Когда я вернулся в Калгари, врач сообщил мне, что мое колено нуждается в хирургическом вмешательстве. Им пришлось бы подрезать кость в колене, что вывело бы меня из строя на 6 месяцев. Хотя мой контракт предполагал компенсацию в случае травм, я позвонил Винсу и сообщил, что постараюсь вернуться, как можно скорее. На неделе, на которую была запланирована операция, у меня должен был состояться матч с Сидом на In Your House, но Винс сообщил мне, что Сид также травмирован. Ему необходимо было, чтобы я провел матч со Стивом Остином, в противном случае PPV бы просто провалилось. Оглядываясь назад, я удивляюсь, почему я так хотел помочь ему засчет своего собственного здоровья: ведь речь уже давно не шла о моем финансовом благосостоянии.
Без колебаний я заверил его, что назначу операцию на следующий день после шоу. Менее чем за минуту мы придумали новый сюжет, в котором Стив и я продолжили свою войну на In Your House и следующем Raw, где мы бы подрались. Стив бы «нанес травму» моему колену и вывел меня из строя. Я бы отправился на операцию и постарался восстановиться к июньскому PPV King of the Ring. В качестве стимула Винс пообещал, что если я вернусь к этому времени, Шон проиграет мне на King of the Ring. Это было значительным обещанием, ведь мы с Шоном так и не нашли общего языка.
Винс был благодарен мне за преданность и сказал, что тоже устал от выходок Шона. Но он не хотел наказывать его – возможно, он боялся, что Шон уйдет в WCW к своим старым приятелям по клике. Я же предложил обсудить наши противоречия с Шоном наедине, как мужчины, во благо компании. Я повесил трубку, думая, что все мои проблемы разрешимы и что я все еще занимаю крепкую позицию.
20 апреля на PPV In Your House в Рочестере, Нью-Йорк, у меня состоялся матч с Ледяной Глыбой, но ни один зритель не сказал бы, что у меня больное колено. Что иронично, я сам отчаянно работал над коленом Стива, даже снял его наколенник и бил стулом по незащищенному суставу. Когда я, наконец, был готов провести шарпшутер, я специально допустил ошибку, чтобы он мог реверсировать прием. Стив дотянулся до своего наколенника и ударил меня им по голове, чем нанёс мне серьезное рассечение. Я упал, потащив Стива за собой, и он сразу оказался в положении для шарпшутера. Я мог дотронуться до черепа пальцами и понимал, что мне нужно скрыть кровь; еще один кровавый матч был бы лишним для моего противостояния со Стивом. К счастью, кровь была не видна из-за моих густых волос. В конце матча Оуэн и Дэйви выбежали ко мне на помощь, и я прохромал в раздевалку, опираясь на их плечи, что послужило основой для шумной разборки на следующем Raw в Бингемптоне.
21 апреля, едва я прибыл в Broome County Veterans Memorial Arena, я предложил Шону поговорить с глазу на глаз, пока специалисты настраивали звук. Я сказал ему, что хочу мира. Я не стал винить его в наших противоречиях и молча выслушал его слова о том, что настроение среди парней было лучше, когда чемпионом был он. Я почти пожалел его: похоже, он не понимал, что был не прав. Шон заявил, что его неприязнь ко мне вызвана моими ремарками о его колене, которое было действительно травмировано, по его словам. Что я мог сказать на это? Все парни в раздевалке скептически относились к его травме. Но я вспомнил о своем колене и решил, что, наверное, со стороны довольно тяжело судить о степени травмы.
Мы снова договорились, что будем обсуждать противоречия между собой, прежде чем выносить их на суд публики, и продолжим работать с присущей нам степенью профессионализма, нацеливаясь на матч на King of the Ring, если мы оба восстановимся к тому времени. Мы пожали руки, и я был рад, что мы снова нашли общий язык.
Уличная драка со Стивом Остином на Raw была похожа на перестрелку в O.K. Corral. В тот вечер я пожертвовал всем ради Винса и его компании, собираясь превратить травму моего колена во благо. Хотя мы со Стивом уже выступали на ринге, впервые я был тем, кого ненавидят: зрители на арене были злы, как голодные псы. Монеты отскакивали от моей больной, зашитой головы, пока я шел к рингу в синих джинсах, синей футболке и ботинках Doc Marten. Было невозможно надеть наколенник под джинсы, поэтому я вышел на ринг с незащищенным коленом.
