[Букер Т: From Prison to Promise] #9: Внутри системы

Рубрика: Авторские рубрики, Новости Автор: злобная росомаха

Шесть утра. Мое первое пробуждение в тюрьме. Это было как внезапная пощечина. Свет включился, появились охранники. Они были очень громкими, но я просто лежал на койке, открывал и закрывал глаза, пытаясь прийти в себя. Услышав ворчанье многих людей, я вспомнил, что в тюрьме. Но кошмар только начинался.

Да, я проспал всего пару часов. И то я больше не спал, а ворочался. Застелив койку, а затем отправился на завтрак. Что уж там, тюремная еда — дерьмо. Государство оплачивает для заключенных самые дешевые помои. В то утро обитателям нашего блока полагалась говядина под сливочным соусом на тостах. Мы называли ее дерьмо на дерьме. Выглядело как рвота, а на вкус еще хуже. В общем, я заглотил завтрак, после чего мне стало интересно, что будет дальше. Ответ пришел быстрее, чем я ожидал.

Появились охранники, которые начали отдавать резкие приказания, а заключенные недовольно разделились на две шеренги. Нас собрались выгнать в какое-то поле. Поле? Что за фигня?

Нас сковали и загрузили в большой грузовик. Мы покинули тюрьму, но проехали совсем недолго. С трудом выбравшись, мы снова выстроились на улице. Кстати, когда люди, скованные по рукам и ногам одними кандалами, пытаются вылезти из кузова грузовика, это напоминает падающие костяшки домино. Мы поднялись, выстроились. Я смотрел на восходящее солнце и начал потеть. Нас повели на какое-то огромное поле, добравшись до которого нас расковали. Все было как в фильме «Хладнокровный Люк». Нам вручили топоры и пилы, после чего сказали, что мы знаем, что делать дальше. Охраняли нас конные полицейские. Я не сразу понял, что от меня хотят, но быстро научился. Неподалеку был лесок и нашей задачей было его ликвидировать. Кругом были бревна, пни, в воздухе постоянно стояла древесная пыль. В общем, настало время для старого-доброго бесполезного изматывающего труда. Отлично.

Часами я рубил, пилил, выкапывал, тащил и толкал. Очень скоро мои ладони покрыли мозоли размером с монеты. Единственный перерыв был в полдень, когда нас снова загрузили в грузовик, вернули в Блок 2, где угостили отвратительным месивом из соевых бобов, приправленным овощами и кукурузой. Как только мы закончили эту трапезу, нас вернули на поле, где мы провели еще четыре часа. Что сказать, поняв на своей шкуре, что меня ждет, я не вдохновился оставаться там надолго.

Все то время, пока я размахивал топором, я не переставая думал, как бы найти решение этой проблеме под названием «труд». Короче, Букер, ты в дерьме, — думал я, — но ты сможешь выбраться. Вопрос только, как именно? Это стало моей мантрой, которую я твердил с раннего утра и до того момента, когда 16 часами позже я ложился спать. Одной из немногих радостей был товарищ, который у меня там появился. Его звали Батлер, он был из Далласа и сидел за наркотики. Он любил посмеяться над самим собой, как он попал за решетку, что наводило меня и на мысли о своей ситуации. Проведя лишь пару дней в поле, мы стали хорошими друзьями.

Как-то раз он позвал меня в свой угол камеры, где угостил своей версией чили, сыром и крекерами. «Бук, — сказал он. — Ты однозначно мой брат, только от другой матери.»

Я не мог понять, как такой сообразительный и харизматичный парень мог попасть за решетку? Но буду честен, я был рад, что он оказался в одно камере со мной. Без его добродушного отношения и его шуток я бы наверняка сломался очень быстро.

После ужина у нас было немного времени на отдых, и мне очень нравилось смотреть, как он играет в баскетбол. Естественно, мы ходили побросать мячик, чтобы как-то сбросить напряжение. Там Батлер оживал еще сильнее. Он постоянно кричал, раздавал советы, учил всех играть, отчего мне было ужасно смешно. Но самое сногсшибательное было то, что при этом он мог обыграть кого угодно!

Батлер был очень крут. Все знали, что если идешь играть в баскетбол, первым в команду надо брать Батлера! Без него было гарантировано поражение.

Я же всегда думал, как же здорово, что у меня появился хороший друг.

