Начало 5й главы
Продолжение 5й главы
…Мы всегда попадали в неприятности, но каждый раз меня выручал ангел-хранитель, иначе я не пережил бы и половины передряг. Мне случалось побывать в нескольких автомобильных авариях. Мы всегда быстро гнали по шоссе, в то время как наша кровь гнала по телу совершенно разные вещества. Одна авария сильно потрясла меня, но не остановила. Я ехал по Теннесси с Томми Ричем, Ником Патриком (рефери) и Брэдом Армстронгом. Я провел за рулем уже немало времени и слегка клевал носом. Скорость была километров под 160, и вдруг я вижу впереди резкий поворот на мост и понимаю, что проскочу мимо. Но я всегда спокоен во время пожара. Я смог выровнять машину, но нас снесло с дороги прямо на насыпь. По милости Божьей, нос Линкольна просто свесился с насыпи. Еще бы полкорпуса — и мы бы полетели прямо в реку с высоты десятка метров!
Выбравшись из машины и поднявшись к дороге, мы увидели характерный для Теннесси старый домишко, словно вышедший из фильма «Избавление». А на веранде, в кресле-качалке, сидел старик с длинной бородой и трубкой, сделанной из стержня кукурузного початка, он просто качался и смотрел на нас. В конце концов, он достал трубку изо рта и сказал с вязким южным акцентом: «А я знал, что вы не впишетесь в этот поворот».
Старик в итоге помог нам вытащить Линкольн на дорогу. Возвращая машину арендной компании Hertz, мы просто бросили ее у входа в офис и поскорее улизнули. Стоит заметить, что из-за подобных инцидентов и благодаря моим стараниям офис Hertz в аэропорту г. Ньюарка не сдавал машины в аренду рестлерам целых 5 лет!
Такие трудности нужно переносить спокойно. Во время туров ты ничего не замечаешь; ничто не кажется важным. Ты трудишься в поте лица, выступаешь без перерывов и делаешь, что хочешь. Время не имеет значения. Помню однажды Томми, Дасти Роудс и я вышли на парковку нашего отеля в 2 часа утра, достали стойки из грузовика и хотели установить ринг прямо посреди парковки. Служащие кричали на нас, пытались образумить, но мы хотели рестлинга, черт возьми. Однако веселье быстро прошло. Собрав ринг лишь наполовину, мы устали и отправились спать. Если вы догадались, как злились на нас служащие раньше, представьте их состояние, когда мы оставили полусобранный ринг на парковке и ушли. Они были вне себя!
Мы делали такие вещи, потому что нам было плевать на все. Работали мы до оцепенения. И ничего не боялись. Мы делали то, что требовалось, и то, что мы сами хотели, и не позволяли никому и ничему нам помешать.
Черт, да меня даже авиакатастрофа не остановила!
Однажды днем я был в Гринвилле, штат Южная Каролина, а к вечеру должен был находиться в Саванне, штат Джорджия. Несколько человек забронировали частный самолет. На борту были я, Ваху МакДэниел, Сержант Слотер, Джимми Валиант и пилот Фредди. Помню, тогда у меня была сломана левая кисть, но в тот момент я еще не подозревал об этом. Это случилось в матче с Ваху: я поймал его огромную, размером с дубовый ствол ногу и прыгнул на него, неудачно поставив руку. Больно было до слез, и я носил руку на подвеске. А в самолете Ваху начал подкалывать меня: «Только девочки носят эти подвески, – говорил Ваху. – Сними ты ее». Я послушался, и поэтому до сих пор у меня огромная шишка на кисти.
Короче, мы уже влетали в небо над Саванной, где попали в воздушную яму. Самолет сбросил сразу несколько сотен метров! Всех разбросало по салону. Все 130 килограмм Сержанта Слотера просто перелетели в другой конец самолета. Меня выбросило вверх из сидения, стукнуло о крышу головой, и я сломал шею! Все были в шоке, но самолет приземлился в штатном режиме. Два человека помогали мне сойти с самолета, потому что я не мог сохранять равновесие. Меня довезли до арены, где я, представьте себе, вышел на бой. Не знаю, как я это сделал. Не помню того матча вообще. Но я не пропустил шоу. Можешь ходить — иди на ринг. Таково правило.
Оле давал мне все более мощный пуш, и я мчался без остановок. Я был на пике формы и популярности, и Джим Барнетт светился от счастья. Вскоре я понял, что Барнетт был не тем, за кого себя выдавал. Этот парень хвалился своими знакомствами, своими умом и властью, но вскоре я узнал, что все это сплошной обман. Барнетт пустил пыль в глаза многим людям в индустрии. Он всем говорил, что окончил Йельский университет и состоял в братстве «Фи Бета Каппа», но выяснилось, что он посетил лишь один семинар в Йеле и даже не был зачислен в университет. На стене в его кабинете висела фотография, на которой бывший президент Джимми Картер запер в хэдлок одного из его рестлеров. Он хотел показать всем, что имеет связи и трется рядом с большими шишками. Позже я узнал, что он заплатил 5 000 долларов за это фото. Честно говоря, я пропускал мимо ушей тирады о его знакомствах и памятных вещах. Я знал одно: я приношу этому малому огромные деньги, а он наградил меня одним из первых письменных контрактов в индустрии на 5 000 долларов в неделю.