Герой поневоле, Ледяная Глыба вышел на ринг в черной футболке «AUSTIN 3:16» и джинсах, но сразу после гонга на него набросились Оуэн и Дэйви. На помощь Стиву выбежал Шон, прогнавший хулиганов до самой раздевалки, а я принялся избивать Стива, зажав в итоге его колено в стальном стуле и забравшись на стойку ринга. Когда я прыгнул, Стив откатился в сторону, и я сделал вид, что травмировал колено в результате этого прыжка. Конечно, Стив еще и ударил по моим незащищенным коленям стулом. Мы забыли учесть отсутствие наколенников: удар и боль были вполне настоящими. Иногда я думаю, что мои последующие проблемы с коленями частично обусловлены этим конкретным моментом. Потом Стив запер меня в шарпшутер и держался, пока Новое Основание Хартов, включая и Брайана Пиллмана, миновало нескольких рефери и агентов и спасло меня от поражения. Меня аккуратно положили на носилки и увезли к карете скорой помощи, пока Оуэн и Дэйви просили медиков обращаться со мной аккуратнее. Съемочная группа следовала за нами; я слышал такие эмоциональные крики Оуэна: «Осторожнее с коленом! Везите его в больницу!» — что сам едва не расплакался.
Меня погрузили в машину, но когда казалось, что она сейчас тронется в больницу, зрители поняли, что за рулем находился Стив Остин – засада! Стив залез в салон и принялся избивать меня, пока Оуэн и Дэйви не кинулись мне на выручку; в итоге весь этот бедлам разнимала толпа рефери и агентов.
Когда машина, наконец, уехала, Оуэн гневно пообещал Дэйви: «Это ему с рук не сойдет. Мы убьем его. Мы убьем его».
Операцию на колене мне сделали в среду, 23 апреля, и я провел ночь в больнице. Я едва зашел домой на следующий день, как зазвонил телефон: Винс сказал, что мне нужно будет появиться на Raw в Омахе, штат Небраска, в следующий понедельник. Я сказал, что врачи запретили мне всяческую активность, но Винс пообещал, что, если я появлюсь на шоу, я буду находиться в инвалидной коляске и никто меня не тронет. Остальным членам Основания Хартов – Оуэну, Дэйви и Пиллману – было тяжело поддерживать инициативу, и я решил появиться на шоу, чтобы помочь им и компании. Еще одна деталь? Там был и Джим. Винс объяснил, что хочет, чтобы Наковальня появился в последние мгновения шоу, когда Ледяная Глыба будет близок к тому, чтобы достать меня из коляски. Оуэн, Дэйви и Пиллман будут заняты в потасовке возле ринга, а я постараюсь отбиться от Стива с помощью костылей. Наковальня набросится на него из ниоткуда, а я ударю его костылем и сброшу с трехметровой рампы! Стив приземлится на огромный потайной матрас; а пока съемочная группа доберется до него, обслуживающий персонал уберет матрас, словно Стив упал на голый бетон.
Хотя меня не прельщал такой перелет спустя лишь четыре дня после такой сложной операции, я пообещал Винсу быть на шоу: я ощущал, что судьба Джима зависела от этого. Так я и сделал.
Следующие несколько недель я передвигался в эфире в инвалидной коляске и на костылях, и это был не сюжет. Мой хил-терн и вызванные им сюжеты и сегменты имели огромный успех. Я получал отличную реакцию, рейтинги Винса росли, и домашние шоу снова начали приносить хорошую выручку, в них Дэйви работал вместо меня мэйн-ивенты с Тэйкером. Возникло множество подсюжетов с Основанием Хартов, от которых выиграл не только Остин, но и Тэйкер, Мэнкайнд, Дорожные Воины и, конечно, Шон. Было классно видеть, как вся раздевалка объединилась, чтобы победить WCW.
Я появлялся в телеэфире каждую неделю, оскорбляя Америку. Было здорово быть хилом, но я боялся, к чему это могло привести. Зрители так меня ненавидели, что я не слышал своего голоса, когда делал интервью в ринге (хотя я был польщен, когда Мельтцер написал, что мои интервью были лучшими в том году).
