом, который встретится со мной на WrestleMania IX в Лас-Вегасе в начале апреля.
В гостинице кто-то сказал мне, что Дэйв Мельтцер крутится в вестибюле, не желая заходить в бар. Наконец, мама представила его мне. Мельтцер был очень учтив и несколько смущен. Я прошептал маме: «Он мне не друг, мам».
26 января я вылетел в Лас-Вегас с Винсом, Пэтом и главными звездами, чтобы провести большую пресс-конференцию, посвященную WrestleMania IX. Потом Винс и Пэт сказали мне, что я выглядел очень скромным, что от меня и требовалось, чтобы произвести хорошее впечатление на общественность, ведь федералы уже готовились предъявить Винсу очередное обвинение.
Я смог вырваться домой на денек перед вылетом в Медисон-Сквер-Гарден, и я с огорчением узнал, что умер Андре. Он вылетел на похороны отца во Францию и был найден мертвым в номере гостиницы на следующее утро. Я представил себе, как он с широкой улыбкой входит во Врата рая, впервые не пригибаясь, и говорит: «Привет, босс!» Такого гиганта, как Андре, больше не будет.
Во время моего последнего визита в Европу я бы не поверил, если бы кто-то сказал мне, что я вернусь сюда уже чемпионом мира. 1 февраля я прибыл в Манчестер, Ноббс позвонил в мой номер и сообщил, что выследил Динамита. Он позвонил Тому и договорился на встречу и решил пригласить меня и Вождя для сюрприза. Том и Нэсти Бойс участвовали в одном туре в Японию несколько лет назад. Ноббс и Сэгс были настолько добры к Тому, что он использовал их макушки, как пепельницы, во время одной поездки.
Мы нашли квартиру Тома в жалком, закрашенном граффити гетто на окраинах города. Окна были забиты досками, а во дворе стояли жалкие останки автомобиля. Он открыл нам дверь в футболке и голубых джинсах, похожий на Джеймса Дина и с фигурой в форме буквы V. Я впервые видел его без стероидов.
— Это сделали гребаные нигеры, — сказал он, показывая на машину и приглашая нас войти.
Том лениво развалился на старом, помятом диване и закурил сигарету. Он обозвал свою девушку Джоан «слабоумной тупой дурой» столько раз, что всем, кроме него, стало жутко неудобно, а она была ошарашена его поведением. На лице Вождя ясно читались разочарование и отвращение. Когда Ноббс как бы невзначай сболтнул, что я теперь чемпион, Том кивнул и ответил: «Ну да, Межконтинентальный, да?»
— Нет, Дино, он уже чемпион мира. Он выиграл главный пояс.
Когда я выиграл главный титул, я всегда мечтал увидеть лицо Динамита, когда он узнает об этом. И вот, мне выпала такая удача. Сначала на его лице отразились недоверие и удивление. Потом на секунду мне показалось, что он счастлив, словно моя победа доказывала и его величие. Я даже подумал, что он горд за меня, но вскоре он опечалился, его вид, как бы, говорил: «Это ведь могло произойти и со мной, если бы я не стал разбитым банкротом». Потом на его лице проявились признаки оптимизма: вдруг я смогу помочь ему? Но при этой мысли он задрал подбородок – оскорбленная гордость не позволила ему принять помощь от меня или кого-либо другого.
Пока мы сидели у него, люди проезжали мимо и кидались разными предметами в его дом, поэтому, он объяснил, и пришлось заколотить окна. Том познакомился с обратной стороной его нетерпимости. Он все еще злился на Дэйви, и я не мог винить его за это. Дэйви зарегистрировал торговую марку «Британский Бульдог» раньше Тома и даже Винса и теперь не позволял Тому, первому Британскому Бульдогу, использовать это имя, чтобы зарабатывать на жизнь.
По дороге в гостиницу Вождь сказал, что жалеет, что мы съездили к Тому. Динамит был одним из его любимых рестлеров, и теперь память о нем навсегда будет омрачена этим зрелищем.