Оле Андерсон поведал мне, что Барнетт хочет монополизировать всю индустрию и возлагает на меня огромные надежды. Меня спросили, не боюсь ли я работать против промоутеров на других территориях, и, даже зная о негласных границах, которые нельзя пересекать, я тогда согласился. В тот момент карьеры я был готов на все, чтобы добиться успеха, даже на нарушение правил. Мне было плевать. Я был готов бороться с кем угодно, где угодно, когда угодно. Без разницы. Но этот великий план так и не был реализован. Барнетт столкнулся с одной большой проблемой. У Джима был близкий друг в Чикаго, который не хотел, чтобы тот пересекал границы штата Иллинойс, и Барнетт отказался от своей идеи. Задумка Джима и Оле захватить весь мир рестлинга провалилась.
Но эти двое все же смогли добиться одного из самых крупных успехов в истории рестлинга, когда вместе создали Starrcade. Пока Оле и Джим обдумывали планы по захвату индустрии, Винс МакМэн-старший провел первое шоу под открытым небом на нью-йоркском Shea Stadium, которое принесло ему 550 000 долларов и включало матч Лэрри Збышко против Бруно Саммартино. Ларри был подопечным Бруно, поэтому когда МакМэн направил Ларри против легенды и любимца зрителей Саммартино, ему нужна была большая арена, чтобы принять всех желающих посмотреть бой; в итоге он остановился на домашней арене «Нью-Йорк Метс».
Успех того шоу заставил Джимми Крокетта позвонить Барнетту, Оле и Дасти Роудсу — так сильно он хотел обскакать МакМэна и его нью-йоркский фестиваль. Он хотел организовать нечто еще большее, о чем фанаты рестлинга говорили бы многие годы. Было решено провести большое шоу в Гринсборо и транслировать его по кабельным сетям в режиме pay-per-view. Эти четверо соединили свои усилия, заручившись поддержкой таких рестлеров, как Рик Флэр, Харли Рейс, Грег Валентайн и я, каждый из которых был на пике славы. Было решено провести двойной мэйн-ивент. Одним из матчей был бой в клетке между Харли Рейсом и Риком Флэром за пояс мирового чемпиона. В то время, а это был 1983 год, в Оклахоме стал набирать популярность парень по кличке Уличный Пес. Он выступал на ринге в собачьем ошейнике. Я сказал промоутерам, что мы с Грегом Валентайном проведем матч в собачьих ошейниках, и отправился на поиски необходимого инвентаря. Я нашел цепь от грузовика, которую выставили в холле, чтобы люди могли потрогать ее и убедиться в правдивости матча. По моему заказу изготовили кожаные ошейники с шипами, выделанные изнутри овечьей шерсть. Это было нужно для защиты наших шей от кожи, но результатом стала лишь жуткая чесотка.
Дасти Роудс, Оле, Джин Андерсон и я сошлись на том, что это будет очень жестокий матч от начала и до конца. Мы хотели, чтобы люди запомнили его на долгие годы. Чтобы, когда мы ездили в другие города, люди забивали арены, чтобы увидеть один из матчей в ошейниках. Поэтому матч должен был быть кровавым и жестоким. Это был хороший план на матч… если только вам не предстояло в нем участвовать!
В день шоу нервы у всех были взвинчены до предела. Напряжение чувствовалось в воздухе. Еще до гонга, возвестившего о начале матча в ошейниках, Грег и я договорились, что мы постараемся не разбить друг другу носы и не выбить зубы, но в таком матче ничего предугадать нельзя, и каждый понимал, на что идет. Я был наслышан о репутации Валентайна: он был известен жесткими, прямыми ударами — так что я был готов.
В первую очередь, оказавшись на ринге, каждый пытался помешать другому захватить цепь, потому что с цепью соперник становился бы просто безжалостен. Не стоит и говорить, что добравшись до цепи, мы забыли обо всем на свете. Я порвал барабанную перепонку в левом ухе и потерял слух на 50 процентов. Повреждение было необратимым. Я со всей ответственностью заявляю, что это был один из самых жестоких матчей в моей карьере, но зрителям он безумно понравился. Они наслаждались каждой секундой боя! Хотя Грег и я наслаждались наслаждением аудитории, проблема была в том, что нам предстояло повторить этот матч 45 раз в течение следующих 60 дней!