Основание Хартов носило черные кожаные косухи, и только Пиллман надевал черный кожаный жилет – кстати косухи служили еще и настоящей защитой от постоянно летевших в нас посторонних предметов! У нас был настолько успешный сюжет, что я набрался смелости снова поговорить с Винсом о Брюсе, который мог бы выиграть пояс чемпиона мира в полутяжелом весе, о котором Брюс мечтал всю жизнь. Винсу, казалось, понравилась идея преподнести публике нового, секретного члена Основания Хартов, которое стало WWF-версией nWo Бишоффа.
Винс сказал мне, что все еще надеется, что я смогу отработать матч с Шоном на King of the Ring. Мое колено опухло и болело, восстановление шло слишком медленно. Я думал, что, если бы работал с кем-то, кому доверяю, я смог бы провести матч. Но оставался вопрос: могу ли я доверять Шону? Но я должен был задавать себе другой вопрос: могу ли я доверять Винсу?
Raw из Ньюарка, штат Делавер, прошедшее 12 мая, открылось, когда все Основание Хартов находилось на рампе, а я в инвалидной коляске называл их лучшим, что есть в WWF. Казалось, они все были по-настоящему тронуты, когда я процитировал военный роман Себастьяна Фолкса «Пение птиц», чтобы описать их: «Я бы взял с собой этих мужчин в глубины ада, чтобы сразиться с самим дьяволом. Я бы доверил этим людям дышать за меня и разгонять мою кровь их сердцами. Джим Наковальня Нейдхарт, Дэйви Бой Смит, мой любимый брат Оуэн и Брайан Пиллман. Мы Основание Хартов!»
В конце шоу, рассчитывая, что я буду работать с Шоном на King of the Ring, я позвал его на ринг. По задумке, я должен был говорить, пока не осталось бы 30 секунд, после чего Шон провел бы на мне суперкик прямо на коляску, и шоу вышло бы из эфира. Но из-за шума зрителей я не услышал подсказку в наушник. Шоу закончилось не на том, как Шон врезает мне ногой в челюсть, а моими оскорблениями в его адрес. Мне было неприятно, но Шон решил, что я сделал это специально, и был взбешен. Я сказал ему, что у Винса есть запись суперкика, которую можно прокручивать в эфире всю неделю. Что они и делали… снова и снова.
19 мая на Raw в Мобайле, штат Алабама, мы с Шоном продолжили нагнетать страсти к матчу на King of the Ring; поскольку мое колено не восстановилось полностью и надолго меня бы не хватило, Винс придумал идею, что я пообещаю, что если не смогу победить Шона за 10 минут, я больше не буду выступать в Америке! Все члены Основания Хартов будут пристегнуты к стойкам ринга наручниками, но, конечно, один из них освободиться как раз вовремя, чтобы обеспечить мне победу. Во время интервью в начале шоу Шон едва стоял на ногах и говорил заплетавшимся языком. Когда я вышел на ринг с Основанием Хартов, чтобы открыть вторую половину шоу, потерянный Шон появился на большом экране и заявил в прямом эфире, что я бы не смог продержаться 10 минут ни в чем, несмотря даже на то, что в последнее время у меня были «солнечные дни» — так он намекнул, что я переспал с Санни. Я плохо слышал его слова из-за шума толпы, так что пропустил их мимо ушей. Когда наш сегмент закончился, большинство рестлеров были поражены его непрофессионализмом. Надежды на нашу совместную работу можно было выкинуть в урну. Шон был настолько невменяем в тот вечер, что Хантеру и Чайне пришлось тащить его с арены на себе.
Дома Джули и Стю были расстроены словами о Санни, но лишь когда Даллас и его друзья по школе спросили, есть ли у меня что-то с Санни, я понял, что Шон навредил моей семье. В то время кодекс профессионального рестлинга свято чтился: никто не мог оскорблять семью другого. Джим Росс позвонил мне, чтобы извиниться от имени офиса, и заверил, что с Шоном разберутся. Я это уже слышал. В этот раз я решил сделать что-то, чтобы сравнять счет.
