После аварии я принимал тонны болеутоляющих. К октябрю даже я понял, что моя зависимость вышла из-под контроля. Я решил вести себя по-мужски и завязать раз и навсегда. Но не знал, что отказ от таких наркотических веществ может быть очень опасен.
Самым тяжелым эффектом была бессонница. Проведя без сна пять ночей, я забеспокоился.
— Мне нужно поспать, — умолял я. – Дай мне хотя бы колпачок Ренутриента, — упрашивал я Викки. – Пожалуйста. Я схожу с ума.
— Ладно, — нехотя ответила она. – Я дам тебе один колпачок.
Викки была классической сопереживающей женой, искренне считающей, что помогает мне этим. Она позволяла мне принимать лишь столько, чтобы заснуть.
Но в чем наркоманы хорошо разбираются, так это в искусстве манипулирования людьми. Я попросил еще один колпачок. «Ладно, Викки, — сказал я, — дай мне еще один. Пожалуйста, это единственный способ заснуть!»
После нескольких минут просьб Викки уступила и дала мне еще дозу. Но стоило ей отвернуться, как я быстро накатывал еще одну.
Я не знал, что отказ от болеутоляющих нанес ущерб моему организму, который испытал слишком сильный шок. Я сломался и сломался сильно.
Лежа в постели, я вдруг захотел писать больше, чем когда-либо в жизни. Я поднялся и направился в туалет, но мои мышцы словно превратились в желе. Я не мог двигать ногами; как будто их просто не было. Я развалился на части: ум был здесь, а тело как будто в другом месте.
Каким-то образом я добрался до туалета. Мне пришлось писать сидя, но подняться с сиденья я уже не смог. Пытаясь встать, я свалился на пол. Мне казалось, что я падаю в глубокий колодец. Как я ни пытался, я не мог поднять себя на ноги. Испугавшись, я начал звать Викки на помощь.
Она прибежала и помогла мне добраться до кровати. Следующее воспоминание: Викки пытается разбудить меня. Я слышал ее, но словно находился во сне. Там я лежал в большой яме и звал на помощь, но не мог выбраться сам. Это была темная, черная яма, из которой одному не выбраться. Словно могила! Я видел кромку землю, но не мог до нее достать. Я стонал: «Помогите! Помогите!»
Викки не знала, что делать. Она позвонила соседу, который порекомендовал вызвать скорую.
— Не могу, — ответила Викки. – Из-за этого у него будут проблемы на работе.
— Это не важно, — сказал сосед. – Если ему не оказать помощь прямо сейчас, он может умереть.
Викки набрала 911 и вызвала скорую помощь. Когда медики прибыли в дом, у меня началось подобие приступа. Я чуть не проглотил собственный язык. Мне пытались помочь, но я старался отбиться от них. Я умолял о помощи, а сам отталкивал врачей.
Они умудрились удержать меня и зафиксировать руки и ноги, чтобы получилось положить в машину скорой помощи. Я сражался с ними на каждом шагу. Я думал, что все закончилось. Что я умру в этом туннеле.
Я был насмерть перепуган, когда меня привезли в реанимацию — каталка подскакивала над полом. Позвали санитара, который просто уселся на меня, пока меня подключали к капельнице. Им нужно было прочистить мой организм и заставить сердце работать снова.
Весь мой организм начал разваливаться. Словно тело разбилось от шока. Ренутриент запустил цепную реакцию, заставившую мое тело сдаться.
Очнувшись, я обнаружил себя привязанным к больничной койке с трубкой аппарата искусственной вентиляции легких в горле. Легкие мои отказали в машине скорой помощи, просто перестали работать. В больнице меня первым делом подключили к аппарату.
Все тело продолжало трясти. Рядом стоял врач и Викки. «Вам необходимо расслабиться, — говорил врач. – Нужно успокоиться».
Как сильно я ни старался, я не мог перестать трястись и бороться с ремнями. Я просто хотел вытащить трубку из горла, но был привязан к койке.
Через два дня мне сообщили, что освободят меня. «Но что бы вы ни делали, — предупредил врач, — не доставайте трубку из горла».
Естественно, обретя свободу, я тут же вытащил трубку из глотки. Врач был недоволен, но, к счастью, я не нанес себе никакого вреда.
Когда меня привели в стабильное состояние, ко мне привели психиатра, который, задавая вопросы, пытался определить мою склонность к суициду. Убедив их, что это был несчастный случай, я получил возможность вернуться домой. «Вам нужен полный покой, — объяснил доктор. – Как минимум, в течение двух недель».
Я вернулся домой воскресным днем. В тот вечер Викки помогла мне упаковать сумку, и на следующее утро я вылетел к месту проведения Nitro.
Я понимал, что необходимо послушаться врачей, но должен был работать. Я не мог рисковать потерять источник дохода. Я выглядел ужасно, но умудрился скрыть факт передозировки от всех. Никому не рассказал правду. Конечно, я был далек от привычной формы, но смог провести матч так, чтобы никто ничего не заподозрил.
По всей видимости, речь идет вот об этом матче против Перри Сатурна.
http://youtu.be/hs7pq5yRf3U?t=37m8s