Но куда чаще я думал, как же все же избежать ежедневной рутины в поле. Батлер помог мне, объяснив все порядки Второго блока. Самое главное, что я понял, что надо получить работу. Это могло быть что угодно — заниматься овощными теплицами, работать на кухне, заниматься какими-то организационными делами. Работа принесла бы мне не только освобождение от Поля, но и немного денег, которые можно было бы потом обменять на сигареты, полезные вещи, ну и вообще заключенный с работой имел больший статус! Их больше уважали, причем и охранники тоже! Они лучше относились к тем, кто впахивал на такой работе. А иногда это позволяло даже продвинуться по своеобразной карьерной лестнице. Интересно, что иногда не нужно было и как-то пытаться. Если охранники и другие заключенные тебя уважали, они могли сами подбросить эту работу. Нужно было быть спокойным, проявлять уважение к остальным. Без этого можно было быть уверенным, что до конца своего срока будешь копать ямы и корчевать пни.

Естественно, я решил поработать над своей общительностью. Охранники заметили, что я отличался от остальных. Они оценили мое спокойствие, готовность сотрудничать, ну и манеры, которые мне привила моя мама. Я всегда говорил «спасибо» и «пожалуйста», всегда прибавлял «сэр» к своим репликам. Эти мелочи очень мне помогли. Мне казалось, что я записался на какие-то странные курсы, причем впервые в жизни учителя меня поддерживали! Да, это все еще была тюрьма, однако я старался сконцентрироваться на немногих позитивных моментах.

Скоро я действительно получил работу и понял, что я на правильном пути. Меня направили в прачечную. И поверьте, шерсть, лен и хлопок были куда более приятны в обращении, чем топоры и пилы. Я немного переживал, что оставил Батлера одного, однако он был рад за меня: «Братишка. Просто когда станешь большой шишкой, не забывай о тех, кто был с тобой в самом начале!»

Работать в прачечной было здорово, я с радостью изучал все даже самые незначительные аспекты.

Еще когда я был маленьким, мне очень нравилось стирать свои джинсы, а затем тщательно отглаживать. Теперь я ста большим мальчиком, и я управлял прачечной. В тюрьме. Я следил за работой машин, которые утюжили одежду, изучал химические составы чистящих средств. В результате у меня самого были самые чистые, самые свежие и самые белые простыни и одежда. Не забывал я и о Батлере. Его вещи тоже всегда были в максимальном порядке.

А затем началась торговля и дружба. Очень скоро все знали, что прачечной управляет всеобщий дружбан Букер Т. Я был при делах, и теперь я мог достать практически что угодно. Если кому-то нужна была новая одежда или же нужно было привести свою в идеальный вид, они шли ко мне и предлагали что-то взамен. Так я мог разжиться лапшой, сыром, консервированной рыбой и прочими бонусами.

Батлер всегда помирал со смеха от этого моего бизнеса. Он называл меня Крестным отцом прачечной и в шутку просил моего благоволения.

Но я и так о нем не забывал. Я всегда делился с ним: едой и сигаретами — да, я снова начал курить. На самом деле очень скоро я понял, что все идет точно так же, как и на свободе: главный принцип, который везде работал — «Рука руку моет».

Теперь, когда я был главным по стирке, жизнь во Втором Блоке стала намного легче. Главный принцип нахождения в тюрьме — всегда быть уверенным, что твою спину кто-то прикроет. И со временем я начал понимать, что к чему, кто и что из себя представляет. С кем можно иметь дело, а кого нужно сторониться.

Я очень часто вспоминал слова своей мамы, которые в полной мере подтвердились лишь в тюрьме: «Ты должен понимать, когда лучше говорить, а когда лучше молчать». Второй блок был именно таким местом. Там не нужно было тянуть одеяло на себя. Но если ситуация складывалась подходящая, нужно было действовать быстро и уверенно.

После пары месяцев во Втором Блоке, я успел насмотреться, что бывает, если новичок не знает, как себя правильно вести, или если он не решается за себя постоять. Иногда таким парням приходилось договариваться о покровительстве кого-то авторитетного — за счет сигарет, каких-то вещей, денег. Это называлось «ездить» на кому-то.