Том приехал в нашу гостиницу в тот вечер. Он обдумал мое текущее положение, осознал всю его мощь и отчаянно хотел, чтобы я протянул ему спасительную соломинку. Я уже поговорил о нем с Вождем и Винсом. Но когда я рассказал об этом Тому, он покачал головой: «Не, я уже не вернусь». Я оставил его в баре с Ноббсом и Сэгсом, где он вскоре плакал прямо в свое пиво. Мы все переживали за него. Динамита было непросто полюбить, но мы любили его, и я с огорчением видел, как лучший исполнитель, которого я когда-либо знал, наконец, осознал свои ошибки, и до чего он докатился.
После шоу 6 февраля мы напились в Cookies, рок-н-ролл баре во Франкфурте, который всегда переполняли фройляйн. В итоге я оказался в номере Бигелоу с двумя крупными немками, а к 5 утра я уже отрабатывал на них суплексы и русские подножки прямо на кровати. Я считал это тренировкой к моему матчу с Йокозуной на Mania. Потом Скотт поднял более крупную девушку на плечи и провел ей самоанский бросок на кровать. Раздался громкий треск – сломалась рама кровати; мы не могли перестать смеяться, видя, как он сидит в недоумении посреди остатков кровати. Баммер прошел через многое, но теперь его отношению к работе можно было позавидовать. Мы с ним работали почти каждый вечер, показывая отличные матчи.
После последнего шоу мы забрались в автобус на Дюссельдорф, откуда должны были вылететь домой следующим утром. В тот вечер Тэйкер, Папа и я попрощались в баре с Флэром, который со следующего дня начинал выступать в WCW. После нашего последнего матча в Дортмунде Рик сжал мою руку и сказал: «Мой друг, ты действительно великий рестлер». Я решил, что Винс был прав, утверждая, что Флэр портит наши матчи не специально. Просто он был из другой эпохи, когда все приемы называли в ринге, и называл их он.
Чуть позже той ночью я увидел, что дверь в номер Флэра открыта; я постучал, он открыл и жестом предложил мне сесть, пока он заканчивал телефонный разговор с какой-то шишкой из WCW. Рик лестно отзывался обо мне и моей работе и сказал этой шишке, что я популярен в Европе, как Элвис. Он также сказал несколько хороших слов в адрес Тэйкера. То, что Рик так хорошо от нас отзывался, могло пригодиться нам в будущем.
18 февраля я узнал, что Керри Фон Эрик совершил самоубийство, выстрелив себе в сердце. Он оставил записку, где писал, что он собирается присоединиться к своим братьям на небесах. Оуэн и я были расстроены, но никто не удивился этой новости. Будучи сыном промоутера, Керри постоянно находился под давлением надежд и ожиданий, возложенных на него. Я всегда думал, что, несмотря на близость братьев Фон Эриков, они всегда хотели узнать, кто из них круче, может, они решили устроить соревнование о том, кто лучше отправится в последний путь.
Я помню, как мама рассказывала мне о смерти первого сына Фон Эрика. Малыш Джекки-младший играл со Смитом и Брюсом в конце 50-х, когда Фриц работал на Стю под своим настоящим именем, Джек Эдкиссон. Несколько недель спустя Эдкиссоны жили в Буффало, где работал Фриц, и Джекки убило разрядом от высоковольтного провода в парке. Я не могу забыть и холодный февральский день 1984 года, когда Динамит, Дэйви и я работали в Японии и услышали, что старший брат Керри, Дэвид, который работал в Японии в компании Бабы, умер от передозировки наркотиками. Из-за наркотиков умер и Майк Фон Эрик 12 апреля 1987 года. Он был под кайфом, когда забрался в спальник, наполненный тяжелыми камнями, скатился в нем с лодки и утонул. А младший из братьев, Крис, застрелился 12 сентября 1991 года.
Я бы с радостью помог Керри, как и все остальные, но ему уже не нужна была наша помощь.
