Замок Донингтон – место проведения крупнейшего английского фестиваля хеви-метала. В 1998 году там собралось 100 000 человек, когда на фестиваль были заявлены Iron Maiden, Kiss, Megadeth, Дэвид Ли Рот, Guns N’Roses и Helloween (примечание машущего головой автора: все эти 6 групп входят в мои 15 любимых коллективов за всю историю).
Потом название поменяли на Download, и Download были нужны Fozzy. Фестиваль Bang Your Head в Германии был хорош, но Download был вне конкуренции. Наша звукозаписывающая компания пока по-прежнему не выказывала нам поддержки или уважения, как и музыкальные издания в Соединенном Королевстве, но все же мы дошли до уровня, когда нас пригласили на Download.
Нам нужно было продемонстрировать все на самой главной сцене в карьере.
На фестивале Download в 2005 году был удивительный состав: Black Sabbath, Slipknot, Slayer, Megadeth, My Chemical Romance и хедлайнеры System of a Down, так что нам досталась скромная роль.
Мы были второй командой на второй сцене и выступали между кельтскими панками Flogging Molly и финскими шок-металистами Lordi. Я не знал, чего ожидать от зрителей, особенно после того, как Molly погрузили их в настоящую неподдельную ненависть. Я ожидал встретить апатию и был приятно удивлен, когда зрители начали кричать «Fozzy!» сразу после окончания выступления Molly.
Мы начали свой сет с «Nameless Faceless», и я сразу заметил 2 вещи: сцена была огромной; зрителей было много. Тысячи людей пришли посмотреть на Fozzy в 2 часа 30 минут пополудни, так был устроен фестиваль. Фанаты обустраивали лагеря несколько дней и зависали целые выходные, слушая как можно больше групп. Я собирался завладеть вниманием сразу 25000 собравшихся рокеров. Поэтому я пробежал по сцене и оттолкнулся на краю.
Я воспарил и… продолжал парить.
И парить.
Потом я завис в воздухе с распростертыми руками и ногами, как Койот Вилли, и время остановилось.
Потом я упал.
Я не замечал, как высоко нависает сцена над землей, и мне казалось, что я падаю с высоты в сто метров. Когда я, наконец, приземлился в яме для фотографов, перед заграждениями, мои лодыжки приняли странное положение, словно кости сгибались внутрь до точки излома. Но вместо перелома кости вернулись в свое привычное положение, как шарниры.
Мне повезло, что мои ноги не сломались на мелкие кусочки, хотя в моей голове уже промелькнула вероятность, что я застряну в яме, корчась от боли, с двумя сломанными лодыжками, еще до того как я взял первую ноту. Но я поднялся на ноги и вернулся к микрофону как раз вовремя, чтобы начать свою партию.
Fozzy работали, как машина, в тот день и наградили беснующуюся толпу сетом из 6 наших песен. Мы прыгали, кривлялись, махали головами, кричали, заставили тысячи людей махать руками в унисон и сделали лучшее шоу, на какое были способны. После последней ноты 25 000 человек начали скандировать наше имя.
Я испытал невероятные ощущения и был настолько возбужден, что не заметил лестницу, ведущую со сцены за кулисы. Я только что отыграл лучший сет в жизни и завоевал сердца тысяч фанатов, но все это забылось, когда я полетел вниз по лестнице.
Я упал в руки 2-метрового монстра в маске по имени Мистер Лорди, который ожидал своего выхода.
— Буд осторожэн, друг, — сказал Мистер Лорди с жестким финским акцентом. – Нэ буд такым растяпа.
Эта куча из 25 000 человек была на фестивале Download в Донингтоне, Англия, и является самой большой аудиторией, перед которой выступала Fozzy. Самая маленькая аудитория Fozzy? 27 человек в Виндзоре, провинция Онтарио.
Ой-йо-о, ыдыот!
После выступления мы зависали за кулисами, наблюдая, как наш басист Шон Дельсон пользуется услугой бесплатного парикмахера, которую организаторы фестиваля предлагали участникам (стрижка на рок-фестивале?) Стилист потратил полчаса, чтобы превратить его хаер в ужасную ретро-прическу, которую можно было назвать лишь «Джойс ДеВитт».