Со временем шрамы зажили и синяки рассосались, но из-за этой чертовой овечьей шерсти, казалось, что у нас какая-то болезнь на коже шеи. Грег проклинал меня за эту шерсть — он чесался, как прокаженный. Он брал цепь, наматывал ее на кулак и бил меня по голове со словами: «Зачем ты пришил эту чертову шерсть к ошейникам!» Тем не менее, первый матч в ошейниках помог PPV Starrcade привлечь огромное внимание к рестлингу, а само шоу, в конечном итоге, превзошло ожидания всех участников, став одним из самых успешных в истории.
Когда все закончилось, Барнетт захотел еще больше контролировать территорию и рестлеров. Я был одним из самых популярных, и мы собирали аншлаги везде. У меня был контракт, и они думали сделать меня лицом компании. И знаете что… я не такой.
К тому времени я уже отбился от рук. Совсем слетел с катушек! Я собирал аншлаги, но при этом нарушал все правила. Можно подумать, что при беременной жене я бы сбавил обороты, но Томми и мне нравилось ходить по краю пропасти. «Болезнь» проникла во все наши поры, и никто не мог остановить нас… Вплоть до того вечера, когда мы выступали в Чаттануге.
Мы ехали на шоу, Томми был за рулем. Он перепутал поворот, а когда мы осознали свою ошибку, уже проехали 300 км в другом направлении. Парочка копов, узнав, что мы заблудились, подсказали нам верное направление. Они обещали предупредить о нас всех коллег, стоявших на шоссе, чтобы мы могли гнать во весь опор. Томми послушался совета представителей закона и вдавил педаль до отказа, но мы все же опоздали. Шоу начиналось в 3, а мы приехали чуть позже 6. Все злились на нас. Но другие рестлеры продержали зрителей на местах, так что наш матч состоялся. Тогда я еще не знал, что это был мой последний матч у Барнетта и Оле. После шоу Томми и я собирались ехать в следующий город, как к нам подошел Оле Андерсон:
— Томми, ты можешь поехать с Барнеттом. А ты, Пайпер, уволен. Можешь поговорить с Барнеттом, если хочешь. Мне насрать.
— Я ни с кем говорить не буду. Я сваливаю! – ответил я.
Так что я поехал домой к Китти, которая была на седьмом месяце, и рассказал, что меня уволили. Она снова проявила свое великодушие, обняв меня и сказав, что любит. На следующий день ко мне прислали какого-то замухрышку-рефери (парень был перепуган до смерти), который заявил, что я нарушил условия контракта, опоздав на матч. Что еще хуже, меня занесли в черный список, из-за чего я не мог больше выступать в Штатах, а также сдали налоговой службе.
Кто все это сделал, спросите вы? Могу только догадываться. Люди стали говорить мне, что чуют крысу в раздевалке и что все знаки указывают на Томми. На ухо мне шептали, что Рич провел на территории столько времени, что решил сдать меня, но, честно говоря, я в это не верю.
Для меня это было тяжелое время. Мне, по сути, не с кем было обсудить случившееся; в компании я никому не доверял, а с женой поговорить не мог, потому что рестлеров учат не приносить работу домой. Это достойное правило. Ты изо всех сил заботишься о детях и семье, а работа стоит на втором месте. Никогда не приводи жену на матч и не обсуждай с ней бизнес. Зачем переносить переживания на семью? Зачем обсуждать рестлинг с женой? Да и что она скажет? Как принять бодислэм?
Но не давайте себя одурачить. Есть и другие причины, почему рестлеры не хотят присутствия жен и подружек на арене. Одна из них — элементарная подстраховка, если у кого-то есть девчонка на стороне. Но большинство из той братии были примерными семьянинами и просто не хотели, чтобы их жены и дети наблюдали их избиение. Каждый из тех мужчин обеспечивал семью и был отличным отцом. Вечер за вечером эти люди доказывали, что ребенок может родиться и у урода, но только настоящий мужчина может быть отцом. Поэтому было жесткое правило — ни при каких обстоятельствах не впутывать семью в спорт.
Поскольку я не мог обсуждать ситуацию на работе, некое уродство росло внутри меня. Я не мог поверить, что эти сукины дети внесли меня в черный список. А ведь некоторых я раньше называл своими друзьями. Сонни Кинг однажды достал нож, чтобы защитить меня, и я бы сделал то же самое для любого из них — а в итоге нож воткнули мне в спину!
Именно тогда Рик Флэр и я по-настоящему сблизились. Он был и остается преданным другом. У меня не было работы; ни один промоутер не был готов пригласить меня и рискнуть своим добрым именем. Я не мог нигде выступать и решил вернуться в Шарлотт с Китти и начать с чистого листа.