Всю неделю я размышлял над этим. Я мог бы избить Шона по-настоящему на ППВ, но это многого бы стоило компании, поскольку Шон мог выбыть из строя надолго, да и мне стоило поберечь колено. У Винса созрел план: Ледяная Глыба, наконец, подкараулит меня одного и добьет мое колено, что выведет меня из матча на ППВ и отменит мою чистую победу над Шоном.
2 июня на Raw в Хантингтоне, штат Северная Вирджиния, у меня состоялся откровенный разговор с Винсом. Он заявил, что компания находится на грани финансовой пропасти: следующие 6 месяцев станут определяющими. По его словам, Тед Тернер делал все возможное, чтобы вывести его из бизнеса, и Винсу не оставалось ничего, кроме как реструктурировать мой контракт. Естественно, я бы получил все, что мне причиталось, но ближе к концу контракта, много лет спустя. Он добавил, что ценит мое трудолюбие и попросил ни о чем не беспокоиться.
Конечно, меня не прельщало получить свои деньги через несколько лет, поэтому я позвонил своему юристу, чтобы узнать, какие у меня будут варианты, если Винс решится на такой шаг, хотя я не верил, что это случится.
King of the Ring прошло 8 июня, согласно новому плану. На следующий день все должны были присутствовать на Raw в Хартфорде. Но Шона нигде не было. Я сказал Джиму, что, как только встречу Шона, выбью из него всю дурь раз и навсегда. Я никогда бы не подумал, что Джим Наковальня Нейдхарт может задумываться о последствиях поступков, но он сделал озабоченное лицо и попросил меня: «Пожалуйста, меня только вернули! Не делай ничего необдуманного! Боже, Брет, мне нужна эта работа! Забудь об этом». Что я мог ответить? Пришлось отказаться от мысли поколотить Шона.
Примерно в 6 вечера я отправился в уборную, чтобы нанести на волосы гель перед записью моего интервью. К своему удивлению, в зеркале я увидел отражение Шона. Я понял, что он нервничает, поэтому улыбнулся и спокойно сказал: «Привет, Шон…»
Он перебил меня: «Пошел ты! Ты не разговаривал со мной гребаный месяц, с чего ты взял, что я буду разговаривать с тобой?»
Хотя по моим рукам был размазан гель для волос, я намеревался претворить в жизнь свой изначальный план, но Шон уже исчез в дверном проеме, миновав Краша, который был свидетелем всей этой сцены.
Я отправился на поиски Шона, но он снова пропал. Я бродил по коридорам возле раздевалки, пока не натолкнулся на Оуэна, Дэйви, Джима и Пиллмана.
«Я знаю, что Шон наблюдает за мной и ждет, чтобы я вышел из раздевалки, — сказал я. – Спорим, едва я выйду, он зайдет внутрь. Все его вещи здесь. Смотрите». Я перешел коридор, зашел в кабинет для интервью, но оставил дверь приоткрытой, чтобы наблюдать за коридором. Шон проследовал мимо меня в раздевалку. Наклонившись, он завязывал ботинки, и я подошел прямо к нему.
Я толкнул его, чтобы он выпрямился: «Ты хочешь мне что-то сказать?»
Он сделал слабую попытку удара, но промахнулся. Неуклюже балансируя на здоровой ноге, я врезал ему в челюсть, сбив с ног. Он бросился на меня, поэтому мне пришлось схватить его длинные волосы и дернуть, я был похож на метателя молота на Олимпиаде. Я оттаскал его по всей раздевалке, когда вбежали вопящий Пэт и удивленный Лоулер. Они набросились на меня, но были не в силах оттащить меня в сторону своими силами. Пэт умолял пришедших на шум других рестлеров помочь, но у Дэйви и Краша не было никакого желания спасать Шона. Это было похоже на детскую возню, конечно, но зато когда нас разняли, в моих руках остались клочья волос Шона. Я выкрикнул: «Не лезь ко мне и моей семье, маленький ублюдок».
Казалось, что Шон сейчас расплачется, он отправился в кабинет Винса. Крича достаточно громко, чтобы это услышали все, Шон заявил, что уходит из-за опасных условий труда. Потом он ушел, хлопнув на прощание дверью.
