(в главе речь идет о домашнем шоу в Майами, состоявшемся 15 марта 2003 года, за две недели до WrestleMania XIX — прим.ред.)
Я был очень рад узнать, что меня ждет второй матч один на один с Дуэйном «Роком» Джонсоном в Майами (если считать «Тройную угрозу» с Игроком, то наш третий матч). В конце концов, этот день стал одним из самых важных в моей карьере рестлера, потому что матч в Майами стал ключевым моментом в моем решении покинуть WWE.
Перед тем первым матчем на SummerSlam компания отправила меня к Дуэйну, чтобы мы могли поработать над ключевыми моментами и финалом предстоящего боя. А тут как раз был первый день рождения у дочери Дуэйна, и он пригласил меня остаться у него дома, с ним и его семьей.
Отцом Дуэйна был рестлер с богатым опытом по имени Рокки Джонсон, и он знал как устроен реслинг настолько, что дай бог каждому. Как и Курт Хенниг, Дуэйн родился в рестлинг-бизнесе. Эти рестлеры во втором или даже третьем (как Рэнди Ортон) поколении понимают индустрию куда лучше пришедших со стороны, ведь они с детства были в ней. Дуэйн, Курт и Рэнди знали, что это за бизнес и на какие жертвы должна пойти семья. Они также изучили закулисную психологию, потому что сталкивались с ней с рождения. Это огромное преимущество для них, потому что рестлинг, можно сказать, у них в крови.
Я не был рожден в этом бизнесе, и мне, в отличие от Дуэйна и остальных, пришлось познавать многое на своем горьком опыте.
Если кто-нибудь из компании позвонил бы мне перед тем вторым матчем и сказал: «Эй, Брок, а давай ты проиграешь Року в Майами на этих выходных?», для меня это не было бы проблемой. Я многим обязан ему. Мне нравился Дуэйн, и я многому у него научился за ту неделю перед нашим чемпионским боем на SummerSlam 2002. Но то, как все прошло в Майами, действительно открыло мне глаза на рестлинг-бизнес. День моего большого матча с Дуэйном стал одним из тех, что я никогда не забуду.
Я прибыл на арену и встретил Джека Ланзу, дорожного агента, отвечавшего за шоу. Джек, как не чужой человек для Миннесоты, взял меня под крыло, когда я поднялся в основной ростер WWE. Будучи дорожным агентом, он получал результаты матчей по телефону или электронной почте от Винса, Джей Ара или Лауринайтиса. Затем он должен был организовывать ход домашнего шоу и докладывать боссам, как все проходит, кто выступает хорошо, а кто – не очень.
Я уже несколько раз работал с Джеком в турах, и сегодняшний день не должен был ничем отличаться от всех остальных. Я представлял, что, когда время придет, мы все сядем вместе и Джек расскажет, как Винс хочет закончить матч. Никаких причин думать, что это шоу чем-то будет отличаться от остальных, кроме того, что я должен был работать с Дуэйном, а это само по себе было чем-то особенным для нас обоих.
И тут я осознал: «Что-то идет не так».
Шоу уже началось, а Джек так и не рассказал, как наш матч должен закончиться. Мы с Дуэйном начали обсуждать предстоящую схватку, но я продолжал думать: «Это понятно, но как мы ее закончим?»
Где-то за полтора часа до выхода на ринг Дуэйн сказал мне: «…и тогда я провожу «Подножье скалы», и раз… два… три!»
Я засмеялся, потому что думал, что Дуэйн шутит надо мной. Я был чемпионом WWE. Фаворитом. Это было мое время. Я должен был победить. И вот Рок, который знает это все лучше меня, говорит, что удержит чемпиона WWE после «Подножья скалы». Это было забавно.
Дуэйн занервничал и не засмеялся вместе со мной. Он просто перевел стрелки на Винса, сказав: «Не могу поверить, что Винс тебе не сказал… Разве он не звонил тебе по этому поводу?» Дуэйн сделал вид, будто я должен знать, что он победит меня, и был в шоке, что это не так.
«Я говорил тебе о таком», — сказал Дуэйн, — «много всего теряется и забывается, ты должен все время быть на связи с Винсом».
Я вспомнил неделю, проведенную у Дуэйна, он постоянно был на телефоне с Винсом. Это было правильным путем в нашем бизнесе. Дуэйн прикладывал руку ко всему, что происходило с его персонажем. Он был достаточно большой звездой, чтобы иметь голос при обсуждении того, как его персонаж должен использоваться и как Винс должен его продавать и продвигать. Даже тогда Дуэйн сказал мне: «Теперь, когда ты собираешься забраться на самый верх, ты должен быть в курсе всего, все время».
Я отправился к Ланзе и спросил: «Джек, скажи мне, какого черта здесь происходит? Я, чемпион WWE, проигрываю сегодня? Почему никто мне не сказал?» Джек лишь ответил: «Ну, это же не титульный бой!»