Для того чтобы перевезти все вещи в Шарлотт, нам с Китти пришлось ехать в разных транспортных средствах. Я арендовал грузовик, на котором поехал сам, а жена отправилась в путь на нашем Кадиллаке в компании карликового пинчера Фезер. Я не ждал поездки с нетерпением: во-первых, я знал, что, оказавшись в одиночестве, буду думать только о ситуации, произошедшей в Джорджии, а во-вторых, мне досталось сомнительное удовольствие ехать с другой собакой, гигантским идиотским далматинцем по кличке Риетхуммне Р. Тогда я еще не знал, сколько «развлечений» ждет меня по дороге в Северную Каролину.
Но мне не стоило удивляться, потому что обе наших собаки, какими бы слабоумными они временами ни казались, не раз смешили нас с Китти. Например, Фезер появилась в нашей жизни на следующий день после того, как я сделал предложение Китти в Атланте. Моя невеста без моего ведома отправилась в зоомагазин. Она сразу влюбилась в этого щенка и попросила владельца поместить ее клетку на витрине. Потом Китти гуляла со мной в городе и «случайно» мы прошли мимо магазина, она сразу указала мне на милого щеночка и заметила, что было бы здорово иметь такого компаньона, пока я разъезжаю по шоу. В общем, я купился на ее уловку, а по дороге домой я обнаружил странную вещь: собачка дрожала всю дорогу. Мы не могли остановить трясучку Фезер в течение нескольких дней. В итоге проблему удалось решить, когда мы с Китти как-то отправились на ужин.
Взяв очаровательную жену в ресторан, я забыл, что оставил коробку с Валиумом на полу (у нас тогда не было мебели). Вернувшись с ужина, мы обнаружили разорванную коробку на полу, а Фезер лежала с самым беззаботным видом. Валиум мгновенно успокоил собаку и, похоже, выключил ее нервную систему! Она прожила с нами еще 16 спокойных лет.
Риетхумнне Р., с другой стороны, спокойной назвать было нельзя, особенно когда дело доходило до переездов в машине. Эта собака ненавидела дорогу всей душой, потому что однажды попала в аварию в городе Уолла Уолла, с тех пор она неуютно чувствовала себя в машине. Так что я знал, что не оберусь проблем с этой собакой в предстоящем 400-километровом переезде. Но я решил, что нужно только включить радио и отвлекать собаку — и все будет хорошо. Боже, как я ошибался! Едва мы отъехали от старого дома, как проклятая псина начала лаять. Сначала я просто попросил ее заткнуться, но это не помогло. Это было бы слишком просто. Потом я включил радио, но эта шавка продолжала лаять, как ни в чем ни бывало. Риетхумнне лаяла около полутора часов, так что я сошел с ума и начал лаять на нее в ответ. Но, видимо, моих знаний собачьего языка было недостаточно. Спустя еще полтора часа все мои мысли были направлены на то, чтобы заставить ее замолчать, так что я дал ей пожевать свою куртку, надеясь, что ее это отвлечет. Но собака просто откусила кусок моей куртки и с торчащим изо рта куском посмотрела на меня и продолжила гавкать. Эта гребаная собака лаяла всю дорогу до Шарлотт, не дав мне даже на секунду задуматься о проблемах в Атланте. Боже, я ненавидел ее в дороге, но сейчас благодарен за эту непреднамеренную помощь. Сама не зная что делает, собака отвлекала меня от мыслей о моих проблемах.
Когда я обустроился в Шарлотт, Рик позвонил и сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться. Флэр и я всегда отлично ладили, он даже называл меня Джоном Уэсли Хардином рестлинга. Хардина называют одним из самых жестоких стрелков Дикого Запада, который убил около 20 человек, одного — просто за храп! Его поймали, посадили в тюрьму, а он оттуда вышел адвокатом. Что касается меня, я никогда не собирался становиться адвокатом, но на том этапе карьеры был переполнен талантом, который всем хотел продемонстрировать. Помимо отличных навыков рестлера, я всегда приглядывал за Флэром, на меня он мог положиться. Флэр поинтересовался, не хочу ли я поехать с ним за границу и поработать в городах типа Сан-Хуана и Санто-Доминго; я незамедлительно согласился. Хотя я бы не хотел далеко уезжать от беременной жены, у меня были обязательства перед ней и еще не рожденным ребенком, чтобы нам было, что есть и где жить. Я почти договорился о работе у букера Гари Харта в Далласе, но он предложил мне рабскую зарплату — 1 200 долларов в неделю. Я не мог согласиться на такие деньги после еженедельных 5 000 долларов, кроме того, что более важно, я должен был найти наиболее выгодный вариант ради жены и ребенка. Я пожелал Харту счастливо оставаться, а сам поехал с Флэром за границу в надежде заработать достойные деньги и восстановить свою репутацию.