Винс был похож на взрослую женщину, которую бросил молодой бойфренд. Хотя мне он сказал, что это не просто было неизбежно, но он уже давно ждал чего-то подобного, и что его вина состоит в том, что он не разобрался с Шоном раньше. Он предложил мне взять выходной. Я чувствовал себя глупым, потому что вся ссора случилась из-за пустяка, но, хотя все в рестлинге считается ненастоящим, это имело для меня большое значение.
Перед окончанием Raw Винс рекламировал зрителям возможность узнать подробности драки между мной и Шоном по платной горячей линии (900).
Моя ссора с Шоном стала главной новостью в индустрии. Мельтцер написал, что я всегда был профессионалом, и пытался найти причины нежелания Шона доверять и работать с Основанием Хартов. Джек Ланза рассказал мне, что Винс предполагал возможность физической конфронтации еще давно, потому что Шон рассказывал ему о своих намерениях врезать мне еще в мае, на Raw в Эвансвилле, хотя, возможно, Джек просто подстрекал меня. Я попытался забыть обо всем, включая разговоры Винса о пересмотре моего контракта, и приложил все усилия, чтобы восстановиться к июльскому In Your House, проходившему в Калгари. Я меня было два приятных отвлечения: Пол Джей и его команда High Road Productions прибыли для съемок документального фильма. Кроме того, Калгари Флэймз захотели выкупить мою детскую хоккейную команду Хитмен. Я понимал, что хоккейная организация лучше бы справилась с управлением этой командой, поэтому я решился на продажу.
Шон согласился вернуться 3 июля: у него не было выбора – он терял гарантированные Винсом 15000 долларов в неделю. Я надеялся, что маленький ублюдок, наконец, привел себя в порядок, но я был сбит с толку, узнав, что Винс планирует, чтобы Шон стал приглашенным рефери на нашем с Тэйкером матче на SummerSlam в Meadowlands 3 августа. Шон сделает хил-терн, который будет стоить Тэйкеру пояса. Хотя я снова получал пояс, меня посетило тяжелое чувство: будучи хилами, мы снова станем конкурентами.
Однажды теплой прекрасной ночью Блэйд расстроился, когда я укладывал его спать, и начал громко топать и хлопать дверьми. Наконец я поймал его, положил в кровать и приказал спать. Я спустился вниз поговорить с Джули, и спустя некоторое время мимо меня прошел Блэйд в футболке Шона Майклза, шляпе и очках в форме сердца, он сжимал и разжимал кулачок в красной кожаной перчатке. Джули и я едва сдерживали смех. Я спокойно произнес: «Ну, и кто ты такой?» Он сделал самое серьезное лицо и ответил: «Я в клике». Потом он улыбнулся и сказал: «Ладно, я просто подкалываю тебя, Па!»
6 июля я отправился на PPV в Калгари в Saddledome с Джули, детьми, их друзьями и съемочной группой High Road. Остин и Гробовщик настаивали, чтобы их не снимали вне образов, мне пришлось положиться на слово Пола Джея, что они вырежут любые сегменты, которые могут навредить индустрии. Команда Пола была настолько хороша, что временами я вообще забывал об их присутствии.
Я обсудил сюжет и все споты матча с Пэтом. Он хотел вовлечь в бой моих родителей, Брюса и остальных Хартов, которые сидели в первом ряду, прямо за заграждением. Оуэн, как покажется, получит травму и выйдет из матча, но вернется как герой и удержит Стива после его потасовки со Стю и некоторыми из братьев Хартов. Это был важный вечер для Оуэна, поскольку он стал началом сюжета между ним и Остином, приведшего к матчу на SummerSlam.