Что, черт подери, это значит? Я понятия не имел, что мой титул сегодня не на кону. Я понятия не имел, что должен проиграть Року.
«Это Майами» — сказал Джек, — «Никто никогда не узнает!»
Я помню эти слова Джека, будто это было вчера. Я не был расстроен поражением. Дело было вовсе не в этом. Что меня действительно беспокоило, так это то, что я был последним, кому об этом рассказали, хотя должен был быть первым. Никому не хватило смелости сказать мне правду, пока я не вышел в ринг. По лицу Дуэйна и по тону Джека я понимал, что они знают что-то, чего не знаю я. Мне было очевидно, что Винс, Дуэйн и Джек о чем-то договорились и не собирались посвящать меня в это до последней минуты.
Этот день изменил мое отношение к WWE, потому что именно тогда я начал чувствовать, что Винс – манипулирующий всеми засранец, а я просто пешка в партии.
Я думал, что было очень глупо позволить чемпиону WWE проиграть в матче без титула на кону, но я был вынужден согласиться. Для меня как для человека, сражающегося по-настоящему, ситуация, когда чемпион проигрывает и остается чемпионом, не имела смысла. Если кто-то в состоянии побить чемпиона, он заслуживает титул. Все просто.
Кто захочет на это смотреть? Люди платят, чтобы увидеть чемпиона, ведь он чемпион, он – номер один. И мне это все не нравилось. Я «пахал» на компанию, заполнял арены, продавал шоу через PPV, и никто даже не сказал мне, что Дуэйн хочет вернуть себе должок? Ни у кого не оказалось мужества, чтобы просто сказать: «Брок, так все и есть»?
Винс не может объяснить мне суть, рассказать сюжет, почему я должен проиграть Року в матче без титула на кону? Ему не интересно мое мнение? Я, черт возьми, человек с афиши, и я единственный, кто не в курсе, что происходит?
Даже понимая, что однажды мне пришлось бы проиграть Року, я все еще продолжал считать, что Винс подставляет меня. За всем этим должно было стоят куда больше, чем просто желание держать меня не в курсе, что Дуэйн спустя полтора года хочет взять реванш. Я чем-то разозлил Винса? Ему нужно было показать, что он может поставить меня на место? Что-то происходило.
Мне нужно признаться, что я помешан на контроле. Когда речь идет о деле, я хочу знать, что, когда, где и почему происходит. Так я устроен. Если я должен был проиграть на благо компании, я был готов, но только на своих условиях. Я думал, что я в хороших отношениях с Винсом, но, видимо, я ошибался.
Из всей WWE единственный, кому, как я думал, я мог доверять, был Винс. В самом начале мы пожали друг другу руки, и я доверил ему свое будущее. Он управлял компанией. Он контролировал все. Я знал, что если я не смогу рассчитывать на его честность, мне несдобровать. Я мог вести свою игру с кем угодно в ростере или офисе, но только не с владельцем компании. Этот бой я буду проигрывать каждый раз, потому что ОН подписывает чеки. ОН устанавливает правила.
Если я лучший рестлер Винса… его опора… его палочка-выручалочка… его главное событие… почему он мне врал? Почему он играл со мной в такую игру в Майами без видимой причины? Чтобы запутать меня? Или сделать это просто, чтобы сделать?
Для Винса это, возможно, был всего лишь очередной день в офисе, но для меня это значило куда больше. Этот день стал первым звеном в цепи событий, приведших меня к уходу из WWE.
В моей голове еще крутились мысли о подставе в Майами, когда Винс сказал, что хочет, чтобы я проиграл титул Эдди Герреро. Конечно, Винс и здесь подготовил неожиданный поворот. Он сказал: «Голдберг вмешается в матч, что позволит Эдди выиграть. Это подготовит грандиозный матч на WrestleMania между тобой и Голдбергом. Это будет такой значительный бой, что он продаст себя сам, даже не понадобится вовлекать пояс чемпиона WWE».
Разумеется, Винс говорил мне, как для моего персонажа будет замечательно проиграть титул Эдди, а затем разобраться с Голдбергом. Он убеждал: «Ты можешь побить Голдберга хоть за 30 секунд. Он уходит, так что мне все равно. Мы можем вовлечь Остина, и это будет самый большой матч в карде. WrestleMania XX. Мэдисон Сквер Гарден. Брок Леснар против Билла Голдберга. И Ледяная глыба Стив Остин в качестве специального судьи. Это — огромные сборы. Это – чистые деньги!»
Я знал, для чего все это. Винс так активно продвигал меня на WrestleMania, потому что хотел отдать титул Эдди Герреро. Винс говорил мне, как растет латиноамериканская аудитория и как это хорошо для бизнеса. Но после Майами наши отношения уже бесповоротно испортились. Я больше не верил ни единому слову, выходившему из его рта. У меня больше не было никакой веры в Федерацию.
Но Винс не был единственным, кто меня подставил.