22 февраля Оуэн и я вылетели в Техас на похороны Керри, которые проходили в местной баптистской церкви. Фриц и Дорис недавно развелись, но снова сошлись, что встретить новое горе вместе. Из шестерых их сыновей остался лишь Кевин. Я понял, что присутствие двух парней Стю на похоронах значит для Фрица многое.
Когда гроб Керри опустили в землю, я подумал: «Встретимся у Врат рая, брат».
Просматривая свой календарь выступлений, я понял, что увижу Халка на ТВ-записях в Северном Чарльстоне, штат Южная Каролина, 8 марта. Хотя он появлялся на некоторых шоу еще с декабря, я не видел его лично с WrestleMania VIII, когда передал ему свой рисунок. Я полагал, что он будет гордиться мной, поэтому, прибыв на арену, я отправился на его поиски. Мне не пришлось искать долго. Он общался с Бифкейком, облокотившись на стену. Его внешность сильно изменилась: он стал похож на старого, ленивого моржа. Он был загорелым, носил красные трусы из спандекса, большие белые сапоги и бандану, скрывавшую его лысину. Я подошел к нему с широкой улыбкой, протягивая руку. Хоган просто кивнул мне и даже не пожал руку. Я спрятал свою руку и ушел. Я решил, что, раз я стал чемпионом, он рассматривает меня как конкурента. Халкамания за годы своей популярности горела, словно огонь, выжегший всю траву на поляне, и теперь перед ним стоял я, один из новых, молодых цветов, выросших на пепелище.
Но это была не самая плохая новость дня. Оуэн получил пуш и работал с Бам Бамом. Запрыгнув на верхний канат, чтобы сделать сальто, он поскользнулся и порвал связку колена, получив настолько опасное повреждение, что его мгновенно отправили в больницу. Ожидалось, что он будет отсутствовать долгое время.
Но была и хорошая новость в тот день: я уговорил Йоко лечь на пол в раздевалке, где, к его удивлению, я схватил его толстые голени и перевернул его в шарпшутер. Я не думал, что выиграю его этим приемом, но фанаты не верили, что я смог бы перевернуть его; этот прием мог быть хорошим дополнением к нашему матчу на WrestleMania IX. По идее Винса, он уничтожал всех оппонентов, а я выглядел в нашей паре аутсайдером.
Рестлеры продолжали умирать по трое. После смертей Андре и Керри парни стали в открытую обсуждать, что скоро будет еще одна жертва. Ей оказался 44-летний Дино Браво.
10 марта Дино нашли мертвым возле его дома в Монреале. В него стреляли 17 раз, а дырки от пуль сформировали окружность на его затылке. По слухам, он перешел дорогу мафии, провозя контрабандные сигареты. Еще недавно обеспокоенный Дино говорил друзьям, что его дни сочтены.
2 апреля 1993 года я пригласил Стю и Хэлен на WrestleMania IX в Вегас, где моя мама встретилась с 4 своими сестрами. Стю просиял, снова оказавшись в центре внимания всех сестер, как в 40-х, когда он влюбился в них всех в Лонг-Бич, штат Нью-Йорк. Я оставил их предаваться воспоминаниям и вернулся в свой номер, как раз вовремя, чтобы ответить на звонок Винса, который позвал меня к себе. Я постучался, и он открыл дверь со своей глуповатой улыбкой. Мы присели, и Винс сказал: «Вот что я хочу. Я хочу, чтобы ты завтра проиграл пояс Йоко».
Такого я не ожидал. Пораженный, я сидел и слушал, что Фуджи должен будет бросить мне соль в лицо и ослепить меня. Когда Йоко вручат пояс, Хоган выбежит помочь мне, и, в суматохе каким-то образом выиграет пояс у Йоко прямо там!
Я сказал Винсу, что ценю все, что он для меня сделал, и сделаю, как он скажет, но внутри я чувствовал, словно отдаю ему свой меч.
Винс сказал: «Не обижайся. У меня все равно на тебя большие планы». В моей памяти промелькнули слова Винса, который уверял меня, что я буду долгосрочным чемпионом и чтобы я не волновался о Хогане, который, кстати, так еще со мной ни разу и не поговорил.