Канадские фанаты охотно велись на мои антиамериканские речи. Зрители отбросили свою скромность и были готовы взорваться: канадские флаги были повсюду. Оуэн, Дэйви, Джим и Пиллман были воодушевлены и рвались в бой, Брайан напоминал мне радостного шакала, который подружился с семейством львов. Мы сделали живое промо из раздевалки, которое показывали в зале на большом экране, зрители кричали так громко; казалось, дрожали стены арены. Мы с Лео ранее неплохо поработали, оттачивая навыки Кена Шэмрока, который закрепился в компании и теперь в нетерпении ходил по раздевалке в ожидании матча. У Голдаста был горячий фьюд с Пиллманом, а Легион Ада был готов к бою, как никогда. Ястреб знал, что их вернули в компанию благодаря мне и Тэйкеру. Он подошел ко мне и, неловко запинаясь, объяснил, что они сделают все, чтобы помочь нам в этом матче, и добавил: «Этот матч для твоего отца». В первом ряду, рядом со Стю и Хэлен, сидел премьер-министр Альберты Ральф Клейн. Я был измотан; мое колено еще не было готово к выступлениям, и я знал об этом. Врач предупредил, что мне нужно еще как минимум 3 месяца, но я хотел помочь Винсу; кроме того, я ждал этого дня всю свою жизнь: бороться в лучшие годы в отличном матче, в отличном сюжете, на глазах фанатов, поддерживающих меня с самого начала карьеры.
Я был дома, и это было по-настоящему.
По Saddledome разнеслись звуки гимна «О, Канада!», и каждый член Основания Хартов вышел по отдельности; сначала Пиллман, затем Наковальня, потом Дэйви, державший Диану за руку. После торжественного выхода Оуэна я шагнул сквозь занавес на рампу и задержался на месте, впитывая это мгновение. Несомненно, я слышал самую громкую реакцию на себя в жизни.
Мы задели канадских зрителей за живое, но для жителей Калгари наш сюжет значил еще больше. Они выросли, поддерживая Stampede Стю десятилетиями, переживая взлеты и падения территории, и теперь мы оказались на вершине индустрии, оставаясь братьями. Многие фанаты пришли на шоу, чтобы поблагодарить нас, особенно, Стю.
Когда я шел на ринг, слушая оглушительные овации, по моему телу бегали мурашки. Вид всей семьи Хартов на первом ряду, окруженной развевающимися канадскими флагами, заставлял мое сердце биться в груди, как барабан. Я выкатился за ринг и аккуратно надел свои очки на лицо мамы, отчего она залилась румянцем. Стю улыбнулся и подмигнул мне.
Мы с Остином сошлись в центре ринга нос к носу. Едва прозвучал гонг, мы задали темп замечательному, зубодробительному матчу, восхитившему зрителей по обе стороны границы. Остину нравилось снова быть ненавидимым всеми хилом, а мне нравилось снова быть героем. Оуэн сделал классический камбек в стиле Stampede, но Остин прервал его возвращение и выбросил за ринг. Ледяная Глыба набросился на Оуэна прямо на глазах у Стю и Брюса. Когда Стив закатил Оуэна в ринг, Брюс бросил ему в спину стакан с напитком. Остин повернулся, схватил Стю за воротник и поднял на ноги! Братья Харты очень вовремя набросились на Остина, ведь иначе это сделали бы 19000 взбешенных зрителей! Брюс так разозлился на несколько жестких ударов Остина, что, когда я собирался закатить Ледяную Глыбу на ринг, Брюс врезал ему кулаком по почкам. Остин едва нашел в себе силы выпрямиться в полный рост на ринге, и Оуэн свернул его в удержание. Брюс, словно торнадо, метался за рингом, раскидывая хилов. Пока судья отсчитывал удержание, никто не обращал внимания на ринг, потому что всех отвлекла самовольная выходка Брюса! Оуэн был зол на Брюса за то, что тот украл его момент.
Но в конце шоу Saddledome снова взорвался овациями, когда Остина сдерживали братья Харты, агенты, рефери и охранники, которые надели на него наручники и увели прочь.
Детишки Харты выбежали на ринг, а мы с Пиллманом отправились помочь Стю подняться на ринг, его колени не позволяли ему даже ходить по ступеням. Джим Росс произнес: «Семья, которая сражается вместе, вместе навсегда» — и весь клан Хартов праздновал одно из последних замечательных событий в нашей жизни.
Дэйви дал пять 12-летнему сыну Гарри, Блэйд был рядом со мной, раскачиваясь на нижнем канате. Элли и ее девочки радовались рядом с Мартой, а Оуэн гордо стоял в углу, держа на руках Ойе, размахивавшего крошечным канадским флагом.
Я заметил незнакомого радостного малыша на ринге и спросил его: «А ты кто такой?»
Он весело ответил: «Я сказал охране, что я Харт».