Странным образом стрижка под горшок даже шла Дельсону, потому что он был весьма веселым чуваком – называл то, что ему нравилось «Твой папочка», а в дороге заменял слово «шофер» из названия фильма «Шофер мисс Дэйзи» разными другими словами: «Мучитель мисс Дэйзи», «Убийца мисс Дэйзи», «Насильник мисс Дэйзи», «Хахаль мисс Дэйзи» — ну, вы поняли.
Мы с удовольствием насладились его смущенным видом, когда он увидел новую прическу, тыкали в него пальцами и смеялись в лицо, и в этот момент я почувствовал хлопок по плечу.
Я повернулся и увидел Дэйва Мастейна, лидера Megadeth и одного из лучших гитаристов в истории. Я встречал его пару раз в предыдущие годы; несмотря на репутацию угрюмого типа, он всегда был со мной приветлив.
— Вы звучали сегодня потрясающе, Крис, а ваш ведущий гитарист точно знает, что делает.
Мы называли нашего гитариста, Майка Мартина, «Ваше Величество» или «Мистер Дерьмо», в зависимости от того, какую реакцию он получал на свою игру на гитаре. Я знал, что Майк – большой фанат Мастейна, поэтому я привел его познакомиться с кумиром минут через 20.
— Эй, Дэйв, это Майк Мартин из Fozzy.
Выражение лица Дэйва мгновенно отобразило омерзение, словно он только что наступил в кучу навоза. Он осмотрел бородатого Майка с головы до ног.
— Тебе надо побриться. Ты выглядишь, как террорист, — оскалился он и свалил прочь.
Классический Megadeth.
Download обернулся для нас большим успехом, даже Fozzy-фобный прежде журнал Kerrang! назвал нас «открытием дня».
Хорошая пресса открыла для нас возможность новых туров по Соединенному Королевству, и мы колесили по стране, играя на аренах, переполненных преданными фанатами. Но в стиле Джерико, стоило мне оседлать своего рок-коня, всегда происходило что-то, что опускало меня на землю.
Как-то раз мы играли в Брайтоне, и в первом ряду было 2 симпатичные девушки. Когда я скакал мимо них, я заметил, что они улыбаются и хихикают, глядя на меня. Очевидно, они запали на меня, и я стал петь прямо им в лицо. Они уже едва стояли на ногах, и я подумал, как замечательно, что я могу заставить девушек упасть в обморок своим пением.
Одна из них показала на меня пальцем, и я показал на нее пальцем в ответ и продолжил петь. Но она не унималась, и я заметил, что ее палец направлен чуть ниже моего пояса. Да на что эта девка намекает? Неужели она хочет увидеть мое орудие любви? Странным было то, что на ее лице не было никакой похоти или желания; на самом деле, эти подружки уже хохотали до слез.
Download, 2005. Мы попали на большую сцену, чего всегда заслуживали и где нам удобнее всего. 50000 человек, хлопающих в такт твоим песням, создают ощущение чистой власти, которое я никогда не забуду.
Я смутился, опустил взгляд и увидел, что моя ширинка расстегнута.
Наверное, поэтому Дэвид Ли Рот всегда носил спандекс.
Несколько дней спустя, вечером, я сидел в раздевалке Rios в Брэдфорде и разговаривал с Джессикой после шоу. Нам удалось хорошее выступление, усиленное тем фактом, что всего за несколько недель до нас там играли Helloween. Fozzy выступили в Брэдфорде на уровне Helloween – это все, что мне нужно было знать.
Я разговаривал по телефону минут 15, но когда закончил, заметил, что все уже ушли. Раздевалка располагалась над клубом, и когда я открыл дверь, то увидел перед собой лишь черную бездну. Я включил телефон, чтобы осветить тьму, и позвал кого-нибудь. Но никто не ответил. Пока я спускался по темной лестнице, стараясь не упасть (в этот раз Мистер Лорди меня бы не поймал), сработала сигнализация. Сирены завыли с такой силой, что я перестал слышать свои мысли, но я успел подумать, что оказался заперт внутри клуба.