Поднимаясь, я спросил:
— Вы забираете у меня пояс, потому что я плохо делаю свою работу?
— Конечно, нет! Просто я поменял направление. Ты все равно идешь вперед и вверх. Для тебя ничего не изменится.
Я был раздавлен.
Когда я лежал в кровати в ту ночь, я думал о Винсе и Хогане, и чем больше я думал о них, тем больше понимал, что этот план выйдет боком им обоим. Глупая концовка шоу пусть не сразу, но через несколько недель заставит моих фанатов, которые составляли большую часть аудитории Винса в то время, отвернуться от него. Мои фанаты были не похожи на других. Они верили в меня, как в человека.
Когда я пришел в раздевалку на следующий день, слух о моем поражении уже дошел до парней. Большинство были молчаливы, а некоторые — откровенно злы. Нэсти Бойз, Шон, Гробовщик и некоторые другие выразили свое недовольство решением Винса. Грядущее поражение не помешало мне придумать отличный матч. Я обсудил все с Йоко и построил матч так, чтобы все главные приемы прошли в последнюю минуту.
Халк прибыл со своей свитой: с женой, менеджером, Бифкейком и Джимми Хартом. Очевидно, он был в курсе событий, возможно даже, со дня своего возвращения. Теперь он изображал из себя моего давнего друга, озаряя меня лучезарной улыбкой.
Во время нашего матча было жарко и сухо, но прохладный ветер не давал нам вспотеть, что необходимо для здоровья. Изможденный Йоко топал, как раненый слон, он не дал мне провести возвращение, как следует. Я был зол, что он сам решил, когда заканчивать матч. В итоге я оказался на корточках, отчаянно пытаясь удержать две огромных голени Йоко, прилагая все силы, чтобы не выпустить его из шарпшутера. Фуджи не был готов к тому, что концовка началась слишком рано, потребовалась целая вечность, чтобы он нашел, открыл и бросил в меня пакетик соли (на самом деле, использовалась детская присыпка), ослепляя меня. Я упал на спину, Йоко зацепил мою ногу, а Хебнер отсчитал раз… два… три. Тут же на ринг выбежал протестующий Хоган, а Эрл изобразил на лице классическое выражение полнейшего идиотизма, которое умеют делать только рефери в профессиональном рестлинге. Я притворялся ослепшим, и Хоган вывел меня с ринга.
Фуджи остался в ринге, глупо предлагая Хогану титульный матч с Йоко на том самом месте. Йоко едва стоял на ногах от усталости и пытался найти второе дыхание. Хоган моргнул, удивленный такому удачному повороту событий. Согласно сценарию, закрывая лицо руками, я махнул ему, прося отомстить за меня: «Покажи им, Халк!»
На самом деле я думал: «Давай, Хоган, отбери у меня то, за что я так долго работал. Посмотрим, надолго ли тебя хватит!» Я еще не успел вернуться в раздевалку, а Хоган снова был чемпионом, даже не выступив в официальном матче. Он просто увернулся от присыпки Фуджи, провел ему лариат и провел лег-дроп на Йоко. Я слышал «раз… два… три», рев толпы и звуки музыки Хогана. Я увидел на мониторе за кулисами, как Хоган развлекает зрителей своим стандартным позированием, прижимая руку к уху и тряся мировым поясом в воздухе, словно утверждая, что пояс принадлежит ему.
Несколько минут спустя Хоган показался за кулисами и с радостью сказал: «Спасибо, брат. Я не забуду этого. С радостью верну тебе этот должок».
Я посмотрел своему старому другу в глаза и произнес: «Я запомню твои слова, Терри».
Что же касается Йоко, я был зол на него за то, что он самостоятельно решил закончить матч и не позволил мне показать Винсу, Хогану и всем остальным, что мы могли бы сделать отличное шоу и без глупой концовки. Хотя этот матч останется лучшим в карьере Йоко.