«Тогда маши зрителям и получай удовольствие!»
После шоу Брюс пребывал в подавленном настроении, потому что мы с Оуэном сделали ему выговор за концовку. Испытывая боль по всему телу, я в одиночку поехал в Эдмонтон. Поездка обещала быть многочасовой, было время обдумать своё интервью на Raw следующим вечером. Я вышел на шоу в майке хоккейной команды Эдмонтон Ойлерз, словно кто-то мог забыть о постоянном соперничестве Калгари и Эдмонтона. Но я не столько был антиамериканцем, сколько про-канадцем. Вскоре я обсуждал такие вещи, как огнестрельное оружие, здравоохранение и расовая нетерпимость, во всех этих областях Канада имела преимущество над Америкой. Я пообещал фанатам, что выиграю у Гробовщика на SummerSlam и стану чемпионом World Wrestling Federation в пятый раз. Единственным пятикратным чемпионом на тот момент был Халк Хоган, и я хотел сравнять счет, пока не закончил карьеру.
Стив едва мог работать на Raw в Эдмонтоне из-за больных почек. В итоге Винс на время решил забыть о возможном вступлении Брюса в Основание Хартов.
Следующие несколько недель я проводил, посещая больных детей в Калгари с Оуэном или выходя на ринг оплёванным и забросанным мусором в Техасе.
Мы очень беспокоились за Дэйви и Пиллмана, чьи проблемы с таблетками вышли из-под контроля. Оуэн рассказал мне, что Дэйви колет себе жидкий морфий; за несколько недель до этого он поскользнулся в ванной в гостинице и ударился лицом о ванну, ему наложили 16 швов. Пиллман всеми силами пытался скрыть боли в колене, но любой мог бы заметить, что он вел храбрую, но безрезультатную войну, чтобы выходить на ринг каждый вечер. Смесь болеутоляющих и алкоголя брала над ним верх.
Я старался изо всех сил привести свое колено в порядок, заставляя себя выкладываться по полной, но используя дешевые трюки, где это было возможно, например: определенные выражения лица и вызывающие бурную реакцию споты. Каждый вечер мы с Оуэномя работали восхитительные, но простые матчи против Ледяной Глыбы и Мика Фоли, который делал невероятную работу, отыгрывая два гиммика одновременно: Мэнкайнда и Дюд Лава, сумасшедшего хиппи.
Когда Оуэн и я прибыли в Сан-Антонио на Raw 24 июля, мы нанесли визит в Alamo. Оуэн стал моим самым надежным другом и опорой, мы завели разговор о вещах, за которые стоит погибнуть. Мы оба решили, что рестлинг к таковым не относится.
В тот вечер я впервые увидел Шона после нашей драки. Мы довольно душевно поговорили, но никто не принес извинений. Мы снова договорились не говорить личных вещей в интервью и не мешать друг другу, что было особенно хорошо в свете того факта, что на следующий день мы оба должны были отправиться в оплаченный WWF круиз на яхте, наполненной фанатами. Я постарался растопить лед между мной и Шоном, рассказав ему о проделке Блэйда, и Шон рассмеялся.
В отличие от предыдущей недели в Альберте, Оуэн, Дэйви, Брайан и я вышли на ринг под дождем плевком и оглушающий свист. (Джим временно отсутствовал, он решал контрактные вопросы, возникшие из-за того, что набрал букинг в инди перед возвращением в WWF.) Пока я стоял, завернутый в канадский флаг, каждый член Основания Хартов рассказывал об особых условиях их матчей на SummerSlam. Если Дэйви проиграл бы Шэмроку, он бы съел банку собачьих консервов; Оуэн в случае поражения поцеловал бы задницу Ледяной Глыбы; а Пиллман, если бы он не победил Голдаста, обещал надеть платье Марлены. Мое условие? Если я проиграю Тэйкеру, я больше не выступаю в Америке.
Я сделал несколько игривых намеков о том, что WWF на следующем Raw стоит вернуться в Канаду, где девушки красивее, а пиво вкуснее, и я бросил вызов любым трем американцам на матч с флагами. На поверхности все выглядело отлично, но я испытывал нелегкие чувства, думая о будущем, я не мог игнорировать предчувствия, что что-то идет не так.