Я слонялся по пустым коридорам и увидел, как две огромные противопожарные стальные двери закрыли выходы. Хозяин клуба использовал их, чтобы никто не мог войти (или выйти). Я застрял внутри с оглушающей сигнализацией, и я испугался по-настоящему.
«Что если это не сигнализация против воров? Что если здесь огонь? Как я отсюда выберусь?»
Я попытался написать сообщение нашему менеджеру Тоду, что я заперт внутри клуба, но там почти не было сети, и мне удалось отправить сообщение лишь после нескольких попыток.
Через несколько минут, продлившихся для меня целую вечность, я услышал стук в стальные двери. Когда двери снова поднялись, появилась внушительная команда спецназа. Полиция приказала мне отойти в сторону, и я увидел на улице 4 машины с включенными маяками и 8 раздраженных «бобби».
— Знаете, я могу вас арестовать за это, — сказал коп со строгим лицом, похожий на Саймона Пегга с усами.
— Арестовать за что? – нервно переспросил я.
— За то, что вы такой болван!
Пегг и его сообщники расхохотались, и в это время из-за угла выбежал Рич и стал тыкать мне в лицо камерой. Меня подставили в Соединенном Королевстве. Я не нашел в этом повода для смеха, и если бы в этот момент из тени выскочил Эштон Кутчер в своей дурацкой кепке, я бы залепил ему смачный удар.
Каждый день Тод давал нам суточные на ужин. В нашем райдере (помимо большой чаши конфет Reese’s Pieces без арахисового масла) было прописано, что промоутер обязан кормить нас ужином в дни выступлений либо выдавать каждому по 10 фунтов, чтобы мы покупали на них еду сами. Чаще всего (по настоянию Рича) все питались индийской едой, кроме меня и Дельсона. Я не выношу острую пищу, а Дельсон просто прикарманивал 10 фунтов, питаясь фруктами за кулисами.
Однако когда мы приехали на шоу в Портсмуте, я с приятным удивлением обнаружил за кулисами корзину с ужином для нас. Шеф-повар приготовил изысканное сочетание из Йоркширского пудинга, ростбифа под соусом, драников, маисового хлеба и жареной курицы. Запах был головокружительный, а после двух недель еды в автобусах и фаст-фудах этот пир был достоин короля или, по крайней мере, принца Чарльза.
Я подошел к буфету, взял тарелку и начал накладывать еду. Вдруг из кухни показался шеф-повар и закричал с мягким акцентом: «Кто сюда ходит?»
Я не шучу, он сказал: «Кто сюда ходит?» — как будто он был чертовым Повелителем зверей из сериала.
Я молча воззрился на этот неопрятный нарост на теле человечества, он как две капли воды был похож на стража монстра ранкора и, видимо, решил, что испугал меня.
— Елы-палы! Что ты здесь делаешь?
Будучи солистом рок-группы, которая собрала аншлаг в клубе тем вечером, я заслуживал больше уважения и не собирался позволять этому варвару разговаривать со мной в таком ключе. Я собирался добиться увольнения его толстой задницы!
Я открыл рот, собираясь сделать лучшую пародию на Дональда Трампа, и проорал:
— ТЫ УВ… эээ… ты что-то готовишь?
Шеф Страж Ранкора посмотрел на меня с чистым отвращением:
— Никогда не трожь сервировку. Только я сервирую еду! Скажи, что тебе надо, и я положу это в тарелку. Больше никто. Только я!
Испуганный до глубины души, я слабо выдавил:
— Можно мне ростбиф?
Он положил тончайший кусок ростбифа, который я когда-либо видел, в мою тарелку.
— Пожалуйста, сэр, можно мне еще? – жалким голосом спросил я, чувствуя себя Оливером Твистом.
— Нет! Количество ростбифа ограничено! – ответил буфетный наци.
Я продвинулся в очереди, словно Джордж Костанца, покупающий суп.
— Можно мне Йоркширского пудинга? – он выбрал мне самую маленькую порцию.
— Существует ли возможность получить еще один пудинг?
— Только один! Каждый получает по одной порции!