Когда я впервые попал в тюрьму, я не имел представления, как это делается. Но я бы и не стал этим пользоваться в любом случае. С первого момента, как я попал во Второй блок, каким бы зеленым я ни был, я сразу понял, что здесь играют по правилам «Или ты, или тебя». И я был готов на все, что угодно, лишь бы выжить. Я был вооружен своим уличным прошлым и своим бесстрашием. Я был готов дать отпор кому угодно, кто был бы достаточно глуп, чтобы встать на моем пути.

Тем не менее, моя жизнь во Втором Блоке прошла без серьезных инцидентов.

Иногда я видел, как у других возникали трудности. Как-то к нам попал один белый парень по имени Джейсон. Он совершенно не понимал, ни куда он попал, ни что происходит. И в один день он пришел ко мне с просьбой о помощи. Он сказал, что у него трудности, поэтому он бы хотел на мне «проехаться».

Я был к этому не готов. За всю мою жизнь никто и никогда не просил меня о защите. Это было даже как-то неудобно.

Как я понял, другой парень по имени Вернон, почуял, что парень боится, и начал на него наезжать. Когда он подошел ко мне, Джейсон был очень напуган, в его глазах читался ужас. Мне было неудобно отказываться, поэтому я пообещал за пару булочек как-то посодействовать.

Вернон был рецидивистом, это была уже его третья отсидка во Втором Блоке. Было видно, что две первые его ничему не научили. Я держался от него подальше, но при этом нисколько не боялся и не давал этого понять. В конце концов, мне было 22 года, я был немаленьким парнем, который весил под сотню килограммов. При этом я всегда старался выглядеть так, что не было ни одного заключенного, кому бы в случае чего я не врезал. И это было заметно. Я показательно отжимался по 500 раз перед сном. Так что днем у меня словно бы на шее болталась табличка с надписью «Я Букер Т, и со мной лучше не связываться». И это работало.

В общем, вечером Вернон снова начал доставать Джейсона. Он еще не знал, что у того появился покровитель, поэтому он начал свои обчные угрозы, что если тот не принесет ему денег и сигарет, он его как следует отделает. Джейсон игнорировал его, но Вернон не отставал. Я подождал некоторое время и принял решение, что пора поставить всех в известность о нашей договоренности с Джейсоном.

Я выдохнул, поднялся с койки, сел, надел ботинки, снял футболку. Я посмотрел на Вернона и тихо, но отчетливо сказал:

— Короче. Слушайте сюда.

Настала полная тишина. Даже Батлер, который что-то разворачивал, остановился и посмотрел на меня. Он ничего не знал о нашем соглашении. Я понимал, что в случае чего он тут же придет мне на помощь, но в той ситуации он понимал, что надо оставаться в стороне. Я продолжил:

— Этот кусок тройного дерьма станет наглядным примером того, что произойдет с тем, кто будет достаточно туп, чтобы докопаться до Джейсона. Больше этому не бывать. Ясн?

Все посмотрели на Вернона.

Тот от удивления выкатил глаза, а потом убежал к себе на койку.

Ко мне подошли знакомые, а мне казалось, что драка все еще продолжает назревать. Поэтому я сказал ему:

— Ну так что, Вернон. Ты же этого хотел? Ты хотел надрать кому-то зад. Ну так пойди и надери мой, бро!

Ответа не последовало.

Я понял, что дело сделано. Вернон был полностью уничтожен — прежде всего морально. Он был унижен на глазах у всех заключенных. Я с облегчением выдохнул; очень хотелось улыбаться. Парни начали меня поздравлять. Даже Батлер подошел, взял за локоть и сказал, что я отлично держался. Мы отметили мою победу спагетти с сыром, курицей, сухариками. Ну и естественно, как следует поржали.

— Да ты молодец, Бук. Я думал, что наделалю в штаны, когда ты выступил. Да что там, старина Вернон точно наделал.

В один момент, даже не пошевелив пальцем, я показал всей камере, чего стою.

Но знаете, расскажу вам небольшой секрет. Я блефовал. Правда была в том, что я не хотел драки. Я не хотел потерять ни работу в прачечной, ни лишиться своего свободного времени. Ни за что. Хотя я даже примерно распланировал, что мне надо будет воспользоваться превосходством в росте и, если он все же решил бы драться, не дать ему опомниться. Тем не менее, когда все закончилось, я выдохнул с реальным облегчением.