Я кивнул буфетному наци, довольный тем, что он не отрубил мне голову, и присел полакомиться самой вкусной едой за весь тур. Йоркширский пудинг был замечателен, ради одного этого пудинга я бы снова перенес этот страх. Я вылизал тарелку дочиста и подождал, пока остальные докушают. Потом я снова подошел к буфетному наци.
— Простите, сэр. Теперь, когда все поели, могу ли я получить еще одну порцию Йоркширского пудинга и еще один кусочек ростбифа?
Буфетный наци смерил меня взглядом, словно решая, достоин ли я добавки. Наконец он сдался и с убийственным взглядом положил еду в мою тарелку.
Я кивнул в знак благодарности и повернулся, чтобы уйти к столикам, но в это время буфетный наци перегнулся через стойку и угрожающе прошептал: «Я ваш большой фанат».
Fozzy попросили записать трек для альбома в честь Judas Priest, и мы остановились на «Metal Gods». Я летел в Атланту, чтобы записать вокал, и стоял в очереди на посадку, когда зазвонил мой сотовый. Звонил Шейн МакМэн, что удивительно, ведь мы уже не общались несколько месяцев. Услышав его расстроенный голос, я понял, что кто-то умер, и все мои внутренности перевернулись.
— У меня ужасные новости…
— Что такое? – спросил я.
— Умер Эдди Герреро.
Я испытал ужасное дежавю – я чувствовал себя также за 10 лет до этого, когда Норман Смайли сообщил мне о смерти Арта Барра. Я оцепенел, ноги подогнулись, и я рухнул на пол. Я пытался выяснить у Шейна подробности, но только издавал сдавленный писк.
— Я знаю, это ужасно. Я знаю, как вы были близки. Он был в гостинице в Миннеаполисе и не отвечал на звонки, Чаво и Дин пошли к нему в номер и нашли его мертвым. Мы не знаем причину.
Я уселся в кресло и пребывал в потрясении. Слезы хлынули из глаз, и я поблагодарил Шейна и обещал перезвонить позднее. Положив трубку, я собрался позвонить домой, но Джесс меня опередила. Она была в панике:
— Шейн только что звонил домой…
Она не закончила предложение, и мы оба зарыдали. Я сказал:
— Я не знаю, что делать. Лететь домой или записывать песню…?
Но как всегда шоу должно продолжаться, и я решил сесть в самолет и продолжить начатое. До сих пор я не уверен, что поступил правильно, но у меня были планы, и они позволили мне не зациклиться на том, что я только что услышал. Я улетел в Атланту, пришел на студию и спел лучше, чем когда-либо в жизни.
Пение похоже на актерскую игру: чем больше вы полагаетесь на чутье и чувство песни, тем лучше у вас получается. Я был так зол и переполнен эмоциями, что записал песню с двух дублей и сказал: «К черту. Я сваливаю».
Нам пришлось отменить первые шоу канадского тура, чтобы я смог посетить похороны Эдди. За несколько дней до этого мне позвонил «Суперзвезда» Билли Грэм с просьбой сказать пару слов на похоронах. Я был польщен, но и несколько удивлен тому, что управлял похоронами Грэм. Ведь они с Эдди никогда не были лучшими друзьями.
Когда я прибыл в похоронный зал, Суперзвезда протянул мне листок с подсказками, словно мы были на очередном эпизоде Raw:
— Ладно, будешь четвертым, у тебя 5 минут. Не перебарщивай, мы должны дать Винсу возможность говорить, сколько он захочет.
Пять минут? А что он будет делать, если я проговорю дольше – уйдет на рекламу? Это были похороны, последняя возможность увидеть своего друга и поделиться своими воспоминаниями о нем с теми, кто любил его, как и я. Если бы я захотел говорить час, я бы так и сделал, наплевав на то, сколько «времени» мне дали.
Я пытался отдать дань уважения своему брату, рассказывая истории, как мы старались ужиться в дороге, но получалось, как у Молсона и Хосе Куэрво. Как мы подрались в Denny’s в Миннеаполисе и закатились под стол, за которым сидели другие люди. Как смешно Эдди произносил «бифштекс из вырезки». Как мы были лучшей командой из тех, что никогда не выступали, и называли себя «По обе стороны от границы» или «Э и Эй». У меня не было заготовленной речи или подсказок. Я просто встал и начал говорить об одном из моих первых друзей в бизнесе, пытаясь проститься с ним.