Но для дополнительного нагнетания, на протяжении последующих двух часов, пока Вернон ворочался на своей койке, я сидел на своей и пристально глядел на него. И мне показалось, он хорошо понял мой намек.

С того момента ситуация во Втором блоке стабилизировалась. Ни у Джейсона, ни у меня больше не было никаких проблем до конца наших сроков.

Кстати, по истечении четырех месяцев исполнился ровно год с моего ареста. Несмотря на то, как ужасающе медленно ползло время, я удивился, как же много всего случилось с того печального вечера 9 апреля 1987 года. В этом вся суть тюрьмы. Все, на чем ты в состоянии сконцентрироваться, — это время. Ты в полной мере начинаешь ощущать, как день сменяется днем, лишь находясь взаперти. В какой-то момент я полностью потерял связь с окружающим миром. Я начал адаптироваться, встраиваться в систему. Конечно, мне писали Билли Джин и Ред. Но чем дальше, тем они приходили реже и реже. Я относился к этому с пониманием. В любом случае, у меня не было особого желания с кем-то разговаривать.

Тюрьма — то место, где в полной мере ощущаешь действие поговорки «С глаз долой — из сердца вон». Нет, жизнь не остановилась. Ее словно поставили на паузу. Я сам совершил ошибку, сделав идиотский выбор в пользу Бандитов Wendy’s. Моей единственной альтернативой на долгое время стало просто не вешать нос. Иначе сожаления и угрызения окончательно бы подавили мой дух. С таким настроем я продолжал попытки оставаться конструктивным.

У меня хорошо получалось в прачечной, я наслаждался всеми преимуществами своего положения, но со временем мне это начало приедаться. Мне стало интересно, есть ли что-то более продуктивное, чем бы я мог себя занять. Я не знал, куда себя можно деть, но я рассматривал любые варианты. После того инцидента с Верноном для меня были открыты любые дороги. И охранники, и другие заключенные зауважали меня, словно я был капитаном школьной футбольной команды. Все знали, кто я, со мно здоровались, предлагали помощь и варианты поработать. Во время некоторых таких разговоров я услышал о местной команде по тяжелой атлетике. Я начал расспрашивать, что это такое было. Я стал обдумывать возможные неплохие перспективы.

Я заметил неплохой тренажерный зал, когда наблюдал за игрой Батлера в баскетбол. Там можно было неплохо позаниматься, так что я проводил там достаточно много времени. Потихоньку я наращивал массу и набрал килограмм 15! Мне показалось, что этого будет достаточно, чтобы попробовать себя в команде. Другие парни в качалке тоже так полагали. Они говорили, что это засчитывается как работа!

Это было то, что я хотел услышать.

Но были две проблемы. Во-первых, я все еще работал в прачечной, и это не было так просто — захотел и ушел. Но я всегда любил как следует все обдумать, так что я нашел решение. У нас во Втором блоке была специальная программа Общего Образования, в которой заключенные могли получить аналог школьного аттестата. Я понял, что если меня примут в эту программу, я буду освобожден от обязанностей по прачечной на время обучения. Это, кстати, означало, что я смогу не только присоединиться к команде тяжелоатлетов, но и восполнить тот факт, что я бросил школу!

Итак, я подал заявку, и меня приняли с распростертыми обьятьями. Но как бы круто это ни было, нужно было еще попасть в спортивную команду. Странно, но в команду принимали только тех, чей срок был менее 10 лет. У меня же были два пятилетных срока, но они проходили параллельно. Поэтому пришлось немного приврать. Ведь два по пять — это десять!? Так я и рассказал охранникам. Они поверили мне и включили в команду.

Практически сразу же начались занятия. И знаете, решение получить аттестат стало моим самым правильным решением за время пребывания во Втором блоке. Это бал самый настоящий учебный класс с партами, доской, глобусом и даже такими мелочами как машинки для заточки карандашей. Единственное, чего не хватало, — задницы Мисс Хьюз. Я отсидел все стандартные дисциплины, даже иногда делал домашние задания. Но как только заканчивались занятия, я направлялся в качалку, где занимался внеклассной работой, тягая старое доброе железо. Тренировки были очень полезны и для тела, и для моего разума. Причем формально это было моим способом отдать долг обществу! Я понимал, что это все — лишь подготовка к той жизни, что начнется после моего выхода. И это было самым продуктивным способом его дождаться. Я готовился вернуться в общество с совершенно иными взглядами и другой внешностью. И я планировал отдать социуму куда больше, чем я этого делал раньше.

Но для этого нужно было слушать все, что мне говорили. Мне снова указывали, что делать. Причем регулировали мой каждый шаг! Такого не было со времен, когда еще была жива моя мама. Также для нахождения в команде нужно было иметь хорошие отметки. Все было как в колледже. Если бы я начал получать тройки (С), учителя бы поняли, что меня учеба не очень интересует, и я бы отправился к грязным носкам, грязным простыням и утюжащей машине. Я понимал, что такого быть не должно. Поэтому я продолжал учебу, а затем шел в спортзал, где впахивал так, словно нет никакого завтра! Это было все, что занимало мою голову.

На учебе все было в порядке. Но если говорить о спорте, тут я, конечно, был в рядах отстающих. От груди я жал 120 кг, в приседании — 150. Да, я занимался этим в первый раз со времен походов в качалку с братом и Дэрриломн, и такие показатели были достойными для любого человека. Но для соревнований это были крохи. Несколько месяцев я старался изо всех сил и улучшил свои результаты до 142 и 183 кг соответствено.

Все шло хорошо, но неожиданно приключились неприятности.

Мой обмен письмами с родными и близкими почти прекратился, и я смирился с этим. Внезапно я получил письмо от Билли Джин. И от него у меня по спине побежали мурашки.

Билли переслала мне письмо Хьюстонского отделения Техасского управления по делам семьи. Они пытались выяснить мое местоположение, чтобы я получил право на опеку своего сына Брэндона! Иначе его отдавали на усыновление и я мог больше никогда о нем не услышать! Как я понял, Анджела отказалась от материнских прав по причинам, которые мне неизвестны. Хотя я подозревал, что она все же не справилась с бременем одинокой матери, которое навалилось на нее в столь юном возрасте. Учитывая, что я частенько переезжал, чиновники направили письмо по последнему адресу, который был им известен — домой Билли.

Я не мог поверить своим глазам. Я растерялся, затем разозлился на Анджелу, затем испугался. Мои эмоции били через край. Но очень скоро я успокоился, осознав, каким лицемером я был. Я опять собрался ныть и жаловаться. Я — человек, который отбывал заключение за вооруженное ограбление! Я годами избегал Анджелу и Брэндона. Я был сам себе противен.

От этого письма толку было никакого. Ну разве что напомнило мне, что где-то далеко находится напуганный мальчишка, которого все предали и бросили. Наверняка он чувствовал себя точно так же, как и я, когда умерла мама. Вот только на этот раз виновным был я. Звонок Билли, чтобы расспросить ее поподробнее, ни к чему не привел, поскольку она ничего толком не знала.

Словно какой-то паразит, эта мысль пожирала меня изнутри. Я знал, что не успокоюсь до того момента, пока не найду Брэндона. А до той поры я должен был жить с этой мыслью и стараться не дать ей меня одолеть.

Вскоре настало время для еще одного испытания моего духа.

Мы с Батлером не раз обсуждали эту тему, однако я начисто забыл, что его срок завершался раньше моего. И вот как-то раз мы играли с ним в шахматы, когда подошли два охранника и дали ему указание собирать вещи. Батлер виновато улыбнулся и произнес:

— Ох дерьмо, Бук. А ведь я сваливаю. Поможешь мне собраться?

Мы отправились к его койке, где мой единственный настоящий товарищ собрал свои пожитки. В тюрьму ты приходил ни с чем. И так же ты из нее выходил ни с чем. Поэтому Батлер передал мне все свои запасы консервов, крекеров, печенья, несколько журналов. После этого он посмотрел на меня, грустно улыбнулся и сказал:

— Береги себя. Тебя ждет великое будущее, Бук. И ты всегда будешь моим родным братом от другой матери.

Мы пожали друг другу руки, обнялись, после чего Батлер вздохнул вышел.

Больше я его никогда не видел.

Мне было грустно. Его достигнутая цель была потерей для меня. Но так я думал очень недолго. Я представил, как он выходит на улицу и улыбается своей вновь обретенной свободе. Я даже засмеялся вслух от мысли, что меня ждет то же самое. И мысль о том, что этот день обязательно настанет, придала мне сил.


Оглавление книги

Top.Mail.Ru Betwinner