После похорон я вышел из зала и заметил Бенуа. Он подскочил ко мне и наградил одними из самых мощных и трогательных объятий, что я когда-либо испытывал; он цеплялся за меня, словно новорожденный за маму. Потом он затрясся.
Он рыдал, не в силах сдержать себя, издавая глубокие, скрипучие, душераздирающие вопли, вскоре плечо моего пиджака пропиталось его слезами. Вытерпев минуту в таком положении, я начал приходить в смущение. Наконец Крис отпустил меня и признался, что был в бешенстве, что меня не выбрали в качестве несущего гроб: «Этого бы хотел Эдди».
Каждому несущему гроб дали по розе, чтобы он бросил ее в гроб, когда его будут опускать в землю, и Бенуа решительно прошептал:
— Возьми эту розу. Ты должен бросить розу в могилу. Пообещай мне, что опустишь розу в могилу, Крис.
Он глядел куда-то мимо меня, сжимая цветок в кулаке.
Но розу он мне так и не отдал.
В конце всего этого он прошептал: «Я люблю тебя, Крис» — и ушел, пошатываясь, словно зомби, в тень похоронного зала.
После похорон мы с Джесс отправились в новенький дом Эдди, который он недавно приобрел в Финиксе. Викки поведала мне, что Эдди в последнее время испытывал сильные боли по причине многочисленных прошлых травм.
Также она сказала, что Эдди гордился тем, что я ушел из рестлинга на своих условиях. Он завидовал мне, мечтая сделать то же самое.
Самым печальным в смерти Эдди для меня было то, что многих парней этот бизнес прожевал и выплюнул, а кого-то и убил. Но вот был человек, который поборол свои грехи и добился лучшего в жизни.
Мне кажется несправедливым, что Бог забрал Эдди в столь раннем возрасте, человека, который при каждом удобном случае цитировал Библию, который хранил христианскую веру и в раздевалке WWE. Он никогда не тыкал пальцами в грешников и не читал нотаций, но если у тебя был вопрос об Иисусе, ты знал, к кому следует обратиться. Я не в силах понять причины решений Бога, но на земле было бы лучше, если бы на ней продолжал ходить Эдди Герреро.
Он не был идеальным. Он не был святым. Но он был одним из самых искренних, скромных и приятнейших людей, которых я встречал, и я скучаю по нему.
Я также всегда вспоминаю Эдди, когда иду в ресторан и оплачиваю там счет. Однажды мы с ним пошли перекусить, и нам принесли счет. Я оставил доллар на чай (счет был на 10 долларов), и Эдди посмотрел на меня с осуждением.
— Ты должен оставлять 20 процентов, что бы ни случилось.
— Почему? – Спросил я.
— А что для тебя 2 доллара? А четыре? Ты неплохо зарабатываешь. Но для официантки эти деньги могут означать возможность оплатить счет за электричество. Не будь эгоистом.
Это напомнило мне разговор мистера Розового с мистером Белым, и я накинул еще один доллар.
До сих пор в любой ситуации я оставляю на чай 20 процентов, а официанты и официантки, которые обслуживают меня, могут поблагодарить за это Эдди Герреро.
В следующие недели WWE провела сюжет, в котором Рэнди Ортон, пытаясь вывести Рея Мистерио из себя, говорил вещи, вроде: «Эдди сейчас горит в аду». Эдди был истовым христианином, по моему мнению, он был бы оскорблен, если бы узнал, что его бессмертную душу используют в сюжете. Я был рад, что не работал в WWE в то время, потому что я стал бы протестовать против такого сюжета. Я позвонил Бенуа и спросил, что он об этом думает; он сказал, что от него ничего не зависит.
По его голосу я понял, что он зол не меньше меня, но он держал свои эмоции внутри. После всплеска на похоронах Эдди Крис редко демонстрировал свои эмоции в разговоре со мной. Он всегда был каким-то озабоченным и отдаленным. Но я не мог и догадываться, что его проблемы гораздо серьезнее, чем я предполагал.
